В Москве и Санкт-Петербурге прошли концерты ежегодного фестиваля Игоря Бутмана «Триумф джаза». БОРИС БАРАБАНОВ — о самых интересных выступлениях столичной части программы.
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Романов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Романов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Романов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Романов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Щербак / купить фото
«Когда-то, послушав наш квартет, петербургский пианист Андрей Кондаков сказал: “Крепкий польский уровень”,— начал первый вечер “Триумфа джаза” Игорь Бутман.— Мы не знали, как реагировать, мы-то думали о себе в координатах Майлза Дэвиса. А теперь “польский уровень” — это бесспорный комплимент». Польская певица Анна-Мария Йопек вышла на сцену ММДМ открывать 14-й «Триумф джаза» спустя несколько часов, а может быть, и минут после объявления о возможности военной операции на Украине. Анну-Марию Йопек вряд ли можно в полной мере отнести к world music. Но ее принадлежность к славянскому миру сквозила во всех произведениях — как сыгранных в традициях мягкого вокального джаза или бразильской босcа-новы, так и исполненных с безусловными ссылками на фольклор.
В начале выступления певица зачитала по бумажке обращение к публике на русском языке, в котором сообщила, что будет петь по-польски, потому что уверена, что ее понимают. Позже попыталась сказать несколько слов по-английски, но из зала закричали: «Говорите по-польски!» Нельзя сказать, что зрители ловили каждое слово, тем более что, несмотря на комплименты певицы в адрес Светлановского зала, звучание голоса не было самой сильной стороной этого отделения. Корреспондент “Ъ” почувствовал скорее трудноопределимую уместность чужой, но славянской речи, отчасти напоминающей украинскую, и общего тревожно-щемящего минора ее материала. Внешне же блондинка Анна-Мария Йопек с ее татуировкой, видневшейся из-под рукава тяжелого концертного платья, вызывала ассоциации с польскими женскими типажами из фильмов и журналов мод времен СЭВа.
Коллеги Анны-Марии Йопек оказались вполне самодостаточными фигурами, что подтверждалось внушительным количеством их сольных CD на прилавке в фойе. В их исполнении со сцены звучал не только стандартный аккомпанемент, но и горловое пение, и идеально сложенные вокальные трио, и «фольклорные» соло на свирелях. Ансамбль обходился без электрических инструментов, что добавило ему природной органики. Здесь пришла на помощь акустика зала. Все работало вместе: обаяние и тембр голоса певицы, звуковая картинка, язык, который вызывает ностальгию по временам эстрады соцстран и одновременно ассоциации с Украиной, а главное — момент времени, «уикенд в предчувствии катастрофы».
После антракта в ММДМ выступил американский контрабасист Дейв Холланд, в резюме которого есть строка «работал с Майлзом Дэвисом» — пропуск в хедлайнерский сет любого джазового фестиваля. Он приехал в составе трио, собранного специально для «Триумфа джаза». За барабанами был молодой Обэд Кэлвер, а на электрогитаре играл многоопытный Кевин Юбэнкс, ставший едва ли не более важным действующим лицом сета, чем лидер группы. Дейв Холланд играл на инструменте редкой формы — словно с обрезанным низом. Может быть, именно эта форма обеспечивала звуку его контрабаса особую округлую фактуру. Вообще, все трио Дейва Холланда продемонстрировало тончайшее мастерство звукоизвлечения. Под каждую ноту была словно подложена мягкая подушечка. Инструменталистов можно было сравнить с художниками, кладущими краски на холст не кисточками, а прямо пальцами. Вкупе с бесспорным композиторским даром контрабасиста выступление трио тронуло публику, и аплодисментов музыкантам досталось даже больше, чем польской певице, несмотря на все ее достоинства. Интересно было сравнить игру Дейва Холланда с Авишаем Коэном, израильским контрабасистом, выступавшим на этой же сцене на следующий день после окончания «Триумфа джаза», на 10-летии агентства «Арт-мания» и фестиваля «Усадьба. Джаз». Это был тот самый канонический случай, когда один музыкант (Коэн) «ищет», а другой (Холланд) — «уже нашел».
Послушав Дейва Холланда в ММДМ, еще можно было успеть в клуб Игоря Бутмана на клубный сет участника «Триумфа джаза» Рудреша Махантхаппы. Этот американский саксофонист имеет ярко выраженную болливудскую внешность, но с музыкой предков начал работать, уже сформировавшись как музыкант западного типа. Глядя на этого благообразного индуса, сложно было предположить, что ему подвластна джазовая математика высочайшей степени сложности. Ему к лицу были бы песни. Его экскурсы в индийскую мелодику выглядели данью уважения к предкам, но в основе сета из двух отделений лежала вековая американская традиция. Оценить, насколько глубоко под этим плодоносным слоем залегают индийские корни, могли только специалисты — давние поклонники господина Махантхаппы.