Фильм Алехандро Гонсалеса Иньярриту "Бердмен", один из фаворитов нынешнего "Оскара", выходящий в отечественный прокат,— не комедия, не трагикомедия, не драма и не мелодрама. Он относится к специфической категории фильмов, имеющей полное право претендовать на звание жанра. Это фильмы о стареющих и выходящих в тираж или уже безнадежно состарившихся и списанных со счетов, но не желающих с этим примириться актерах. Они выясняют отношения одновременно с профессией и жизнью, но жизнь и служение сцене или экрану для них неразделимы. Они и сами уже не знают, где кончается правда жизни и начинается ложь искусства, и только святость этой лжи никогда не подвергают сомнению. Снимая фильмы об этих не совсем людях (актер всегда больше или меньше своей человеческой природы), режиссеры и отдают дань, и мстят тем, кто так часто приводил их в бешенство или отчаяние, но без кого их самих просто бы не существовало. Михаил Трофименков вспомнил десять шедевров "актерского жанра".
«Конец дня» Режиссер Жюльен Дювивье, 1939 год
Фото: AFP
На пике французского "поэтического реализма" Жюльен Дювивье поставил фильм, действие которого разыгрывается в наименее поэтическом месте, какое только можно придумать: в приюте для престарелых актеров, да еще находящемся на грани закрытия. Все кончено. Прежние изящные закулисные интриги уступили место оскорблениям, рукоприкладству и специфическим шуткам. Кабриссад (Мишель Симон), всю жизнь просидевший в дублерах, истязает амбициозного и уважаемого коллегами, но несчастного Марни (Виктор Франсен), зачитывая некролог, который по ошибке посвятила тому местная газета. Сен-Клер (Луи Жуве) поддерживает репутацию неотразимого сердцееда, отправляя самому себе многолетней давности любовные письма от давно как состарившихся поклонниц или толкая к самоубийству влюбившуюся в него романтичную официантку из соседнего кафе. И даже чудом выпавшим ему шансом сыграть роль в "Орленке" Ростана — роль, о которой Кабриссад мечтал всю свою жизнь,— вечный дублер не может воспользоваться: слишком взволнованный, он не в силах вымолвить на сцене ни слова.
«Комедиант» Режиссер Саша Гитри, 1947 год
Фото: AFP / Photo12
Саша Гитри (1885-1957), "король бульваров", самый изощренный стилист французского театра, автор 124 пьес (коллеги даже пытались лимитировать количество их единовременных постановок) и 36 фильмов, снял "Комедианта" в худшие дни своей жизни. Дело по обвинению его в коллаборационизме закрыли полгода назад (два месяца он таки отсидел), но обыватели радостно поносили своего кумира, а Гонкуровская академия затеяла процедуру его исключения. Экранизируя пьесу, которую он посвятил своему отцу, великому комедианту Люсьну Гитри (1860-1925), Саша искал и находил утешение в истине "весь мир — театр". Пьеса была подарком отцу после 13-летней размолвки: Саша увел у Люсьена его юную протеже. На сцене Люсьена играл Люсьен, теперь сам Саша сыграл отца с сыновей любовью и жестокой проницательностью такого же, как он, комедианта. Устав от всего и всея, комедиант, как вампир, взбадривал себя юной энергией соблазненной им — так, по актерской привычке,— дебютантки. Но когда пришлось выбирать между двумя любовницами — увы, бездарной пассией и публикой,— комедиант выбирал публику.
«Все о Еве» Режиссер Джозеф Лео Манкевич, 1950 год
Фото: AFP / The Kobal Collection
Джозеф Манкевич был мастером фильмов о так или иначе "отсутствующих" героинях. Они могли быть мертвы, как в "Босоногой графине" (1954), или вообще не появляться на экране, как в "Письме трем женам" (1947). Но Ева (Энн Бакстер) — она-то вроде бы вся, как есть, на экране. Дрянь, лгунья, интриганка, Разыгрывает из себя бедняжку, юную военную вдову, бескорыстную поклонницу примадонны Марго (Бетт Дэвис). Готова чуть ли не ноги Марго мыть, а на самом деле стремится не просто занять ее место на сцене, но и вычеркнуть Марго из жизни, разрушить все ее дружеские и любовные привязанности. Мир театра, по Манкевичу, живет по законам светских джунглей, и Ева, конечно, съест Марго и не подавится, но на каждую Еву найдется своя "бескорыстная поклонница", перед которой та столь же беззащитна, как Марго была беззащитна перед ней. Однако же все, что мы узнаем о Еве, мнимо. Она играет в жизни, она играет на сцене, но существует ли она за пределами своих ролей? Талантлива ли она? Оправдывает ли ее талант то, как она обошлась с Марго? В конце концов, кто она такая? Никто? Скорее всего, она просто — идеальная актриса.
