Уже почти год в России действует программа импортозамещения. В преддверии посевной министр сельского хозяйства Пермского края Иван Огородов рассказал о том, какими темпами развивается агробизнес в Прикамье.
Фото: Коммерсантъ / Максим Кимерлинг
Фото: Коммерсантъ / Максим Кимерлинг
Фото: Коммерсантъ / Максим Кимерлинг
Business Guide: Программа по импортозамещению в сфере продуктов питания скоро год как работает. После введения Россией продуктового эмбарго произошла и сильная девальвация рубля. В таких «сказочных» условиях как развивается агробизнес Прикамья? Какие сферы сельского хозяйства, по вашему мнению, гарантированно дадут отдачу как производителям, так и потребителям?
Иван Огородов: Предпосылки развития сельского хозяйства в Прикамье есть, продукция нашего агропрома однозначно востребована. На взгляд краевого Минсельхоза, сейчас наиболее выгодно развивать четыре ключевые темы: молочное животноводство и дальнейшую его переработку (как в промышленных масштабах, так и фермерских хозяйствах); мясное животноводство; овощи закрытого грунта и зелень, а также овощи открытого грунта (особенно лук, чеснок, весь суповой набор — морковь, капуста). Четвертое направление — картофель.
Все проекты в вышеперечисленных отраслях пригодны для развития в Пермском крае в первую очередь из-за природно-климатических условий. В Прикамье бесполезно выращивать арбузы или сахарную свеклу.
Повторюсь, в каждом продукте есть два ключевых сегмента: это индустриальное и фермерское производство. Индустриальные масштабы агробизнеса, допустим, птицы или того же картофеля, заряжены на высокую производительность, на технологии, на оборудование. По сути, это такие же городские промпредприятия. Фермерское направление, как правило, с меньшим использованием технологий, с большим количеством труда, но его продукты считаются более экологически чистыми.
На мой взгляд, сегодня оба сегмента востребованы. Индустриальное производство ориентировано на потребителя со средними и небольшими доходами и меньшими притязаниями на качество, его задача накормить, условно говоря, произвести недорогую калорию. Что касается фермерского продукта (домашнего, с личного подсобного хозяйства) — такого продукта производится довольно много. Но ключевая проблема с ожиданием производителя по цене, а также с логистикой и хранением. Задача личных хозяйств и фермеров в том, чтобы на условиях кооперации они объединялись, создавали свои хранилища, небольшие цеха по переработке и фасовке. Федеральный Минсельхоз эти инициативы поддерживает и выделяет на эти цели гранты. Сколько бы мы ни говорили, что частное предпринимательство преодолеет любые преграды, фермеры в одиночку не смогут выжить.
BG: Из обозначенных продуктовых проектов к каким наибольший интерес проявляется со стороны инвесторов?
И.О.: Индустриальное производство — это в первую очередь масштабные инвестиции. Для того чтобы построить стандартную молочную ферму на 1500 голов, необходимо минимум 280 млн руб. Это только в строительство. Еще 100–150 млн руб. — в поголовье. Точно такие же суммы неизбежны при строительстве картофелехранилища, мощностей птицефабрик. Или в современном высокопроизводительном тепличном хозяйстве сумма инвестиций на один гектар современных индустриальных теплиц с досветкой — 120–140 млн рублей. Все это инвестиционная задача, и она не каждому по плечу. Здесь мы ставку делаем на действующие предприятия и на новых инвесторов, с которыми активно встречаемся и выстраиваем долгосрочную кредитную стратегию.
Несколько проще со стартапами фермерского хозяйства. Здесь нужно меньше инвестиций, но больше личного участия. Кроме того, фермерам оказывается массированная поддержка, где порой не нужен стартовый капитал. Фермер приходит в первую очередь в район. В большей степени мы заинтересованы в тех людях, семьях, которые уже работают в формате крупного личного подсобного хозяйства или уже развиваются как крестьянско-фермерское хозяйство. Мы даем им грант в 1,5 млн руб., и они дальше двигаются в развитии.
И тот и другой сегменты точно будут развиваться в Пермском крае. Во всем мире они не противостоят друг другу, они развиваются параллельно. Продуктам из промышленных хозяйств прямая дорога в «Пятерочки» и «Ашаны». Фермерским продуктам сложно попасть в сети, нужна ритмичная поставка, нужен стандартизованный продукт, который нужно на полку класть каждый день.
BG: Готовы ли фермеры к объединению?
И.О.: Они очень сложно кооперируются. Наверное, все это идет от недоверия к ведению бизнеса, сложившегося в 90-е годы ХХ века. Но те, кто успешно проходят объединение и корпоративные, а иногда и личностные шероховатости, празднуют успех. Чтобы выжить, нужно либо много инвестировать, либо идти кооперироваться — чудес не бывает. Многие небольшие хозяйства, к сожалению, даже с соседом-то кооперироваться не хотят. В Прикамье имеет место вертикальная интеграция, когда, к примеру, переработчики молока покупают хозяйства, модернизируют их, выводят на хороший уровень производства и получают нормальный бизнес.
BG: Иван Петрович, с момента активной фазы кризиса прошло несколько месяцев. Чувствует ли Минсельхоз шевеление на агрорынке, оправились ли наши крестьяне от первоначального шока, вызванного ростом кредитных ресурсов? Есть ли у аграриев предпринимательская жилка, чтобы заполнить освободившуюся от импорта продуктовую нишу?
