Центробанк поднял ключевую ставку до 17%. Сообщение об этом появилось в ночь на вторник на сайте регулятора. Первый зампред регулятора с 1995 по 1998 годы, экономист Сергей Алексашенко обсудил тему с ведущей "Коммерсантъ FM" Натальей Ждановой и обозревателем Олегом Богдановым.
Фото: Василий Шапошников, Коммерсантъ / купить фото
С.А.: Доброе утро, если оно вообще доброе, да.
О.Б.: Наверное, доброе, Сергей Владимирович.
С.А.: Будем надеяться.
О.Б.: Рубль ночью, если вы не видите, он 10% практически взял, если считать от 67, куда он завалился.
С.А.: Я бы не стал придавать слишком большое значение тому, что происходит ночью, потому что у нас и днем, и вечером торги остановились, в общем, ситуация, понятно, что она не устаканится за один день.
Н.Ж.: Как вы оцениваете это решение ЦБ, будет ли оно достаточным в этой ситуации?
С.А.: Если бы они его приняли в четверг, я бы сказал, что оно могло бы быть достаточным, а сейчас слишком велик фактор психологии, и самое печальное, что мы в очередной раз не слышим от ЦБ объяснений, почему и чего он хотел добиться. 2 дня назад, в четверг, Эльвира Набиуллина говорила: "Мы не будем повышать ставку для борьбы с девальвацией, с ослаблением рубля". Нынешнее заявление ЦБ ночное гласит: "Повышение ставки предпринято в связи с повышением инфляционных рисков и девальвационного давления". Но какие могут инфляционные риски за 2 дня появиться? И когда денежные власти такую абсолютно невнятную политику проводят, то доверие к ним как минимум не возрастает, а помимо того, что они должны повышать ставку, зажимать кредитование банков, вообще-то говоря, им должны верить, и этого пока точно нет.
Н.Ж.: То есть вернуть рубль, скажем, к летним решениям не удастся с помощью этого решения?
С.А.: Нет, летние значения можно забыть, я думаю, что если рубль зафиксируется где-то в диапазоне от 50 до 60, то на сегодняшний момент это было бы нормально, потому что слишком велики потребности в валюте для выравнивания платежного баланса, слишком плохо там все обстоит.
О.Б.: А почему? Платежный баланс вроде бы у нас нормальный.
С.А.: Подождите, падение цен на нефть со 108 в прошлом году до 60 сейчас — это $140 в расчете на год. Соответственно, погашение долгов на будущий год, вычитаем акционерный долг, ну, где-то миллиардов 100. Вот уже 240, и еще вам нужно какую-то сумму заложить на отток капитала, который просто будет в разной форме осуществляться, хотя бы 10-12 в квартал, вот еще 40 млрд. 280 млрд: для нашего платежного баланса, где весь торговый экспорт составлял в 2013 году 470 млрд, вы представьте, половину торгового экспорта у нас нужно куда-то деть. Это фантастическое искажение платежного баланса, поэтому, мне кажется, многие это недооценивают.
О.Б.: Действия ЦБ, начиная, допустим, с середины августа, потому что до этого периода, когда приблизительно такая, то есть микромодель была на рынке в марте, но ЦБ тогда жестко пресек давление на рубль, поставил планку в 1,5 млрд на 5 коп., потом они в августе вдруг решили перейти полностью к плавающему курсу, поставив объем интервенций по $300 млн на 5 коп. для сдвига бивалютной корзины. Вдруг они решили это сделать, когда санкции ужесточились, когда внешние условия абсолютно стали неприемлемыми, когда стало понятно, что в сентябре-октябре огромные объемы рефинансирования. Вот это что такое — это с их стороны целеустремленность такая к переходу к свободному курсообразованию, или это просто ошибка была?
