Накануне российской премьеры "Люси" ЛЮК БЕССОН ответил на вопросы ЕЛЕНЫ КРАВЦУН.
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ / купить фото
— В "Люси" довольно много юмора. Вы бы смогли шутить, попав в опасную ситуацию?
— Мне кажется, что именно ситуации, в которые попадают герои, заставляют нас смеяться, но не сами герои. Например, если бы я был на месте капитана французской полиции, которого играет Амр Вакед, я, скорее всего, вел бы себя так же — раздражался, нервничал. Он ведь совсем не понимает, что происходит. Я думаю, что герои фильма очаровательно серьезны — и в этом вся прелесть. Но сами они не шутят — например, тот же профессор, он ведь не шутит совсем.
— Одна из самых эффектных сцен в фильме — погоня по парижским улицам. Тяжело ли такое снимать?
— Надо было просто очень вежливо спросить разрешения у мэрии. Вы, наверное, знаете, что в Париже есть очень длинные выходные, которые мы называем "Пятнадцатое августа". Все в это время отдыхают и наслаждаются летом. Поэтому 15, 16 и 17 августа на улицах Парижа, кроме японских туристов, почти никого не было. Мы работали по утрам, очень быстро, потому что это было единственное возможное время в году, чтобы снять эту сцену.
— Когда я смотрела "Люси", я вспоминала "Нимфоманку" Ларса фон Триера, особенно в первых сценах Люси с мафией, где даны вставные кадры дикой природы со всеми этими леопардами, обезьянами и львами, напоминающие нам о базовых животных инстинктах.
— Ха-ха, это очень странно слышать для меня... Серьезно?
— Да, и это многие заметили. При этом ваш нелинейный метод повествования отсылает скорее к артхаусу, чем просто к зрелищному блокбастеру. Кажется, вам все же хотелось, чтобы в коммерческом фильме было и что-то от настоящего кино, настоящего искусства...
— Искусство, на мой взгляд, создается для людей, и оно может быть популярно. Вот, скажем, Пикассо висит в музее, и его могут увидеть все. Абсолютно простые, обычные люди могут пойти в музей и посмотреть на картины Пикассо, потому что он рисовал для них. Не для интеллектуалов или критиков, а для этих простых зрителей. Для меня так же обстоят дела и с кино. Мы пытаемся выйти за пределы навешанных ярлыков, что "это кино интеллектуальное, значит, оно хорошее, а этот фильм попсовый — и значит, автоматически плохой". Честно говоря, я не понимаю этого. Фильм является выражением мыслей, идей, чувств. Как существует плохое интеллектуальное кино, так есть и некачественные комедии. Вы просто должны стремиться делать свою работу как можно лучше, чтобы поделиться своими ощущениями с людьми. Ведь я сам такой же кинозритель. Поэтому, когда я хочу снять фильм, я прежде всего хочу порадовать себя. Например, во время съемок "Люси" я говорил себе: "О боже, как бы я хотел посмотреть этот фильм". Я бы хотел наслаждаться "Люси", не зная, о чем фильм. И когда я вижу людей, посмотревших фильм, которые говорят мне: "О боже, это было потрясающе, я видел и то, и это..." — я счастлив. Они получили удовольствие, которое я никогда не смогу получить, потому что я снял этот фильм.
— В каком фильме вы впервые увидели корейского актера Чхве Мин Сика? Почему на роль безжалостного мистера Джана позвали именно его?
— Я видел его в картине "Олдбой", а затем и в других фильмах с его участием. К сожалению, я не помню их названия. Это были корейские фильмы, и он замечательный актер. Так что я всегда хотел работать с ним, но не было подходящего сценария и персонажа, сами понимаете. И вот наконец в "Люси" появилась роль для него. Я отправился в Корею, пригласил Чхве Мин Сика на ужин, мы поговорили о фильме, и он сказал: "Да!" Это как раз и есть искусство — для таланта не существует границ. Мы встретились, шутили, Чхве Мин Сик, как оказалось, любил мои фильмы, а я — его, а теперь мы работаем вместе. Например, парень, который сыграл в "Люси" капитана французской полиции, — из Египта. Первый раз, когда я ему позвонил, он находился в Каире во время боевых действий. В трубке я услышал выстрелы, и Амр сказал мне: "Я сейчас на площади Тахрир, я перезвоню позже". И это как раз то, что мне нравится в искусстве: этот парень приехал из Кореи, а этот — из Египта, я — из Франции, а профессор Морган Фримен — с юга США, чернокожий человек с большим багажом... И затем к нам всем присоединилась Скарлетт из Нью-Йорка. И хорошо бы показать всему миру: эти абсолютно разные люди любят друг друга, могут работать вместе и создать нечто очень хорошее. It's a good message.