"Гильотинируйте меня как можно скорее"

$14,8 млрд растратил принц Брунея Джефри Болкиах на предметы роскоши, кутежи и женщин, за что впал в немилость у своего царствующего брата. Сумма, растранжиренная принцем, оказалась уникальной, однако примеров, когда крупные капиталы проматывались, в истории предостаточно.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Предыдущая фотография

Следующая фотография

1 / 3

Чарльз Джеймс Фокс прерывал игру в карты лишь за тем, чтобы обличить в парламенте общественные пороки

Фото: Коммерсантъ / Росинформ

Брунейский принц Джефри скупал на нефтедоллары столько дорогих вещей, что производители предметов роскоши стали называть его "человек-рынок"

Фото: Reuters

Сын президента Экваториальной Гвинеи Теодорин Обианг столь ревностно охранял родные джунгли, что брал взятку за каждое спиленное дерево

Фото: AFP

КИРИЛЛ НОВИКОВ

Карты, деньги, гильотина

Обладателю солидных капиталов сама мысль, что они могут внезапно кончиться, кажется нелепой. Однако практика показывает, что при желании можно довольно быстро растранжирить любое состояние, даже если оно сколачивалось на протяжении нескольких поколений. Богатые наследники, удачливые бизнесмены и звезды шоу-бизнеса регулярно просаживают сбережения, оказываясь на краю банкротства, и чем больше они тратят на роскошь и развлечения, тем больше зарабатывают те, кто обеспечивает их всем этим.

На заре Нового времени, когда о промышленной революции никто еще не помышлял, основные богатства были сосредоточены в руках титулованных землевладельцев. В XVIII веке земельная рента давала устойчивый доход, и аристократы могли не беспокоиться о дополнительных источниках прибыли. Куда больше их волновали вопросы статуса и престижа. И то и другое требовало больших финансовых затрат, поскольку, по мнению большинства дворян, истинный аристократ в отличие от безродного буржуа не должен был заботиться о деньгах. Расточительство было способом самоутвердиться в высшем обществе, а азартные игры превратились в любимый вид досуга богатых и родовитых. Францию времен Людовика XV захлестнула волна картежного безумия, а вскоре мода на игру по-крупному перекинулась через Ла-Манш.

Карты быстро стали самым быстрым и легким способом потратить крупную сумму, и многие богатые джентльмены занимались этим с полной самоотдачей. Сын лорда Холланда видный политик Чарльз Джеймс Фокс однажды сел за игральный стол в ночь на вторник и играл до вечера среды, потеряв Ј23 тыс. В другой раз он играл со вторника по пятницу, прерываясь лишь на то, чтобы произнести очередную блестящую речь в парламенте. В итоге лорд Холланд незадолго до смерти был вынужден возместить кредиторам сына Ј140 тыс. Впрочем, гораздо чаще детям приходилось отдавать карточные долги скончавшихся отцов. К примеру, лорд Шефтон выплатил семейный долг чести в размере Ј40 тыс. Многие аристократы очень скоро стали бы нищими, но джентльмены время от времени шли друг другу навстречу. Однажды адмирал Харви проиграл немыслимые Ј100 тыс., но благородный ирландский джентльмен, оставшийся в выигрыше, добровольно уменьшил сумму до Ј10 тыс. Зато хозяева игорных заведений, таких как клубы "Уайтс" и "Брукс", всегда выигрывали.

Леди не отставали от джентльменов по части азартных игр, а в отношении затрат на гардероб и драгоценности значительно их превосходили. Одной из самых состоятельных английских дам XVIII века считалась Джорджиана Кавендиш, герцогиня Девонширская, владевшая пятью дворцами, особняком в Лондоне и замком в Ирландии. Годовой доход ее мужа, пятого герцога Девонширского, составлял Ј60 тыс., но этой суммы явно не хватало для удовлетворения всех запросов красавицы герцогини. Масштабы финансовой катастрофы муж узнал только в 1806 году, когда 48-летняя Джорджиана скоропостижно скончалась. Как оказалось, она задолжала Ј3,72 млн. Услышав эту сумму, вдовец невозмутимо произнес: "И это все?"

