22 августа 1932 года Политбюро ЦК ВКП(б) остановило производство фильма "Белое и черное" — о борьбе чернокожих американцев за свои права. Причем отнюдь не из-за смены идеологических ориентиров, а чтобы помочь советскому агенту влияния в Соединенных Штатах.
Фото: РГАКФД/Росинформ
Фото: Коммерсантъ / РГАКФД/Росинформ
"Стараясь открыть Америку"
Когда 5 июля 1925 года В. В. Маяковский сходил с трапа парохода в Гаване, он вряд ли мог предположить, какими будут последствия его короткого, на одни сутки, но богатого впечатлениями пребывания на Кубе. Он писал, что был поражен тем, как "на фоне зеленого моря черный негр в белых штанах продает пунцовую рыбу". Не меньше удивила его и другая картина — десятки тысяч черных рабочих на сахарных плантациях. В тот же день поэт написал о тяжелой доле чернокожих трудящихся в странах капитализма. И назвал стихотворение "Блек энд уайт".
Как тогда говорилось, стихотворение было идейно выдержанным и политически острым. Так что вполне могло использоваться для антиамериканской пропаганды, поскольку расовый вопрос был очень болезненным для Соединенных Штатов.
Однако советское руководство в тот момент ставило перед собой совершенно иные задачи — построить заново промышленность, превратив страну из аграрной в индустриальную. А для этого требовались зарубежные технологии, оборудование, специалисты, а главное — кредиты. Но переговоры о закупках и кредитовании шли весьма непросто. Особенно в не признававших СССР Соединенных Штатах, где постоянно вспоминали о национализации имущества американских компаний в красной России и об отказе большевиков платить по долгам царского и временного правительств.
Именно поэтому согласие крупнейшего американского специалиста по строительству гидроэлектростанций знаменитого участника Первой мировой войны полковника Х. Л. Купера консультировать сооружение ГЭС на Днепре считалось особо важным событием. Купер с 1927 года много раз приезжал в СССР, и с ним обращались как с самым дорогим и почетным гостем. Его принимал Сталин и другие руководители страны. Его отправляли в путешествие по стране, чтобы показать достижения социализма.
В Соединенных Штатах полковника, лично знакомого с большевистскими вождями, хотели увидеть и услышать и высокопоставленные политики и крупные предприниматели. Выступая, он подчеркивал, что не является ни коммунистом, ни сторонником коммунизма, и искренне ратовал за расширение связей с СССР. Причем исключительно с точки зрения бизнеса:
"Причиной того, что Советский Союз представляет собой интерес для Америки, являются огромные естественные богатства СССР, которые еще не обрабатываются в сколько-нибудь значительной мере".
Купер рассказывал слушателям об огромном потенциале рынка России, где не хватает буквально всего. А о долгах и компенсациях, как уверял слушателей полковник, с русскими можно договориться. Так что вопрос признания СССР и расширения экономических связей упирался лишь в одно:
"Я совершенно соглашаюсь с американским правительством в том, что пропаганда III Интернационала в Америке должна прекратиться".
Абсолютно откровенно Купер говорил и с советскими представителями. Заместитель председателя правления советской торговой компании в Нью-Йорке — "Амторга" — М. Г. Гуревич 12 июля 1928 года докладывал в Москву:
"21-го июля в Москву уезжает полковник Купер. Я провел с ним несколько вечеров и информировался подробно о его настроениях по поводу Днепростроя. Он считает, что, хотя дело сейчас несколько лучше, чем оно было примерно полгода тому назад, тем не менее он далеко не удовлетворен ни организацией, ни состоянием работ. Основными дефектами, по его мнению, являются:
Первое — недостаточная механизация работы (целый ряд процессов, которые должны были бы быть произведены машинным трудом, производятся ручным);
Второе — недостаточная производительность труда рабочих, он это приписывает, в частности, тому, что на Днепрострое не проведена система сдельной работы;
Третье — раздутые административные штаты; он утверждает, что аппарат главного инженера по своим раздутым штатам не знает себе равного в истории строительства гидроэлектрических станций в любой стране в мире, не говоря уже об Америке;
Четвертое — слишком много философствуют, стараясь открыть Америку там, где она давно открыта и где имеется совершенно твердый установленный стандарт; он, конечно, не возражает против того, чтобы мы до всего дошли своим умом, но утверждает, что это слишком дорого стоит;
Пятое — недостаточная квалификация технического персонала, возглавляющего отдельные виды работы;
Шестое — слишком большая бюрократизация работы.
