 |
Александр Лившиц, заместитель гендиректора компании "Русский алюминий", в 1991 году — профессор Московского станкоинструментального института. Я был в подмосковном санатории. Услышав про путч, мы с приятелем раздобыли бутылку водки, пошли в лес и там тихо ее распили. Сидя в лесу, мы слышали грохот военной техники, которая шла в Москву. Под водочку мы прокрутили возможные варианты и успокоились. Правда, потом немного раздражал один мужик, который 19-го кричал, что нас повесить мало, а через два дня стал призывать нас вешать коммунистов.
Владимир Платонов, председатель Московской городской думы, в 1991 году — зампрокурора Москворецкого района Москвы. 19-го я был на дежурстве и, как обычно, охранял государство. Преступность — она есть всегда, была и во время путча. Поэтому я просто делал свое дело.
Александр Коржаков, депутат Госдумы, в 1991 году — начальник службы охраны президента РСФСР. 18 августа я с Ельциным был в Казахстане на встрече с Назарбаевым. Вернулись в Москву в час ночи и поехали в Архангельское. А утром кремлевский дежурный сообщил о перевороте. Я побежал к Ельцину. И после этого началась беспрерывная работа.
Сергей Станкевич, лидер движения "Демократическая Россия", в 1991 году — 1-й зам. председателя Моссовета. 19 августа я вылетел из Вильнюса самолетом, нанятым какой-то частной фирмой, рейсовые не летали. И потом все время был в Белом доме, рядом с Ельциным. В кабинете обычно сидели пять самых близких его соратников, он всем предлагал высказываться, а потом принимал решения. Это сейчас путч называют фарсом, а я знаю, что от реальной угрозы нас отделяло несколько минут.
Виктор Алкснис, депутат Госдумы, в 1991 году — народный депутат СССР, инспектор ВВС Прибалтийского военного округа. 18 августа меня вызвали из отпуска, и 19-го я мотался между штабом округа и ЦК партии Латвии, а потом вылетел в Москву. Я сочувствовал идеям ГКЧП и не боялся говорить об этом, но меня возмутило их бездействие.
Игорь Шабдурасулов, президент фонда "Триумф", в 1991 году — сотрудник Института географии. На площади перед Белым домом. Промок, как собака, но пробиться к кому-то и что-то узнать не смог.
Борис Немцов, лидер Союза правых сил, в 1991 году — депутат Верховного совета РСФСР. В ночь с 18 на 19 августа я с женой приехал в Москву и остановился в гостинице "Украина". Утром услышал про путч и помчался в Белый дом. Там увидел Ельцина, который дал мне указание получить оружие. Мне вручили автомат Калашникова и противогаз, а потом еще и подписанный Хасбулатовым мандат представителя президента. И направили в Кантемировскую и Дзержинскую части убедить военных не поддерживать ГКЧП.
Валентин Степанков, заместитель полпреда президента в Приволжском федеральном округе, в 1991 году — генпрокурор России. Дома я увидел "Лебединое озеро", а про переворот узнал уже в прокуратуре. Я все время курсировал пешком между прокуратурой и Белым домом. Утром 20-го поехал домой переодеться и в этот момент понадобился Ельцину. В прокуратуре ему сказали, что ни дома, ни в машине у меня нет телефона. Он не поверил и разозлился. Через несколько дней позвонил Гавриил Попов и сказал, что Ельцин приказал подыскать мне квартиру ближе к центру и с телефоном.
Павел Крашенинников, председатель комитета Госдумы по законодательству, в 1991 году — преподаватель Свердловского юридического института. В ночь на 19 августа я был на дежурстве — охранял какой-то магазин. Я хоть и был кандидатом наук, но приходилось подрабатывать. После смены пошел в сад за четырехлетним сыном, и там воспитатели огорошили меня путчем. Я был настолько потрясен, что тут же с ребенком пошел на митинг в центре Екатеринбурга.
Геннадий Бурбулис, вице-губернатор Новгородской области, в 1991 году — госсекретарь России. Работал в Белом доме и переживал за Ельцина, за его самочувствие. А больше всего меня поразили защищавшие нас люди. Сейчас, когда я оказываюсь в районе Белого дома, ловлю себя на том, что никак не могу привыкнуть к чугунному забору вокруг него. Тогда вокруг него была живая изгородь.