В XIX веке с воцарением королевы Виктории нравы стали значительно строже, и игорная эпидемия пошла на спад, однако аристократы все равно находили способ потратить больше, чем могли себе позволить. Когда юная королева только взошла на трон, одним из самых богатых лордов ее королевства был человек с именем почти столь же длинным, как список его владений. Звали его Ричард Плантагенет Темпл-Ньюджент-Бриджес-Чандос-Гренвиль, второй герцог Букингемский и Чандосский, а его фамильный герб состоял из гербов 719 больших и малых владений, которые он унаследовал по всей стране. Годовой доход герцога составлял Ј72 тыс., а тратил он Ј109 тыс. в год. Главными статьями расходов были перестройка замков, игра и выплата процентов по многочисленным кредитам. При всем этом у герцога была мечта, от которой он и не думал отказываться,— пригласить в гости королеву Викторию и ее мужа принца Альберта. В 1845 году мечта исполнилась: королевская чета приехала в резиденцию Ричарда Плантагенета в Букингемшире. К этому визиту герцог обставил усадьбу с немыслимой роскошью. Достаточно сказать, что полы в ванных комнатах были устланы тигровыми шкурами, а в саду играли сразу три духовых оркестра. Августейшая чета осталась довольна, а королева даже заметила, что ее дворцам далеко до такой роскоши. Не прошло и трех лет после королевского визита, как герцог Букингемский был объявлен банкротом. Его долг превышал Ј1 млн, а распродажа предметов роскоши из дворца принесла лишь Ј75 тыс. Многочисленные поместья не могли спасти, ведь все они были заложены. До конца жизни разорившийся лорд влачил жалкое существование в одной из лондонских гостиниц и жаловался на судьбу: "Офицер в моем звании, у которого и особых расходов-то нет, получает больше денег".

К концу XIX века закат европейской аристократии стал очевидным для всех, а Первая мировая война усугубила ее положение. Однако отказаться от благородных привычек многим было не под силу. К тому же, если в XIX веке многих сдерживали оковы старой морали, то ХХ век открыл дорогу богемному образу жизни, который затягивал не хуже карточной игры. Не случайно последним французским аристократом, погибшим на гильотине, стал приверженец именно этого образа жизни. В конце 1920-х годов сын парижского миллионера и аристократа Жорж Гоше пристрастился к походам по злачным местам Монмартра. Его главной страстью были кабаре, в особенности выступавшие там женщины. Одна из них так вскружила Жоржу голову, что он был готов потратить на нее все семейное состояние. К тому же возлюбленная приучила Гоше к наркотикам. Семья лишила его наследства и оставила без средств к существованию, друзья перестали ссужать деньги. Дело кончилось тем, что Гоше ворвался в ювелирную лавку, ударил ювелира молотком и добил выстрелом из пистолета. Вскоре грабитель был арестован и приговорен к смертной казни. В последнем слове Гоше сказал: "Приговор справедлив. Гильотинируйте меня как можно скорее". Его желание исполнилось 26 декабря 1931 года. В день казни падшему аристократу было 25 лет.

Никогда не говори "никогда"

После Второй мировой войны звезда аристократии окончательно закатилась, однако те, кто пришел на смену лордам и маркизам, были не менее расточительны. Особенно отличались выходцы из вчерашних колоний: они наконец могли распоряжаться богатствами своих стран без указки метрополий. Уже в 1960-х годах на страны Персидского залива пролился дождь из нефтедолларов, однако первое время местная элита не знала, как распорядиться полученным богатством. Арабским принцам потребовались посредники — люди, которые разбирались бы в восточных делах и в то же время были своими на Западе. Посредники наживали гигантские состояния и инвестировали капиталы по всему миру — или просто проматывали их.

Самым колоритным и самым расточительным из этих посредников был турок Аднан Хашогги, сколотивший немалое состояние на оружейных контрактах для Саудовской Аравии. Хашогги родился в 1935 году в Мекке в семье придворного врача у короля Абдель-Азиза ибн Сауда. Отец отправил Аднана учиться в Калифорнию, где проявились два его главных таланта — жить не по средствам и заводить нужные знакомства. За годы бурной студенческой молодости Хашогги убедил многих людей со связями, что он персона, приближенная к саудовскому монарху, и что с его помощью можно пробиться на аравийский рынок. Уже в 1960-х годах к молодому светскому льву выстроилась очередь из представителей западных компаний, мечтавших о саудовских контрактах. Хашогги специализировался на оборонных заказах. Он добивался контрактов для американских производителей военной техники — Lockheed, Grumman Aircraft Engineering и Northrop, которые специализировались на самолетах, Raytheon, поставлявшей самонаводящиеся ракеты, и других. Одна только Lockheed с 1970 по 1975 год заплатила Хашогги $106 млн. К началу 1980-х он считался одним из самых богатых людей в мире с состоянием $4 млрд.

