Молодая компания, созданная вчерашним студентом, уже обрела признание в международных научных кругах, скрестив научные знания с 3D-технологиями. Как заработать на научной визуализации, корреспондент "Денег" Анна Гольдберг выяснила, проведя целый день с владельцем компании Visual Science Иваном Константиновым.
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев / купить фото
8:30
И наконец — маричиасана! — командует учитель йоги, атлетического сложения молодая женщина.— Внимание в область печени.
Ученик в зале всего один. Скрутившись в бараний рог и прикрыв глаза, 30-летний белокурый Иван Константинов старательно представляет свою печень: похожая на гигантский гриб, правой долей давит в желчный пузырь, желчные протоки заработали как сумасшедшие... Иван Константинов пытается мысленно перенести увиденное на экран. Как лучше изобразить гепатоциты, чтобы была видна структура этих клеток? И какой уровень детализации выбрать, чтобы не погрешить против научной достоверности?..
— Раскручиваемся, не мечтаем,— прерывает полет мысли тренер.
Закончив утреннюю практику, владелец компании Visual Science Иван Константинов отправляется визуализировать молекулы и органы уже без помех. В этой визуализации, собственно, и заключается суть его бизнеса: картинки и ролики с изображением молекул, клеток и органов он продает за десятки тысяч долларов по всему миру.
9:40
— СПИД и Эбола,— Иван объясняет мне секрет своего успеха, пока мы едем на важное для него мероприятие на "Красный Октябрь".
В 2010 году созданная Visual Science модель ВИЧ выиграла конкурс журнала Science на лучшую научную визуализацию. После этого о компании узнали, у нее появились первые серьезные заказы. Популярность созданной годом позже модели вируса Эбола вышла далеко за пределы научных кругов во время вспышки заболевания, и число клиентов компании стало расти.
— Вы думаете, что человечество уже все знает о вирусах? — спрашивает Иван запальчиво.— Что вот есть микроскопия, есть, допустим, рентгеноструктурный анализ и с их помощью любой вирус можно рассмотреть и понять, как он устроен? Нет, одним методом тут не обойтись. В каждом вирусе, клетке — сотни, миллионы молекул. И далеко не все исследованы, но мы над этим работаем, для этого и нужна научная визуализация, которая собирает все знания вместе.
Когда Иван говорит о вирусах, он забывает делать строгий вид. Но быстро спохватывается и снова становится очень сдержан.
11:15
Важное мероприятие на "Красном Октябре" — финал международной премии для молодых предпринимателей (GSEA) в России. На кону — приз 5 млн рублей и поездка в США на финал, но уже сейчас в зале российские и иностранные венчурные инвесторы, нужно произвести впечатление. Поэтому, когда приходит черед Ивана, венчурных инвесторов сразу же атакуют с экрана пестрые, неземной красоты 3D-вирусы. Эбола похожа на огромного серо-малинового ворсистого червя, ВИЧ — на подводную бомбу с несколькими очагами возгорания, вирус папилломы человека — на ядерный гриб. Безобиднее всех выглядит (и есть, очевидно) вирус гриппа — аккуратный овальный коврик в экологичных желто-зеленых тонах.
— Это не сайнс-арт,— отмежевывается Иван, с удовольствием наблюдая реакцию зрителей.— Мы ничего не придумываем. В каждой работе — сотни научных открытий, статей, консультация с учеными. Визуализация многих из этих вирусов произошла впервые в мире, поэтому наши работы публиковались в журналах Science, National Geographic, газетах The New York Times, The Washington Post, Der Spiegel и даже в презентациях нобелевских лауреатов.
Впрочем, после общения за закрытыми дверями с другими полуфиналистами Иван перестал сиять.
— Там у ребят из реального сектора такие показатели, что нам еще несколько лет расти,— говорит он растерянно.
От участников конкурса не требуют раскрывать оборот бизнеса — Иван и не раскрывает. Расценки у Visual Science — на уровне лучших западных студий, $40-70 тыс. за минуту анимации, до $40 тыс. может стоить разработка научных брошюр,— и каждый год появляются десятки новых клиентов. Но у компании много некоммерческих образовательных проектов.
