Во вторник в утренний час пик на перегоне между станциями "Парк Победы" и "Славянский бульвар" столичного метро три вагона сошли с рельсов. По последним данным, 21 человек погиб. Всего в больницах находятся 129 человек, из них состояние 42 медики оценивают как тяжелое. Член комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции Анатолий Выборный обсудил ситуацию с ведущим "Коммерсантъ FM" Анатолием Кузичевым.
Фото: Сергей Киселев, Коммерсантъ
Следствие возбудило уголовное дело о нарушении требований транспортной безопасности. Следователи уже исключили версию теракта, но считают, что авария в метро Москвы могла произойти из-за проседания полотна, неисправности вагона и несрабатывания стрелки на путях.
— Я перечитал основные гипотезы, которые в медиасреде гуляли, еще одна гипотеза, и я являюсь ее автором, то, что Московский метрополитен развивается очень быстро, очень форсированно, чтобы, так сказать, соответствовать росту нашего города, причем рост города не всегда запланированный. В условиях любого форсированного развития неизбежно бывают какие-то сбои. И последняя версия, самая нейтральная, спокойная и выдержанная, это версия такая, что "Ребята, метро — это очень сложный организм, чуть ли не самый сложный вообще из того, что мы видим перед собой, поэтому неизбежны сбои". Это, конечно, чудовищная катастрофа, это ужасная трагедия, но, к сожалению, все сложные механизмы работают с регулярными сбоями. Вот основные версии, я просто перечислял их. А теперь, Анатолий Борисович, пожалуйста, ваша точка зрения, ваши предложения, ваши соображения и ваши чувства и мысли по произошедшему сегодня.
— Спасибо. Прежде всего, я хотел бы выразить соболезнования родственникам погибших и пострадавшим в этой трагедии. От жизни никуда не уйдешь, в любом государстве во все времена совершаются какие-то трагические события, и мы все люди, и вынуждены с этим справляться как-то. И в то же время я хотел бы поблагодарить власти Москвы и руководство метрополитена и все наши службы, которые быстро, оперативно среагировали, чтобы всячески минимизировать последствия. Что касается самого события, то, вы знаете, я приведу такой пример: я жил в сталинском доме 1940-1950 годов постройки. И я смотрю: кирпич к кирпичику, как под линейку, и все стоит, и все хорошо. И в то же время смотрю на современные дома, которые строятся, и не могу понять: пять лет проходит, и облицовка падает, кирпич обваливается. Есть такое противопоставление, я бы не хотел это сравнивать с метрополитеном московским, но, тем не менее, мне кажется, вопрос, исходя из того, что уже сегодня были версии, комментарии на этот счет, конечно, я бы обратил внимание на качество выполняемых работ. И, на мой взгляд, как со стороны, очень важно было бы, чтобы качество проверяли независимые эксперты, которые не имеют отношения прямого.
— К проверяемой структуре?
— Так деликатно, да. А с точки зрения законодателя, я бы всем уполномоченным и заинтересованным лицам порекомендовал бы вернуться все-таки к рассмотрению проекта федерального закона о метрополитене и других видах внеуличного транспорта.
— В чем его суть, и чем он дополняет существующие законодательные акты?
— Этот проект висит на сайте Минтранспорта с ноября 2011 года, его можно посмотреть, и важно, чтобы в этом законе, который, на мой взгляд, необходимо принять, прописать, что метрополитен стратегический вид транспорта.
— Извините, Анатолий Борисович, а что от этого изменится?
— Который способен функционировать в любых условия, в том числе, с точки зрения гражданской обороны. И важно обязательно, чтобы финансирование такого стратегического вида транспорта было защищено и гарантировано, чтобы ежегодно на капремонт, на обновления, оснащение всех узлов и систем было самым современным, и, насколько это возможно, внедрялось в Московский метрополитен. Необходимо обязательно оснастить метрополитен, прежде всего, современными системами аварийной остановки поездов, которые бы исключали сход вагонов с рельс и столкновение поездов: то, что мы видим, то, что произошло.
— Анатолий Борисович, я правильно понимаю, что вы связываете, пускай не напрямую, но так опосредованно, по крайней мере, исходя из того, что вы говорили про закон вы связываете как-то эту аварию с недостаточным финансированием или, по крайней мере, полагаете, что невозможность в будущем повторения подобных трагедий связано именно с гарантированным финансированием метрополитена, я правильно вас понимаю?
— На мой взгляд, должно быть достаточно хорошее финансирование, и обязательно работы, которые выполняются по обслуживанию метрополитена, должны контролироваться независимыми экспертами извне, которые бы проверяли качество выполняемых работ. И обязательно в связи с этим в комплексе должны быть механизмы, прописанные по сему спектру функциональных обязанностей каждого конкретного лица, чтобы было понятно, кто за что отвечает, и ответственность должна быть повышенная, потому что метрополитен — это даже не троллейбус, не трамвай.
— Понятно. А скажите, вы несколько раз повторили эту идею относительно того, что проверяющие должны быть совершенно независимыми по отношению к проверяемой структуре. Есть какие-то подозрения или какие-то прецеденты?
— Нет, вы знаете, это фактически из советской школы, из советских времен, когда была прекрасная партийная школа и партийное воспитание кадров, когда был механизм контроля, и достаточно мощный, независимый, и с тех времен. Вы знаете, я почему привел пример по поводу домов? Потому что проверяющая структура никак не ангажирована и не подвластна тем полномочным лицам, которые строят эти дома. То есть, механизм контроля должен быть совершенно независимым, и над структурой, которая, допустим, занимается этими вопросами.
Если мы вернемся к закону, то обязательно необходимо прописать гарантии пассажирам и механизмы страхования и выплат компенсаций в связи с какими-либо событиями, тем более, трагическими при данной услуге перевозки людей. Когда мы ведем речь в этом ключе, то соответственно и автоматически повышенная ответственность всех должностных лиц метрополитена.