Произведения искусства будут проверять на оскорбление чувств верующих. Заксобрание Санкт-Петербурга планирует рассмотреть соответствующий законопроект в ближайшее время. Депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга, автор поправок Андрей Анохин обсудил тему с ведущим "Коммерсантъ FM" Алексеем Корнеевым.
Фото: Дамир Юсупов/Большой театр, Коммерсантъ
Документ предполагает создание общественных советов при театрах, цирках, музеях и концертных организациях. Функция этих советов в том, чтобы оценить, не содержит ли художественное произведение непристойные сцены или информацию, оскорбляющую религиозные чувства зрителей.
— Хотел бы сразу сказать, что ни о какой цензуре речь не идет, идет вопрос, наоборот, о том, чтобы прекратить конфликт внутри общества, который вызывают постановки, последний скандал связан с "Тангейзером". И речь идет о том, что если в произведениях есть откровенные сцены или религиозные трактовки, которые не соответствуют официальным доктринам религиозных конфессий Российской Федерации, то тогда на афишах будет формироваться просто определенная информация для конечного потребителя. Причем эти общественные советы формируются непосредственно объектами культуры, то есть самими театрами, музеями и другими субъектами, которые производят данные произведения.
— То есть сам театр или, предположим, сама киностудия предлагает каким-то определенным людям, по своему усмотрению, войти в этот общественный совет?
— Да.
— Никакой цензуры, никаких запретных функций этот общественный совет нести не будет?
— Конечно, и в пояснительной записке это прямо указано, что, наоборот, данный закон должен снять конфликты внутри общества, потому что каждый человек, который творит искусство, имеет право на свое мнение. Но единственное, если мы это выносим на массового потребителя, потребитель должен знать, что там содержится, чтобы после просмотра не было дальнейших исков в суд, не было бы какого-то напряжения внутри общества — вот основная задача данной законодательной инициативы.
— То есть после просмотра каких-то определенных произведений театрального искусства или киноискусства на плакатах, которые будут предварять непосредственно этот кинофильм, будет написано "Не для православных", предположим, да?
— Да. Ну вы поймите, у нас же не только православные в Российской Федерации.
— Ну да, я как пример говорю.
— И не только религиозный вопрос касается большинства людей, которые, допустим, пришли на произведение, чтобы соприкоснуться с культурой и искусством, и увидели откровенные сцены сексуального характера. Поэтому есть вещи и категории граждан, которых оскорбляют такие трактовки, так вот если он будет знать, что там содержится в произведении, он просто не купит билет. А самое главное — если мы тратим бюджетные средства на это, мы хотя бы должны понимать, что бюджет должен идти не на то, чтобы раскалывать общество, а, наоборот, консолидировать его.
— Все-таки вы же понимаете, что сейчас среди чиновников, среди определенной части общества хороший запрос на разные запретительные меры, и не опасаетесь ли, что все равно ваш законопроект, ваша инициатива, спустя какое-то время приведет к серьезной цензуре?
— Я думаю, что абсолютно нет, потому мы что все-таки живем в демократической стране.
— Вы так думаете?
— Все это понимают, время крестовых походов закончилось.
— Но после "Тангейзера" неужели вы думаете, что они закончились? Мне кажется, только все начинается.
— Чтобы не возникало дальнейших конфликтов, этот закон и нужен. Ведь когда мы с вами покупаем какой-то товар, мы же знаем, сколько там содержится белка, углеводов, калорийность какая. Ну так мы же когда в нашем современном обществе говорим об искусстве, мы должны понимать, что это тоже товар определенный, который продается потребителю. Так вот, чтобы потребителя какие-то вещи не оскорбляли и не вызывали бы таких массовых протестов внутри общества, мы должны информировать. Я считаю, что это вполне рационально, и это инициатива, которая должна сейчас быть принята в Российской Федерации.
— Не будет ваш общественный совет бесполезной организацией, учитывая, что, например, какой-то театр предлагал определенным деятелям войти в этот самый совет, и, естественно, главный режиссер выберет своих единомышленников?
— Я думаю, что любой театр заинтересован, в первую очередь, в том, чтобы его произведения не несли конфликтов, таких, как случились с "Тангейзером", я в этом глубоко уверен. Поэтому задача состоит в том, чтобы, если там действительно есть вот эти вещи, о которых я говорю, просто проинформировать, и я не думаю, что театр будет как-то уходить от задач, которые в законе читаются.
— В данном случае ответственность можно перенести с самого театра, самого режиссера на общественные советы, и театр будет кивать.
— Конечно.
— Вот смотрите: "Общественный совет нам разрешил, чего вы от нас хотите? Вы требуйте от него, его тягайте в суд".
— Извините, в законе ни слова не говорится о разрешении или запрете, там идет речь только об информировании. Если есть там определенная сцена, то на афишах эта информация должна быть указана, чтобы не оскорбить людей, если там есть сцены, которые трактуются не так религиозными конфессиями Российской Федерации, как видит это автор, тоже об этом надо информировать. О запретах и разрешениях ни слова в законопроекте нет.
— Когда будет рассмотрен документ, и много ли у вас союзников в Заксобрании Петербурга?
— Сегодня первый день, когда я его только внес на обсуждение, я беспартийный депутат, не состою ни в какой партии, поэтому о союзниках и поддержке разговор буду вести, когда пойдет серьезное публичное обсуждение этой тематики.
— Я думаю, что депутат Милонов может вас поддержать при желании.
— У нас Законодательное собрание — это не только депутат Милонов.
— Но иногда кажется, что только он один.
— Мне кажется, любой здравомыслящий человек, прочитав мой закон, его поддержит.