— Все модели вирусов — на их создание ведь были потрачены миллионы... Это проекты исходно некоммерческие. Мы просто мечтали показать микрокосмос, который окружает нас и которого никто до этого не видел,— рассказывает мне Иван, косясь на целеустремленных молодых предпринимателей, хватающих свои пальто в гардеробе.
Машину Иван не водит, мы идем к метро.
— Ладно! — выходит он из задумчивости.— Зарабатываем же, и неплохо. Это наш сознательный выбор — зарабатывать, чтобы образовательные проекты делать, которые монетизируются не так быстро.
14:00
Сбиваться с просветительского настроя мыслей действительно не время — мы едем в Дарвиновский музей, на встречу с куратором Татьяной Кубасовой. Иван Константинов познакомился с ней в начале 2013 года, сделав для музея новый интерактивный экспонат — разборную модель человеческой клетки.
— Дети ее раскручивают в момент, и кто-нибудь обязательно спрашивает: "А это что за огуречик?" Я отвечаю: "Митохондрия",— с улыбкой рассказывает Татьяна, показывая модель.— И запоминают ведь! Если бы не было "огуречика", который можно в руках покрутить, кто бы такое слово запомнил...
На другом этаже — следующий совместный с музеем проект, модель аденовируса человека. Это уже более "взрослый" экспонат, совершенно научный. Прозрачные полимеры, из которых сделана модель, переливаются серым и фиолетовым. По словам Ивана, цвет — это творческая часть работы. К настоящим вирусам слово "цвет" применить нельзя, но в Visual Science их все-таки раскрашивают. Со смыслом. Серые компоненты — это то, что вирус взял у клетки человека. Разноцветные оттенки — его собственные.
Аденовирус — первый проект создания вируса, под который удалось привлечь внешнее финансирование: половину вложил благотворительный фонд "Династия" (это был приз за победу в конкурсе "Научный музей в XXI веке").
— Я, когда компания работала над аденовирусом, почти безвылазно провел четыре месяца в лаборатории — в окружении 3D-принтеров, вакуумных установок, систем литья, канистр с силиконами, полиуретанами и смолами,— вспоминает Иван.— Зато теперь уверен: мы сможем сделать любую модель.
15:30
За обедом Иван рассказывает свою историю. Вырос в семье ученых, в детстве увлекался конструированием, фотографией, чуть позже — дизайном. Когда учился в школе, личный компьютер был, но устанавливать компьютерные игры было строго запрещено. Зато можно было возиться с программами по анимации, графике и дизайну, что оказалось не хуже. Хотелось продолжать образование в области дизайна, но подходящих вузов в России не нашлось. Иван пошел на биофак МГУ: "Учиться было интересно, и я очень благодарен всем своим преподавателям". Иван жует тщательно и еще тщательнее подбирает слова, чтобы никого не забыть, не обидеть: "Но я еще во время учебы заметил, что в учебниках, даже зарубежных, качественных, нет действительно важного. Научно достоверных иллюстраций на сложные темы, которые требуют пространственного восприятия. И я решил этим заняться".
Зарабатывать графическим дизайном Иван начал еще в университете. Для 3D-проектов нужна была графическая станция, на нее накопили, укладывая высоковольтные провода в Люберцах. Зато покупка станции обеспечила более масштабные заказы, вся прибыль от которых потом была потрачена на создание вирусов, где, в свою очередь, пригодился опыт 3D.
"Visual Science я основал через год после окончания вуза, в 2007-м, и первые три года мы ничего не зарабатывали, только тратили то, что заработали раньше, примерно $60-$70 тыс.",— описывает Иван свою нетипичную бизнес-модель.
Потом пришли заказы от крупных компаний. Швейцарская Nycomed заказала брошюры про некоторые свои лекарства, российская "Биоклиникум" — стиль и промоматериалы своего микробиореактора "Гомункулус", крупным клиентом стала "Роснано". Кроме того, самые серьезные научные издательства (Elsevier, Wiley, Springer, Garland Science) стали обращаться за качественными иллюстрациями.
