В музее современного искусства Hamburger Bahnhof в Берлине открыта выставка рисунков Стертевант — самого недооцененного художника XX века
Фото: Estate Sturtevant, Paris / Galerie Thaddeus Ropac, Paris/Salzburg
Фото: Collection Paul Maenz, Berlin
Фото: Estate Sturtevant, Paris / Galerie Thaddeus Ropac, Paris/Salzburg
Фото: Estate Sturtevant, Paris
Фото: Private collection
Фото: Collection of Virginia Dwan
В 2011 году, когда Венецианская биеннале объявила имена почетных лауреатов, все бросились выяснять, кто такой этот Стертевант, получивший "Золотого льва" за вклад в искусство. Оказалось, он — это она, Элейн Стертевант, предпочитавшая зваться на мужской манер, без имени, одной фамилией. Возможно, потому, что не терпела разговоров о "женском искусстве", пусть и занималась таким будто бы сугубо женским делом, как производство копий. Ведь когда она начинала, никаких великих женщин в искусстве еще не было — ни в современности, ни в прошлом, художница считалась чем-то вторичным, подражательным, рабски копирующим то, что изобретается и создается мужчинами. Она и копировала — почти буквально. Причем преимущественно мужчин. Венецианское жюри вспомнило о ней вовремя — спустя три года Стертевант умерла, немного не дотянув до девяностолетия. Несколько больших выставок прошло в США, где она родилась, училась и начинала, и в Европе, где прожила вторую половину жизни. Выставка "Стертевант. Drawing Double Reversal", сделанная Удо Киттельманом и Марио Крамером, уже побывала во Франкфурте и в Вене. Она невелика, состоит из ста с небольшим работ — рисунков и книг — и посвящена первому, поп-артистскому периоду ее творчества. То есть хронологически экспонаты подходят к концу 2000-х, но это возвращение в 1960-е, самоповторения. Хотя, наверное, рассуждать о повторениях в ее искусстве как-то глупо.
"Флаги" и "мишени" Джаспера Джонса, "гамбургеры" Класа Ольденбурга, "хот-доги" Роя Лихтенштейна, "большие американские обнаженные" Тома Вессельмана и, конечно, "цветочки" Энди Уорхола — порой это почти невозможно отличить от оригиналов, порой мотивы из разных источников собираются в коллажи-пастиши. Поп-артистов она стала копировать в середине 1960-х, доводя прием поп-арта до логического предела. Тогда же стала повторять Марселя Дюшана, изготовляя своего рода "антиредимейды": эскизы к "Фонтану" и другим объектам нарисованы с большой любовной иронией — так и представляешь себе Дюшана, глубокомысленно рисующего писсуар, как какой-нибудь антик в гипсовом классе. Чуть позднее Стертевант занялась Йозефом Бойсом, скопировав его инсталляции и акции,— на плакате "Революция — это мы" ее изящная фигурка в бойсовском костюме смотрится чудовищно комично, сразу видно, что насмешник Бойс, издевавшийся над пафосом тоталитарного искусства, произвел на свет искусство не менее патетическое. Во времена, когда одни праздновали конец эстетики, а другие пугали "кризисом безобразия", она ставила ребром вопрос об образе в визуальном искусстве, который почему-то выжил вопреки всему — постживописной абстракции, слипанию с поп-культурой, превращению произведения в объект или жест. В том числе и об образе-иконе, если иметь в виду Дюшана, Уорхола и Бойса.
"От 0 до 9 Джонса", 1969 год
Фото: Estate Sturtevant, Paris
У нее случались небольшие галерейные выставки, ее, судя по всему, очень ценил Уорхол, о ее чудачествах знали в узких кругах, ее возненавидели дилеры, опасавшиеся подделок, на нее начали обижаться копируемые. Однако всерьез Стертевант не принимали, большой мир искусства не замечал. В середине 1970-х она бросила карьеру копиистки, чтобы по примеру Дюшана заняться спортом, правда, не шахматами, а теннисом, и вернуться в середине 1980-х, когда в моду вошло "искусство апроприации" — в ней по ошибке опознали гениальную предшественницу. Она взялась за новое поколение: Ансельм Кифер, Пол Маккарти, Кит Харинг, Роберт Гобер, Феликс Гонзалес-Торрес. И, естественно, не смогла пройти мимо видеоарта — точнее, видео Стертевант активно занялась в свое последнее десятилетие, но первый ее опыт относится к 1972-му, когда был сделан ремейк "Empire State Building" Уорхола, который точно так же никто не в состоянии посмотреть от начала до конца. У нее появились ассистенты, помогавшие ей с видеомонтажом или изготовлением больших инсталляций и объектов — вроде киферовского самолета. Ей теперь уделяли много больше внимания, в интервью она говорила, что сегодня — в эпоху интернета и копипейста — особенно странно отделять копии от оригиналов и отстаивать право авторства, это прелестное романтическое понятие, что да здравствует антиидентичность, что ее интересует, что значит смотреть и видеть, что, повторяя, она размышляет о том, как устроена та или иная художественная система. Незадолго до смерти она издала написанную еще в 1970-м книгу "Стертевант, автор "Дон Кихота"" — отчаявшись, бросала интерпретаторам последнюю, борхесовскую подсказку. Было замечено, что Стертевант копировала будущих великих на старте, когда они, еще не попавшие в поле зрения критики, делали лишь первые шаги по пути славы. И никогда не ошибалась — в отличие от не разглядевшего ее мира искусства. Можно сказать, она оказалась самым прозорливым аналитиком и теоретиком искусства второй половины XX века. Что, в сущности, и есть концептуализм — искусство об искусстве, но Стертевант не часто попадает в антологии conceptual art, где, художник-мыслитель, она могла бы занимать место рядом с Дюшаном. Кажется, переехав из Нью-Йорка в Париж, она даже скопировала его жизненный путь — в обратном направлении. Но несть пророка в своем отечестве — что уж и говорить о пророчицах.
"Стертевант. Drawing Double Reversal". Берлин, Hamburger Bahnhof, до 23 августа