«Бульвар Сансет» Режиссер Билли Уайлдер, 1950 год
Фото: AFP / Photononstop
Билли Уайлдер шокировал публику тем, что всю правду о темной стороне Голливуда как комфортабельного сумасшедшего дома для кумиров былых времен рассказывал покойник. В первой же сцене труп сценариста Джо (Уильям Холден), оказавшегося в заложниках-жиголо у звезды немого кино Нормы Десмонд (Глория Свенсон), уверившей себя, что студийные боссы только и ждут ее возвращения на экран, болтался в бассейне ее виллы. Это что — Уайлдер пощадил зрителей, отказавшись от первоначального варианта начала, где труп Джо рассказывал о тщете всего сущего соседям по моргу. Казалось бы, фильм источает запах тяжелого тления. Но великий Уайлдер ухитрился ни разу не унизить никого из героев: ни неудачника и раба Джо, ни безумную Норму, ни ее мужа (Эрих фон Штрогейм), смиренно играющего роль шофера и камердинера звезды. Достоинство им всем придает причастность к мифическому золотому веку Голливуда, и они вправе рассчитывать на катарсис, даже если этот катарсис случается лишь в больной голове Нормы.
«Огни рампы» Режиссер Чарли Чаплин, 1952 год
Фото: AFP / The Kobal Collection
Чарли Чаплин всегда скрывал чудовищную мизантропию под маской слащавой сентиментальности, но никогда еще не сочетал их с такой бесстыдной откровенностью, как в "Огнях рампы". Собственно говоря, именно эта откровенность и делает фильм шедевром. Клоун Кальверо, спасший от самоубийства юную балерину, панически отбивается от ее любви: он безнадежно стар, обречен на нищую и одинокую смерть. Но, как бы успешен, богат и любвеобилен ни был в жизни Чаплин, он — это Кальверо. В своем предыдущем фильме "Мсье Верду" (1947) он скинул маску бродяжки Чарли, сыграв циничного серийного убийцу-альфонса. Публика этот жест, мягко говоря, не оценила, и Чаплин впал в панику: его разлюбили, что делать, куда податься. Выход был единственный — довести самоуничижение до апогея, расплакаться от жалости к себе-Кальверо, упавшему на своем бенефисе в барабан и умершему за кулисами, любуясь танцами своей Терри. Самая же гениальная и циничная деталь фильма — время действия. Кальверо умирает в 1914-м. В том же году Чаплин стал Чарли, стремительно восходящей мировой звездой. Закон природы, однако: Кальверо освобождает место для Чаплина, обреченного через сорок лет самому превратиться в Кальверо.
«Плавучие травы» Режиссер Ясудзиро Одзу, 1959 год
Ясудзиро Одзу (1903-1963) снимет после этого римейка своей давней "Повести о плавучей траве" (1934) еще три фильма, но велико искушение прочитать фильм как завещание величайшего из японских режиссеров. Все его поздние фильмы, конечно, об одном: об одинокой осени старения, об уплывающем времени жизни. Но "Травы" — фильм не просто о старости, а о старости бесприютного Комадзюро, возглавляющего странствующую труппу театра кабуки, разыгрывающую пьесу об этаком японском "Робин Гуде". Труппа дышит на ладан, Сумико, любовница-актриса, раздражает своей ревностью, Киеси — единственный сын актера — никогда не видел отца и не знает, кто он. Комадзюро пытается обрести опору в жизни, вновь сблизившись с матерью Киеси, благо гастроли привели труппу в городок, где она живет. Но Сумико пускает в ход апробированные на сцене и в закулисье технологии интриг и соблазнений, и Комадзюро понимает, что ничего, кроме страннической актерской судьбы, ему на роду не написано.