Валерия Новодворская, председатель партии "Демократический союз". В "Лефортово". И я даже не представляла, что меня вот так 23 августа выпустят. Многие деятели "Демсоюза" не ждали от Ельцина такой решительности.
Сергей Филатов, лидер Российского конгресса интеллигенции, в 1991 году — секретарь президиума Верховного совета РСФСР. Утром 19-го я был в Железноводске, в отпуске. Услышав про ГКЧП, позвонил в Москву Хасбулатову и спрашиваю, что там происходит. Ничего, говорит, собираюсь ехать на работу. Я рассказал, что знал, и он побежал включать телевизор. А я поехал в аэропорт и в два часа дня был в Белом доме. Занялся своим прямым делом — организовывал информационные потоки, питание, строительство каких-то укреплений. Из Белого дома не выходил до 24 августа.
Вячеслав Игрунов, зампред комитета Госдумы по делам СНГ, в 1991 году — директор Института гуманитарно-политических исследований. В пять утра мне позвонил журналист Симон Кордонский и сообщил о перевороте. Я не поверил, пока не включил телевизор. Обзвонил сотрудников, чтобы обсудить, как спасать наш уникальный архив документов. Позвонил Глебу Павловскому, мы обсудили ситуацию и решили, что это может быть и конец. Но в 12 часов дня, когда отзвонились сотрудники, которых я послал в город выяснить обстановку на месте, я понял, что это какой-то недоворот и ничего эвакуировать не надо.
Сергей Ковалев, депутат Госдумы, в 1991 году — народный депутат РСФСР. Я был в деревне, утром пришел сосед и сказал, что другой сосед — Иван допился до чертиков и до какого-то переворота. Когда мы добрались до телевизора и я услышал "Лебединое озеро", понял, что Иван прав. И поехал в Москву. Ехал и готовился, что по дороге меня арестуют, несмотря на мое депутатство. Но я спокойно добрался до Белого дома, и никто меня не остановил.
Геннадий Райков, руководитель депутатской группы "Народный депутат", в 1991 году — мэр Тюмени. На работе. Услышав про ГКЧП, позвонил главе области Юрию Шафранику. Мы поговорили и решили ГКЧП не поддерживать. Старались сохранить в городе спокойную обстановку. Но 21 августа народ вышел на митинг в поддержку Ельцина.
Сергей Бабурин, председатель Российского общенародного союза, в 1991 году — депутат Верховного совета РСФСР. Про путч я узнал в 9 утра в депутатском автобусе, который вез нас к зданию Верховного совета. Я ехал на заседание Конституционной комиссии на обсуждение союзного договора. Я был в парадном костюме, и потом журналисты расценили это как поддержку ГКЧП. В здании Верховного совета не было никакой усиленной охраны, связь работала, и все происходящее там походило на театр абсурда. Днем я был на работе, а ночью уходил домой. Видел, как Ельцин карабкался на танк и, когда он начал свою нетленную речь, иностранная журналистка попросила его сменить ракурс. Ельцин сменил и стал толкать речь сначала.
Александр Любимов, ведущий телепередачи "Здесь и сейчас", в 1991 году — депутат Верховного совета РСФСР. Утром я услышал про ГКЧП, стал будить друзей и коллег, и мы начали распихивать видеоматериалы по конспиративным квартирам. Договорились в случае чего встретиться 30 декабря в Латвии в гостинице "Рига", даже пароль придумали. Потом я, Саша Политковский и Дима Захаров поехали в Белый дом устраивать радио. Я спокойно прошел в здание, которое не было ни в какой блокаде. Танки стояли около Белого дома совершенно одиноко.
Александр Железняк, председатель правления Пробизнесбанка, в 1991 году — гендиректор внешнеэкономического объединения "Пробизнес". Я ехал на работу. Кутузовский проспект полностью перекрыт, по радио только классическая музыка. Подумал, кто-то умер, а на работе узнал про ГКЧП. Последующие дни на бизнесе никак не отразились, просто меньше было работы.
Владимир Евтушенков, председатель совета директоров АФК "Система". На баррикадах, конечно. Правда, не помню, с какой стороны. В жизни иногда случаются такие вещи, которые лучше прожить, а потом никогда не вспоминать. Путч из этой серии.
 |
|