— В общем, пошло дело,— говорит Иван, откладывая вилку.— Четыре профессора нас консультируют. Семь докторов. И пятьдесят кандидатов наук!
Тут Иван вспоминает о научной достоверности и поправляется:
— Хотя в штате у нас только 12 человек, остальные просто на договорах.
16:00
Один из пятидесяти кандидатов наук уже торопит Ивана — это старший научный консультант его компании Юрий Стефанов. Он курировал создание модели вируса гриппа и вот только что получил новые сведения от вирусолога из Университета Пенсильвании: якобы какие-то комплексы белков в этом вирусе не контактируют с другими, а значит, модель нужно слегка видоизменить.
По дороге в коворкинг возле Кремля, где иногда пересекаются члены команды, Юрий Стефанов рассказывает, что взаимодействие с научными центрами по всему миру происходит, как правило, на бартерной основе: ученые помогают детализировать структуру, в обмен бесплатно получают иллюстрации для публикаций и видео для презентаций. Есть и такие, кто просто хочет принять участие в проекте.
Тут же выясняется, что на предложение о сотрудничестве откликнулся лондонский Музей естествознания. Для Ивана, похоже, сотрудничество с музеями сейчас важнее всего. "Мы хотим создавать экспонаты на тему микромира, из которого состоит все вокруг. Таких еще нигде нет, хотя интерес к ним огромный,— объясняет он.— Единственная сложность, если говорить о западных контрактах,— настороженное отношение к компании из России. Но после создания модели аденовируса все пошло легче. Если все будет хорошо, к концу года наши модели можно будет увидеть уже в разных уголках мира. Свой же первый в мире музей микромира создадим чуть позже. Инвестор уже есть, осталось только расширить базу экспонатов и нарастить экспертизу в области музейного дела".
Иван собирается: нужно заскочить в 45-ю гимназию — завезти плакаты с вирусами для подарков победителям олимпиады по биологии.
17:00
Просто заскочить в гимназию нам не удается: Ивана уговаривают провести урок для 10 Б. Ребята специализируются на биохимии и заваливают Ивана вопросами: "Эти плакаты правда продаются по всему миру? И даже висят на стенах в Фонде Билла и Мелинды Гейтс? А что вы еще делаете? А что будете?"
Ивану приходится опять провести мини-презентацию своей компании. Впрочем, делает он это явно с большим, чем утром, энтузиазмом, заражается пылкостью детей, сам задает им много вопросов. В основном про темы, которые им особо тяжело даются в химии и биологии, про качество учебников и иллюстраций, про то, что им могло бы помочь.
— Почему вы не делаете QR-коды на плакатах? — спрашивает красивая девушка с первой парты.— Чтобы с плаката сразу переходить на ваш сайт, например. И вам нужно делать мобильные приложения. Если ваша фишка — интерактив, у вас будут покупать.
Иван явно польщен. Рассказывает, что в его планах — короткие и понятные ролики на YouTube о проходящих в организме человека процессах.
— Вот это тема! — кричит Михаил, "самый умный по биологии", как описывают его в классе.— А то смотришь на картинки в учебниках, а они плоские, никакой привязки к жизни. И интерес убивает, и мыслей не рождает, как это применить на пользу человеку.
На выходе из гимназии Иван и сам превращается в счастливого школьника: "Видите, им нравится! Биология, химия, физика могут быть интересными. Будем налаживать мелкосерийное производство моделей для обучения. Чтобы цена была бюджетная, в пределах 5 тыс. рублей".
19:10
В центре к Ивану присоединяется его девушка Юлия. В планах — прогуляться, а потом в кино. "Раньше я все смотрел голливудские фильмы и думал: ну почему в кино 3D-технологии применяют, а в науке, где без них порой невозможно разобраться, нет? Сейчас спокойнее реагирую. Знаю, что мы начали этот путь и с него не свернем". Во время прогулки Ивану звонят организаторы конкурса GSEA. Он победил. Впереди стажировка от Google в Сеуле и поездка в Вашингтон. Кино отменяется, и Иван вместе с девушкой отправляется на вечеринку в свою честь.