Хашогги тратил с таким же размахом, с каким зарабатывал. Показная расточительность была частью его бизнеса, поскольку полезные знакомства он заводил в основном во время роскошных светских мероприятий, да и о контрактах предпочитал договариваться в обстановке нескончаемого праздника. Для деловых встреч требовались роскошные особняки и апартаменты в разных частях света, для быстрого перемещения между столицами был нужен частный самолет и т. п. И все же его мотовство поражало воображение современников.

Миллиардер имел 12 особняков, включая поместье в испанской Марбелье, раскинувшееся на 2 тыс. га. На марбельской вилле регулярно закатывались грандиозные вечеринки с участием голливудских звезд и прочих знаменитостей. Охлажденное шампанское доставляли особыми рефрижераторами, а на кухне трудились одновременно шесть шеф-поваров высочайшего класса. У Хашогги были дома в Париже, Канне, Мадриде и Монте-Карло. Он купил 16 квартир в небоскребе "Олимпик Тауэр" на Манхэттене и разрушил перегородки, чтобы получить одну квартиру, занимавшую два этажа. В Кении ему принадлежал заповедник с экзотическими животными. Хашогги вообще любил животных и держал целый зоопарк, а также конюшню с арабскими скакунами. Железные кони ему тоже нравились, и в его гаражах стояла сотня роскошных лимузинов. По воздуху дельца возил самолет с роскошным убранством — "летающий дворец", а по волнам Мирового океана он перемещался на "Набиле" — самой большой яхте в мире, которая обошлась в $75 млн. В 1983 году Хашогги позволил снять яхту в фильме о Джеймсе Бонде "Никогда не говори "никогда"". Он и сам чем-то походил на классического злодея из бондианы, его повсюду сопровождал молчаливый телохранитель — корейский мастер боевых искусств по прозвищу Мистер Килл. На пике успеха магнат тратил до $250 тыс. в день, но закат карьеры был уже не за горами.

Зарубежные инвестиции Хашогги не ограничивались скупкой элитной недвижимости. Он вложился в строительство делового центра в Солт-Лейк-Сити, золотые прииски Канады, строительство отеля в Египте и т. п. Некоторые предприятия приносили колоссальные убытки, как провалившийся проект в Солт-Лейк-Сити, но все издержки до поры покрывались прибылью от оружейных контрактов. Однако так не могло продолжаться вечно. Поначалу Хашогги брал комиссию в размере 2,5% сделки, но его аппетиты быстро росли, и к началу 1980-х он уже требовал 15%. Между тем в Саудовской Аравии подросло поколение принцев, получивших западное образование и способных взять оружейные контракты в свои руки. Хашогги стали оттирать от его главного бизнеса.

На Западе к нему тоже возникало все больше вопросов. Хашогги оказался замешан практически во всех крупных скандалах, связанных с поставками оружия, включая "Ирангейт", к тому же занимался отмыванием доходов через подставные компании в Швейцарии и Лихтенштейне. Из тайного посредника он стал притчей во языцех журналистов всего мира и любимым персонажем многочисленных конспирологов. Дошло до того, что советские журналисты сняли о Хашогги разоблачительный фильм. Посредник с такой репутацией был уже мало кому нужен. К тому же крах нескольких крупных инвестиционных проектов раскрыл бизнес-сообществу глаза на подлинные деловые качества Хашогги. Сын королевского врача мастерски умел сводить нужных людей и требовать откаты, но управлять серьезным бизнесом у него не получалось.

Наконец, Хашогги почувствовал давление государств, в которые вкладывал средства. Во Франции за неуплату налогов был конфискован дворец-самолет. В США кредиторы требовали выплаты $150 млн, и в 1987 году холдинговая компания магната объявила о банкротстве. В 1989 году власти Нью-Йорка выписали ордер на арест Хашогги, а вскоре его арестовали в Швейцарии по обвинению в мошенничестве и коррупции. Довершающий удар американские власти нанесли дельцу после терактов 11 сентября, когда его счета на территории США были заморожены. В общем, мировая деловая элита окончательно захлопнула двери перед бывшим хозяином жизни. Хашогги и сейчас владеет немалым состоянием, но о былом великолепии уже не мечтает.