«Убийство сестры Джордж» Режиссер Роберт Олдрич, 1968 год
Фото: AFP / The Kobal Collection
Роберт Олдрич снял самый злой, жестокий и беспощадный фильм об актерской душе. Снял так, словно труженики телесериалов — такие же ублюдки, как уголовники из "Грязной дюжины" (1967). "Убийство" можно было бы назвать комедией, если бы от него не бегали мурашки по коже. Британские зрители боготворят сериальную монахиню — "сестру Джордж", исцеляющую души и тела обитателей маленького городка. Но исполнительница ее роли Джун (Берил Рейд) — по жизни исчадие ада: злобная лесбиянка с сигарой, алкоголичка и скандалистка. На нее жалуется церковь, с ней отказываются работать партнеры, ее любовница изменяет с ее начальницей: Джун слишком поздно отдает себе отчет в том, что никакие рейтинги уже не удержат телевизионных боссов от расправы с ней. Точнее говоря, с ее героиней, обреченной в следующем эпизоде пасть жертвой несчастного случая. Но ведь расправа с героиней и есть расправа с актрисой, даже если между ними нет ровным счетом ничего общего. А согласиться на озвучивание роли коровы в "чужом" сериале — это для Джун страшнее смерти.
«Другая сторона ветра» Режиссер Орсон Уэллс, 1970-1976 годы
Фото: AFP / The Kobal Collection
Заветный фильм Орсона Уэллса, который он, потратив на него все свои деньги и нервы, поступившись репутацией, пойдя в кабалу к иранским продюсерам из шахского рода Пехлеви, так и не закончил. К периодически реанимируемым слухам о том, что то ли Уэллс успел смонтировать большую часть "Другой стороны ветра", то ли его соратники вот-вот смонтируют, стоит относиться как к части мифа о фильме, немыслимо оригинальном по драматургии и стилю. Герой — не актер, а режиссер, и играет его великий режиссер Джон Хьюстон. Но неслучайно Уэллс долго и самозабвенно врал потенциальным спонсорам, что фильм почти готов, хотя актер на главную роль был им еще даже не выбран. Уэллс, гений не только режиссуры, но и лицедейства, должен был, но не осмелился сыграть своего Джейка Ханнафорда сам. Джейк возвращается на предавшую и забывшую его "фабрику грез", чтобы потрясти и унизить голливудский зверинец своим финальным шедевром, а заодно "умыть" весь молодой авангард, хотя удается ему только погибнуть: это, конечно же, альтер-эго самого Уэллса, "вечного жида" и монстра мирового кино, еще в 1940-х годах изгнанного и оболганного студийными магнатами.
«Премьера» Режиссер Джон Кассаветес, 1977 год
Фото: AFP / Photo12
Джон Кассаветес, независимый "Давид", вызвавший на поединок "Голиафа" — Голливуд, всю жизнь боролся за максимальную естественность и достоверность экранного действа: его фильмы — действительно горячие ломти жизни. Однако же в "Премьере" он воспел искусственность театра и отвагу актеров, то ли принимающих эту искусственность за реальность, то ли безнадежно с реальностью сражающихся. У примадонны Миртль, сыгранной Джин Роулендс — женой Кассаветеса, ни мужа, ни любовника, ни детей. Театр — вот ее семья. Но "семейные" чувства она эксплуатировала так долго и капризно, что, когда нахлынул неподдельный страх старости и одиночества, "родные" приняли лицо страдающей женщины за очередную сценическую маску. Лишившись на репетиции чувств, когда партнер отвешивает ей пощечину, она слышит из зала режиссерское "браво!". И так уж выходит, что единственным существом, с которым Миртль хотелось бы покурить-поговорить, оказывается досаждающий ей призрак юной поклонницы, глупо погибшей под колесами автомобиля, винящий в этом своего кумира.
«Костюмер» Режиссер Питер Йетс, 1983 год
Фото: AFP / The Kobal Collection
Конечно же, фильм, снятый Питером Йетсом по пьесе Рональда Харвуда,— чистой воды фильм-спектакль, да еще и спектакль на двоих. Но, в конце концов, спектакль о спектакле — это уже нечто большее, чем просто спектакль. Да и снят он с такой "истинно британской" проработанностью чувств и атмосферы, что раздвигает рамки жанра и стены театральных залов, осточертевших старому Актеру Актерычу, которого все именуют просто Сэром (Альберт Финни). Осточертели немецкие бомбы, бесит, что лучшие актеры призваны в армию и работать приходится, вот, с теми, кто есть. Может быть (хотя вряд ли), осточертел сам король Лир. Сэру предстоит сыграть его в 227-й и (это очевидно с самого начала) последний раз. У Сэра, как и у Миртль, ни кола ни двора, и только одна родная душа — костюмер Норман (Том Кортни), состарившийся вместе с актером. Норман для него — нянька, шут, исповедник, козел отпущения. Но костюмер слишком хорошо понимает актерскую душу и не сетует, что Сэр так и умер, не поняв, что Норман его просто любит — во всех смыслах слова.