Фильм Марион Верну заточен под французскую звезду Фанни Ардан, которая в свои 64 года все так же блистательна. Ее героиня Каролин недавно вышла на пенсию, и в ее жизни все благополучно — взрослые дочери, внуки, ровные отношения с бодрым и подтянутым мужем Филиппом (Патрик Шене). Разве что бездельничать она еще не привыкла, а оттого мается и тоскует. Чтобы как-то развлечь Каролин, дочери дарят ей абонемент в клуб "Лучшие дни впереди", где состоятельные старички посещают кружки актерского мастерства, гончарного дела и компьютерной грамотности. Там-то героиня и встречает сорокалетнего учителя Жюльена (Лоран Лафитт) и закручивает с ним тайный роман. Особенно приятно, что жанровые конвенции в этом фильме отступают на второй план, а сюжет не сводится к какому-то одному возможному исходу. Это не ромком, где герои кровь из носу обязаны пожениться в финале. И не истеричная драма о разоблачении мезальянса пожилой дамы и молодого любовника. "Лучшие дни" даже по жанровой принадлежности аттестуют то драмой, то комедией — тут есть и то и другое. А главное — много непреходящего французского гедонизма, наслаждения каждой минутой жизни и ее чисто плотскими и материальными радостями: герои с видимым удовольствием пьют вино, едят и просто дышат. Роман Каролин с симпатичным Жюльеном развивается ненатужно и свободно, и любовники явно не изживают в нем застарелые комплексы, а просто получают от этой связи удовольствие — конфликт как таковой в истории практически отсутствует, что не делает ее скучнее. По-видимому, это и есть мораль рассказа: все на свете когда-нибудь кончается, но это не повод заранее пугаться неизбежного финала, а шанс искать преимущества в каждом своем состоянии. "Хватит жаловаться на жизнь,— говорит старичкам в клубе преподавательница средних лет,— вы ведь последнее поколение, которое получает полную пенсию, обладает покупательной способностью и может позволить себе на пенсии не работать". Драматургия истории, конечно, потребует от любовного сюжета и разоблачения, и развязки, но суть все равно не в них. А, пожалуй, в этом универсальном императиве: хватит жаловаться на жизнь, даже если "время — это все, что у тебя осталось".