Между тем представители незападных элит сами входили во вкус красивой жизни и уже очень скоро потеснили Хашогги и ему подобных. Достаточно сказать, что яхту "Набиле" купил султан Брунея, который перепродал ее Дональду Трампу, а тот — саудовскому принцу аль-Валиду бен Талалу за $40 млн.

Икра престолов

За спиной Хашогги и других крупных посредников, таких как Мохаммед аль-Файед, нередко стоял султан Брунея Хассанал Болкиах. Именно он финансировал покупку аль-Файедом известного лондонского универмага Harrods. Султан, обладавший в начале 1990-х состоянием $40 млрд и считавшийся самым богатым человеком в мире, вообще тратил деньги без счета, но его младший брат принц Джефри, кажется, и вовсе был готов пустить на ветер все нефтяные богатства страны.

В 1983 году принц возглавлял Брунейское инвестиционное агентство (BIA), которое занималось тем, что вкладывало деньги, полученные от экспорта нефти, в строительство на территории Брунея и приобретение зарубежной собственности. В 1986 году султан назначил брата министром финансов, и Джефри получил полный контроль над всеми финансами королевства. После этого Джефри превратился в главного мирового расточителя, производители предметов роскоши стали называть его "человек-рынок". И действительно, принц, тративший около $50 млн в месяц, стал для ювелиров, антикваров, торговцев недвижимостью, судостроителей, автодилеров и прочих поставщиков дорогих вещей ненасыщаемым рынком сбыта.

Транспортная коллекция Джефри включала 2 тыс. автомобилей, девять самолетов и пять яхт. Ему принадлежали фешенебельные отели, разбросанные по всему миру, включая Plaza Athenee в Париже, Regent's Park в Лондоне, Hotel Bel-Air в Лос-Анджелесе, и другие объекты элитной недвижимости. Ему принадлежали шедевры кисти Мане и Ренуара, а также двадцать одна картина Дега. Если Джефри хотел купить компанию, он ее покупал. В 1995 году он прибрел британскую ювелирную фирму Asprey за $385 млн, хотя ее рыночная стоимость была вдвое ниже. Быт принца скрашивали приятные мелочи: часы с бриллиантами за $8 млн, перьевые ручки по $1,3 млн, ковер из золотых нитей с вплетенными драгоценными камнями за $7 млн и т. п. Однако главной страстью Джефри были женщины. Он регулярно закатывал грандиозные вечеринки с сотнями красавиц из разных стран, а в Великобритании содержал настоящий гарем с 40 жрицами любви. Другой гарем принца находился в родном Брунее. С женщин и начались его неприятности.

В 1997 году бывшая мисс США Шэннон Маркетик обвинила принца и его венценосного брата в том, что они заманили ее в Бруней на престижную высокооплачиваемую работу, отобрали паспорт и поместили в гарем. Слуга принца объявил Шэннон, что для нее большая честь, если Джефри будет с нею спать, поскольку он "наполовину человек, наполовину бог, как Иисус Христос для христиан". Дело было улажено во внесудебном порядке. В 1998 году лондонские партнеры принца братья Манукян потребовали у него через суд Ј80 млн из-за сорвавшейся сделки по недвижимости. Это дело тоже уладили, но братья успели поведать правосудию о гареме на британской земле и многих других причудах принца. Наконец, с началом азиатского кризиса в 1997 году забеспокоился и сам султан, которому неожиданно перестало хватать средств. Внешний аудит показал, что Джефри растратил $14,8 млрд. Султан конфисковал у проштрафившегося брата яхты, самолеты, автомобили и другую собственность, включая многие зарубежные активы. Только после того, как принц отдал старшему брату большую часть богатств, султан простил его.