И.О.: Производство молока (сырья) в Прикамье растет ежемесячно. Главное — не потерять эту динамику. Опасения связаны с оборотными средствами: необходимо входить в посевную, готовиться к заготовке кормов, это надо делать сейчас, в условиях, когда кредит стоит 20–23%.
BG: 23%? А где же тогда рентабельность в сельском хозяйстве?
И.О.: На федеральном уровне принято решение, что из этих 23% бюджет будет субсидировать крестьянам 17,5%. Всем сельхозпроизводителям без исключения, которые взяли кредит на проведение весенних полевых работ, купили удобрения, ГСМ, запчасти, семена, то есть целевой кредит на проведение весенних полевых работ.
Сейчас наша ключевая задачка — добиться, чтобы аграрии брали инвестиционные кредиты. Сейчас «Росагролизинг» предлагает технику в лизинг под 4–5%: пожалуйста, покупай-забирай. Это федеральный лизинг. У того же «Росагролизинга» есть коммерческий лизинг — под 12–15%. Здесь край готов возмещать проценты в составе лизингового платежа в размере ставки рефинансирования. Допустим, лизинг 16%, мы возмещаем 8,25%. Лизинговым инструментом пользоваться точно нужно.
BG: Кроме «молочки», где-то еще рост наблюдается?
И.О.: В производстве мяса есть положительная динамика. Сейчас нам важно сконцентрироваться на овоще-картофельном направлении и заложить основу урожая 2015 года. Есть несколько новых инвестиционных проектов по овощам в закрытом грунте — в Оханском и Пермском районах.
BG: Это действующие аграрии или новые для отрасли инвесторы?
И.О.: Абсолютно новые предприниматели. Они имеют деньги, площадки, но пока не имеют достаточного опыта. Построить ферму — не самое сложное в агробизнесе. Самое сложное — войти в бизнес с точки зрения эффективности и производительности труда, сгенерировать финансовый поток. Прежде чем вбабахать рубли или доллары, необходимо везде посмотреть, изучить самые лучшие опыты, и тогда вкладывать эти средства. Например, у нас активно начали заниматься производством мяса инвесторы в Березовке, Кунгуре, Сиве, Лысьве — и это Личности с большой буквы, которые понимают, что такое крупнотоварное мясное скотоводство. В таком деле нужны компетенции и длинные деньги.
BG: С деньгами понятно, а как быть с компетенциями?
И.О.: Мы помогаем хозяйствам в вопросе обучения персонала. Руководители хозяйств активно работают с техникумами, даже более активно, чем с сельхозакадемией. Ребята, которые оканчивают техникумы, более адаптированные иногда бывают. Правительство дает подъемные для выпускников вузов и техникумов, жилье, помогает строить. Если у молодого специалиста уже есть семья, тогда сумма государственной поддержки на строительство жилья будет гораздо выше, уже под миллион рублей, что в районах считается серьезным подспорьем.
BG: Вы ожидаете первые результаты уже по итогам посевной?
И.О.: Да. Сейчас наша задача — помочь обеспечению хозяйств удобрениями, семенами, запчастями, техникой.
BG: Фермеры высказывают опасения, что сейчас увеличат производство сельхозпродукции, а закончится эмбарго или вырастет цена на нефть, и их товары опять никому не будут нужны?
И.О.: — Повторюсь: выход — в совместном сбыте. Ты вырастил три мешка картошки и не знаешь, куда их девать. По идее, их раньше покупал крайпотребсоюз или потребительское общество. Да, они покупают. Но часто не дают тех цен, которые бы были интересны производителям, и не во всех муниципалитетах осталась их база. Поэтому губернатор нам поставил задачу — нанести на карту Пермского края точки, где действует система закупок крайпотребсоюза и там ее активизировать, а где этих точек нет, там необходимо объединять сбыт фермеров.
BG: Другая проблема фермеров — их продукцию неохотно берут сети.
И.О.: На самом деле они готовы это брать. Весь вопрос в том, готов ли фермер обеспечивать ритмичность поставок и ровный объем. Чтобы не было так: привез товар, месяц его продавал, он закончился и ждешь следующего урожая.
BG: Минсельхоз активно развивает такую антикризисную тему, как торговля продукцией аграриев с колес, выездные ярмарки. Это действительно делает продукцию дешевле?
И.О.: Мы считаем, что потребителю это нужно. Важно, чтобы с колес торговал не отдельный житель, который забил у себя тушу во дворе, а именно полностью сертифицированный производитель. Опять же торговой надбавки нет, а она бывает 20–50%. Посетитель гипермаркетов оплачивает ритейлерам все: торговое помещение, продавца, кассу, рекламу, холодильники, стоянку и охрану, лизинг. Все это оплачивает потребитель. Ярмарки с колес платят только за подключение электричества и за уборку территории.
BG: Единственный минус — у передвижных ярмарок ассортимент бедноват…
И.О.: Согласен. Заходишь в магазин — здесь у тебя и хлебобулочные изделия, и мясные продукты разные, и консервация разная, и грибы с ягодами, и кукуруза с зеленым горошком, и пиво. Ярмарка — немного другой формат, там мы должны дать возможность реализовать нашим производителям то, на чем они специализируются.