Купер с совершенно не скрываемым возмущением говорит о проекте увеличения сметы Днепростроя до 200 миллионов рублей. Он заявляет, что, построив лично 16 гидроэлектрических станций и проконсультировав еще столько же, он ни разу не ошибался в смете больше чем на 5%. Такая "ошибка", как в Днепрострое, может быть объяснена только совершенно возмутительной постановкой дела".
"Научились у Америки строить сами"
Однако все труды Купера по налаживанию советско-американских отношений после начала Великой депрессии пошли прахом. Те американские фирмы, которые еще что-то производили, всеми правдами и неправдами защищали американский рынок от дешевых советских товаров, добиваясь введения на них повышенных пошлин. В отношении сотрудников "Амторга" начались судебные дела. Практически синхронно развернулась ожесточенная антисоветская кампания в прессе. И многие из тех, кто еще недавно симпатизировал СССР, переметнулись на сторону врагов Страны Советов.
Но не полковник Купер. Он не только продолжал выступать за расширение торговли и признание Советского Союза, но и согласился занять пост, который придавал больший вес его высказываниям. 11 декабря 1930 года неофициальный представитель СССР в Соединенных Штатах Б. Е. Сквирский писал в Москву:
"Полковник Купер, новый председатель Американо-русской торговой палаты, выступил в прессе с заявлением, в котором подчеркнул значение советского рынка для Соед. Штатов. Он указал на возможность увеличения ввоза из Соед. Штатов в СССР до миллиарда долларов. Он рекомендует крупнейшим фирмам послать своих представителей в Союз для ознакомления с большим потенциальным рынком".
Мало того, Купер пытался найти самые разнообразные пути для установления реальных, пусть и неофициальных, контактов между правительствами двух стран. Осенью 1931 года он решил пригласить на работу в свое московское представительство П. Б. Гильберта — генерального консула Соединенных Штатов в Женеве. В прошлом Гильберт возглавлял отдел Западной Европы в Госдепартаменте и имел влияние на его руководителей. А в новой должности фактически надзирал за работой Лиги Наций. Такой человек, как считал Купер, имея возможность напрямую говорить с руководством американского внешнеполитического ведомства, мог бы из Москвы запустить процесс переговоров и решить многие проблемы. Но советское руководство довольно прохладно отреагировало на предложение. Возможно, потому, что Гильберт во время Первой мировой войны занимал высокий пост в американской военной разведке.
Одновременно Купер начал с Высшим советом народного хозяйства (ВСНХ) СССР новые переговоры, которые ясно показали, что его агитация в пользу признания Советского Союза была, мягко говоря, не вполне бескорыстной. Строительство ДнепроГЭСа заканчивалось, и Купер предложил создать постоянное отделение своей компании в Москве, где бы постоянно находилось пять высококвалифицированных американских инженеров. Они должны были консультировать советское правительство по строительству гидроэлектростанций и обучать советских специалистов. Проектирование и руководство строительством должны были оплачиваться отдельно в размере 4% от сметы строительства. Кроме того, Купер хотел, чтобы его инженерам были безвозмездно предоставлены комфортабельные квартиры, а отделению фирмы — бесплатное помещение с техническим персоналом, оплачиваемым советской стороной. Сам Купер обязался бывать в СССР пять недель в году. И просил за все это 300 тыс. долларов в год. Колоссальную сумму для страны, с трудом наскребавшей валюту на самое необходимое. Но особенно возмутительной была часть предлагаемого Купером договора, где говорилось, что за дополнительное время пребывания в СССР ему нужно платить 500 долларов в день. Причем начиная с дня отбытия из Нью-Йорка до момента возвращения туда.
Требования сочли непомерными, и 25 октября 1931 года Политбюро ЦК ВКП(б) решило:
"Ввиду того что в течение ближайших 2-х лет строительство сколько-нибудь крупных гидростанций в СССР не предполагается, а средние и мелкие мы уже научились у Америки строить сами, решение вопроса, поставленного Купером, откладывается на два года".
Купер злился и настаивал на немедленном заключении договора. А чтобы доказать свою полезность, резко активизировал свою политически-посредническую деятельность. Встречался с американскими высокопоставленными лицами, готовил поездку представителей ведущих компаний в СССР. В конце концов Политбюро решило пойти на уступки и предложило уменьшить запрашиваемую Купером цифру вдвое — до 150 тыс. долларов. Но он не соглашался и надеялся на очередную личную встречу со Сталиным, который, как он считал, поможет ему.
Полковник не знал, какой сюрприз приготовили для него в Москве.
