Фестиваль опера
Фото: Festival d'Aix en Provence
В Экс-ан-Провансе проходит традиционный ежегодный летний оперный фестиваль, закрепивший за собой в последние сезоны славу лучшего европейского оперного фестиваля. Его спокойствие в этом году было нарушено новой версией "Похищения из сераля" Моцарта. Рассказывает РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ.
Секрет успеха оперного фестиваля в Экс-ан-Провансе не обязательно выпытывать у нынешнего директора форума Бернара Фоккруля: он и без расспросов ясен — соединение современной режиссуры с безупречным музыкальным уровнем и насыщенность афиши, ежегодно предлагающей новую вариацию краткого курса истории оперы, от Моцарта и барочной оперы до первых постановок оперных новинок. Громкие постановщики соседствуют на афише с лучшими вокалистами и дирижерами, а рискованные постановочные эксперименты — с щедрыми демократическими жестами.
Лучше всего принцип работы фестиваля виден на нынешнем репертуаре его главной сцены — театра под открытым небом во дворе местного Архиепископского дворца (появление несколько лет назад отличного здания Большого театра Прованса не отняло у амфитеатра с деревянными откидными сиденьями статус главного зрительного зала Экса). С одной стороны, в качестве подарка верным зрителям сюда привезли спектакль Роберта Карсена "Сон в летнюю ночь". Премьера его версии оперы Бенджамина Бриттена состоялась в Эксе почти четверть века назад — и с тех пор стала, как говорится, хрестоматийной, многократно воспроизведенной на многих оперных сценах мира. Не только оркестр Лионской оперы под управлением маэстро Казуши Оно, но и солисты сыграли "Сон в летнюю ночь" именно как любимый публикой спектакль, к которому не может быть никаких вопросов: биография постановки говорит сама за себя. Веселый, с остроумной яркой сценографией спектакль Карсена и вправду выглядит сейчас безмятежной сказкой, приветом из какого-то радостного недалекого прошлого — особенно на фоне нового "Похищения из сераля" Моцарта, поставленного знаменитым немецким режиссером, интендантом мюнхенского Резиденцтеатра Мартином Кушеем.
В программу-буклет спектакля вложен листок — обращение директора фестиваля к зрителям. Бернар Фоккруль честно признается, что два эпизода спектакля накануне премьеры были сочтены им неприемлемыми и что по согласованию с режиссером в постановку были внесены изменения. Причина — та же самая, по которой в этом году в Эксе впервые служба безопасности тщательно проверяет сумки зрителей на подступах к фестивальным площадкам: страх перед радикалами и нежелание стать мишенью мусульманских террористов. На моцартовской опере публика сидит в заметном напряжении.
Мартин Кушей переселил персонажей "Похищения из сераля" в начало прошлого века, из экзотической, цветистой Турции (со времени осады турками Вены во времена Моцарта уже прошло почти 100 лет) в ближневосточную пустыню периода распада Османской империи. Где-то недалеко стоят английские войска, и ставший из испанского дворянина англичанином Бельмонт ищет похищенных врагами трех пленников, среди которых его возлюбленная Констанца. Художник Аннетт Муршец засыпала сцену песком до самого горизонта и поставила на ней большую военную палатку — временное пристанище паши Селима, на вид вполне европеизированного, даже лощеного господина, который, судя по всему, ищет не только любви похищенной англичанки, но и участия в разработке открытых месторождений нефти.
Мартин Кушей словно показывает два пути мусульманского мира: цивилизованного Селима здесь окружают радикалы — злой Осмин и отряд боевиков с огнестрельными стволами и закрытыми черными повязками лицами. Несчастного Педрильо они закапывают в песок так, что торчит одна голова. Когда же безмолвные и одинаковые на вид боевики разворачивают черное знамя и снимаются на его фоне вместе с красивыми перепуганными пленницами, даже кинокамера с вращающейся ручкой не может смягчить явную ассоциацию — конечно, это ИГИЛ. Именно сей момент, кстати, был одним из двух переживших цензурную правку директора: сначала знамя было и вправду игиловским, теперь оставили гладко-черное.
Прояснить (и без того, впрочем, понятную) идею режиссера помогают разговорные диалоги, переписанные немецким драматургом Альбертом Остермайером. Кажется, что и фрайбургский Барочный оркестр под управлением Жереми Роре играет здесь так, чтобы подчеркнуть и обострить все драматические мотивы музыки — какой уж там простодушный зингшпиль со счастливым концом. В спектакле Мартина Кушея едва ли не главной становится драматическая роль Селима, которую исполняет известный австрийский актер Тобиас Моретти. В последнем действии мы видим, что Селим вроде бы "сдается" воинствующим фундаменталистам — сам надевает черную униформу и даже готов лично расстрелять пойманных беглецов. Но в последний момент прививка европейского гуманизма дает о себе знать, и пленники отпущены.
И все-таки в оптимистический финал "Похищения из сераля", который должен был внушать европейцам веру в торжество гуманизма и на Востоке, Мартин Кушей верить отказывается: он знает, что злодеи найдут способ совершить зло. В финале спектакля коварный Осмин возвращается к Селиму с окровавленными руками и бросает к его ногам испачканные кровью женские платья. По версии Кушея, он должен был приносить хозяину отрезанные головы. Но Бернар Фоккруль решил, что это тоже чересчур. Достаточно того, что, как сказано в его объяснительной записке, современная опера способна вызывать в обществе дискуссии и диалоги.