С.А.: Олег, я думаю, все-таки это была и целеустремленность к свободному курсу, и я бы не стал называть это ошибкой. Мне кажется, что стратегически это правильное решение. Представьте себе, если бы ЦБ сейчас действовал по этому принципу, 350 млн — 5 копеек.
О.Б.: Нет, 1,5 млрд было.
С.А.: Любые обязательства, которые бы сейчас брал ЦБ, вы понимаете, не надо забывать, что он в фантастических объемах продолжает кредитовать банковскую систему. Там на прошлой неделе порядка 1,5 трлн руб. было выдано банкам, они же не могли никуда исчезнуть, правда, они же пришли на валютный рынок.
О.Б.: 2,1 трлн они выдали, РЕПО если мы недельные имеем в виду.
С.А.: Там приростное нужно смотреть, потому что там какие-то кредиты погасили, какие-то взяли, в общем, где-то порядка 1,5 трлн в общей сложности это прирост кредитов. И вот мне кажется, что момент был не самый удачный выбран, это правда. Но опять в августе, принимая это решение, ведь никто же не ожидал, что цены на нефть так резко упадут.
Потому что, смотрите, есть общее замедление экономики, есть западные санкции, и тут сверху еще снижение цен на нефть – вот три фактора, которые сегодня соединились и создали вот этот идеальный шторм на российском валютном рынке.
Н.Ж.: В общем, это такое неудачное стечение обстоятельств, получается?
С.А.: Вы знаете, оно всегда бывает неудачным, когда вы в кризисе. Вот я ни разу не видел, чтобы в кризисе было удачное стечение обстоятельств.
О.Б.: Вопрос логичный из всего этого: что дальше делать? То есть вот эта мера, потом какие-то операции на валютном рынке, более внятные и понятные для того, чтобы сбить ажиотаж, что нужно делать? Нужно решить, в какой парадигме развивается страна, то есть для этого в соответствие приведена должна быть политика Центрального банка, то есть не может быть курс консервативным, а политика либеральной, вот эти философские вопросы на этом уровне, они будут решаться каким-то образом, как вы думаете?
С.А.: Ну, Олег, я бы не стал сейчас задаваться большой философией: условно говоря, политика ограничения бюджетного дефицита, когда на растущую инфляцию реагируете повышением ставок – это не либеральная, не консервативная, не суверенно демократическая, — это вменяемая, это разумная политика. И Центральный банк должен проводить разумную политику. Нельзя ждать, когда инфляция вырастает до 10%, и не повышать ставку.
Повышение ставки всегда должно идти с опережением. Мне кажется, если говорить о задачах Центрального банка, то если она абсолютно краткосрочная — неделя, две, Центральному банку до Нового года нужно абсолютно четко вернуть к себе доверие, то есть участники рынка — российские банки, население, они должны поверить, что Центральный банк хорошо знает, что он будет делать, он должен объяснить населению, что он будет делать и какие цели перед собой он ставит, потому что, если ночью повысить ставку до 17%, ну почему до 17%? Вот у нас инфляция, что, 17%? Нет, у нас инфляция 10%.
Н.Ж.: А насколько логично было бы, да, я прошу прощения, господин Алексашенко, насколько было бы сейчас логично повысить ставку?
С.А.: Вот смотрите, если речь идет об инфляции, я думаю, что там 13-14%, было бы 12-13% — было бы нормально. Для того, чтобы остановить валютных спекулянтов, чтобы произвести шоковое впечатление на рынок, на мой взгляд, надо было 50% вводить. Но 17% — это какая-то величина, вот как будто они ее точно посчитали. Сейчас нельзя ничего посчитать, сейчас в ближайшие 2 недели до Нового года это чистая психология. И Центральный банк должен убеждать всех, что он контролирует ситуацию. Нужно хотя бы 2-3 дня подождать, посмотреть, как ситуация будет развиваться, потому что за один день Центральный банк, если с утра он еще с интервенциями выйдет на рынок, он может там все что угодно на рынке устроить. Но рынок нельзя обмануть.