"Купер большой нахал"
Советские пропагандисты не сидели сложа руки, когда в Соединенных Штатах печать и радио безостановочно обвиняли во всех смертных грехах СССР. В июне 1931 года было решено объединить усилия творческих работников во главе с Горьким и начать кампанию в поддержку американских рабочих-негров. В числе прочего вспомнили и о стихотворении Маяковского "Блек энд уайт". А вскоре на киностудии Межрабпомфильм началась подготовка к съемкам фильма "Черное и белое". Для участия в нем в Нью-Йорке начали вербовку американских чернокожих артистов, и в 1932 году отобранные кандидаты отправились в СССР.
Ярости Купера не было предела. Он убеждал всех, что только благодаря его влиянию Кремль не использует самый опасный для Америки вид пропаганды — пропаганду среди чернокожих. И, веря в это, его принимали ведущие политики. И вдруг такая новость! Купер рассказывал, что в Госдепартаменте решили, что "большевики будут подстрекать негров вести подрывную работу", и сказали ему:
"Представьте себе, они пригласили группу американских негров для инсценирования антиамериканского фильма. Разве можно придумать более враждебный акт?"
Мало того, Купер услышал, что СССР решил потратить на фильм "Черное и белое" 200 тыс. долларов, в то время когда ему говорили, что валюты ни на что нет.
Сталин отдыхал в Сочи и не собирался принимать Купера. Ему пришлось довольствоваться беседой с председателем Госплана при СНК СССР В. В. Куйбышевым, о содержании которой 29 июля 1932 года Сталину телеграфировали:
"Приехавший Купер заявил Куйбышеву, что он уполномочен решающими деловыми кругами Америки вести переговоры о взаимоотношениях СССР и САСШ. Спросил Куйбышева, не может ли он встретиться со всем составом Политбюро, настолько-де исключительно важны вопросы, с которыми он приехал".
На следующий день Сталин ответил:
"Купер большой нахал и избалован легкостью приемов у советских деятелей. Почти уверен, что у него нет конкретных поручений, ни политических, ни коммерческих. Вернее всего — он хочет приложиться к строительству наших новых гидроэлектростанций на Волге. Не следует его баловать. Тем не менее его надо принять вежливо, выслушать внимательно и записать каждое слово, доложив обо всем ЦК. Видаться с ним я не хочу, т. к. интересы дела не требуют этого".
О приеме Купера В. М. Молотовым Сталину сообщили 31 июля 1932 года:
"Вы были абсолютно правы, что у Купера нет никаких серьезных предложений, ни политических, ни коммерческих. Все свелось к вопросу о приезде 10 крупных банковских и промышленных деятелей республиканцев и демократов, и то в крайне неопределенной форме, и в смысле срока, и в смысле состава. Центром разговора был вопрос о 30 неграх, приехавших в СССР для участия в съемке кинофильма... Упорно, в течение часа, Купер доказывал, что приезд негров в СССР, а тем более съемка фильма как пример антиамериканской пропаганды будет непреодолимым препятствием признанию. Сам Купер не считает для себя возможным дальнейшую работу в СССР, а также участие в кампании за признание, если будет поставлен этот фильм".
Первоначально члены Политбюро решили никакого ответа Куперу не давать. Но 3 августа член Политбюро Л. М. Каганович телеграфировал Сталину:
"Что касается существа вопроса о неграх, то мы поручили Постышеву выяснить, думаем, что можно бы обойтись без этой фильмы. Сделали они это (Межрабпом) без всякого разрешения ЦК".
А 22 августа 1932 года приняли решение "О неграх", в котором говорилось:
"а) Не объявлять о полном отказе от выпуска картины "Белое и черное",
б) Поручить т.т. Постышеву и Пятницкому просмотреть сценарий картины в направлении серьезного изменения картины в соответствии с состоявшимся обменом мнений".
Куперу сообщили, что фильма не будет, но в ноябре на советские экраны вышел мультфильм "Черное и белое" по стихотворенью Маяковского. За строительство ДнепроГЭСа Купера наградили орденом Трудового Красного Знамени. Но новый договор с ним так и не заключили. А на открытии гидростанции никто из присутствовавших членов советского руководства с ним даже не заговорил.
Полковник обижался, писал письма. Он не знал, что в Москве получили информацию о том, что, кто бы ни стал президентом на выборах, проходивших в Соединенных Штатах той же осенью, из-за ухудшающегося экономического положения он будет вынужден пойти на расширение торговли с СССР, а значит, и на признание.
Кроме того, было понятно, что Купер, долго выступавший за признание, не сможет без потерь для репутации отказаться от всех своих прежних слов. Так что ему писали вежливые письма, знакомились с его проектами, вдохновляли на новые выступления, но ничего не платили. Уподобив тем самым чернокожим рабочим, которых полковник так не любил.