Принц Джефри был не единственным родственником главы государства, пустившим на ветер чужие капиталы. Сын президента Экваториальной Гвинеи Теодорин Обианг тоже любил красиво пожить. Теодорин занимал пост министра земледелия и лесного хозяйства в правительстве отца, получал €3,2 тыс. в месяц, однако тратил значительно больше. Президентский сын приобрел виллу в Малибу стоимостью $31 млн, особняк на авеню Фош в престижном 16-м округе Парижа, два дома в Южной Африке. Кроме того, он собрал большую коллекцию автомобилей, звездой которой стал Bugatti Veyron EB 16.4 стоимостью около €1,1 млн — самый быстрый спорткар в мире. В 2004-2011 годах Теодорин потратил на красивую жизнь $315 млн. Он нечасто бывал на родине, однако продолжал делать политическую карьеру, став вторым вице-президентом страны. Между тем его согражданам жилось не столь вольготно. Хотя доход на душу населения в богатой нефтью стране составлял $50 тыс. (в США — $43,8 тыс.), 60% гвинейцев жили на $1 в день, а детская смертность остается одной из самых высоких в мире.

Свой стиль жизни Теодорин финансировал откатами. Как министр лесного хозяйства, он взимал с иностранных компаний, заготовлявших гвинейскую древесину, $28,8 с каждого вывезенного ствола. В конце концов иностранцам это надоело, и с 2011 года у Теодорина начались проблемы. На него посыпались обвинения в коррупции. Госдеп США потребовал наложить арест на его имущество, которое оценивалось в $70 млн. Во Франции на него завели дело по отмыванию денег. Французы конфисковали девять лимузинов Обианга, среди которых были Porsche, Ferrari, Bugatti и Maserati. Автомобили ушли с молотка за $4,1 млн. В 2012 году был конфискован и его парижский особняк. ЮАР тоже подключилась к охоте на Теодорина и конфисковала его виллу на том основании, что он плохо о ней заботился. Действительно, вилла стояла заброшенной, на ее территории собирались бомжи и наркоманы, а территория заросла сорняками. Однако в прежние годы это никого не волновало. В общем, потери были значительными, но пока Теодорин считается наследником своего отца, его основным источникам дохода мало что угрожает.

Кто не хочет быть миллионером

Мода на расточительство широко распространилась в мире, и охотнее всего большие деньги тратили те, кому они легче всего доставались, прежде всего наследники богатых аристократических семей. Фредерик Харви, седьмой маркиз Бристольский, растратил Ј35 млн на вечеринки, героин и кокаин, который нюхал даже за штурвалом вертолета. В 1999 году маркиз умер то ли от передозировки наркотиками, то ли от СПИДа, который якобы подцепил во время гомосексуальных похождений. Коррумпированные топ-менеджеры не отставали от лордов. Глава американской компании "Tyco" Лео Козловски растратил $81 млн, причем далеко не самым разумным образом. Он отметил грандиозной гулянкой на острове Сардиния юбилей жены. Гостям запомнилась ледяная статуя Давида, писавшего водкой. Вечеринка обошлась в $2 млн, половину Козловски оплатил за счет компании. В 2005 году он сел в тюрьму на 25 лет, впрочем, в 2014-м был условно-досрочно освобожден.

Расточительство стало неотъемлемой составляющей образа жизни многих знаменитостей — спортсменов, актеров, музыкантов. В 1989 году актриса Ким Бейсингер купила за $20 млн город Бразелтон в штате Джорджия, но уже через четыре года объявила о банкротстве, а боксер Майк Тайсон обанкротился в 2003 году, хотя за карьеру заработал $300 млн. Король поп-музыки Майкл Джексон тоже едва не разорился: содержание поместья "Неверленд" обходилось в $120 тыс. ежемесячно, и это была только часть расходов. В 2008 году Джексон передал права на "Неверленд" другу семьи миллиардеру Томасу Бараку.

Обыватели транжирили случайно нажитые миллионы с такой же легкостью, что и знаменитости. Жительница Нью-Джерси Эвелин Аддамс дважды выиграла в лотерею (в 1985 и 1986 годах), получив в общей сложности $5,4 млн. Сейчас она живет в трейлере, поскольку не смогла распорядиться богатством. Другая американка, Джанет Ли, в 1993 году выиграла в лотерею $18 млн, но уже через восемь лет на ее счетах осталось $700. В общем, расточительству подвержены представители всех социальных групп, особенно если большие деньги достаются без труда. Зато пока одни швыряются лихо нажитыми миллионами, другие сколачивают состояния, ведь кто-то продает шикующим миллионерам яхты, дома, драгоценности, автомобили и марочные вина. Бездумное расточительство немногих оказывается важным драйвером экономики, по крайней мере некоторых ее отраслей, таким образом, те, кто умеет работать и считать деньги, получают все, а горе-миллионеры остаются у разбитого корыта.