На этой неделе на фестивале "Музыкальный Эрмитаж" в Петербурге выступили норвежский вокальный ансамбль Trio Mediaeval и трубач Арве Хенриксен. Проект, дивным образом объединяющий средневековую музыку с джазом и электроникой, сыграл новую программу, основанную на древних исландских и норвежских напевах. МАКС ХАГЕН обнаружил, что старинные песни могут удачно соседствовать с новыми музыкальными технологиями.
Концертный зал атриума Главного штаба поначалу может отпугнуть любителей музыки — огромное помещение с гулкой акустикой, бетон, стекло и металл. Из самого центра Петербурга ты будто переносишься в декорации фантастического фильма. Тем более было не очень понятно, как в таком интерьере могут прозвучать старинные скандинавские песни. Концерт норвежцев Trio Mediaeval и трубача Арве Хенриксена проходил здесь в рамках фестиваля "Музыкальный Эрмитаж" — музыкально-просветительского мероприятия, понятное дело, на весьма тонкий вкус.
Арве Хенриксен, один из самых лучших современных трубачей в Скандинавии, работает на стыке импровизационного джаза, авангарда и электроники, а выпускается на уважаемых лэйблах ECM и Rune Grammofon: кому-то — эксперименты, кому-то — джаз и намеки на world music. Характерным почерком его сольных альбомов стал негромкий, грудной и будто дышащий звук, отлично подходящий для медленных и разве что не медитативных композиций, в которых он, как крошки, рассыпает вкрапления электроники. В чем-то его можно сравнить с еще одним незаурядным представителем норвежской джазовой сцены, Нильсом Петером Мольваером, с которым, что неудивительно, они успели поиграть вместе. Сравнить Хенриксена можно и с американцем Джоном Хасселом; возможно, благодаря похожему звуку состоялась его коллаборация с Дэвидом Сильвианом — музыканты сотрудничали на записи проекта Сильвиана Nine Horses, наводили туман на аудиоландшафты в эмбиентной суперкомпозиции When the Loud Weather Buffeted Naoshima и выступали на норвежском авангардном фестивале Punkt. Впрочем, не туманом единым: в еще одном иронично названном проекте Supersilent Хенриксен смог дунуть посильнее и даже пощипать нервы, а в концерты здесь включался уже Джон Пол Джонс из Led Zeppelin.
Среди тьмы музыкантов, с которыми сотрудничал Арве Хенриксен, Trio Mediaeval занимает отдельное место. Прежде всего, в этом проекте поет его жена, шведка Анна Мария Фриман — фактор для сотрудничества, надо полагать, более чем весомый. Вокальный ансамбль, основанный во второй половине 1990-х певицей Линн Андреа Фугльсет, с тех пор приобрел большую известность в кругах поклонников старинной музыки. В 2001-м он попал в лучшую "классическую" десятку журнала Billboard, а в 2009-м номинировался на "Грэмми" в категории "лучшее исполнение камерной муызки". Недавно, в группу пришла новая участница — Берит Офейм, сама по себе известная в Норвегии фолк-исполнительница.
В интервью Анна Мария подчеркивала, что на самом деле Trio Mediaeval — группа современная: песни для нее не только выискиваются по архивам, но и пишутся неоклассическими композиторами. К тому же участницы не ставят целью с лабораторной доскональностью воспроизводить материал, допустим, XII века (да и кто знает, как он на самом деле исполнялся), и активно работают с другими музыкантами. Так, Арве Хенриксен, музыкант и супруг, стал уже почти полноценным участником группы. По словам Арве и Анны, свободу плавания между стилей они ценят не меньше, чем почетную старину. Древние композиции в новые измерения, однако, переносятся максимально аккуратно, а со своим подходом группа может сыграть и в церкви, и в Карнеги-холле, и даже... в пустом бассейне — однажды состоялся и такой концерт. В Петербург Trio Mediaeval и Арве Хенриксен привезли совсем новую программу, базой для которой стал исландский манускрипт "Landnamabok", повествующий о переселении викингов в Исландию в IX-X веках. Раздаются здесь не столько звон мечей и боевые клики, сколько народные сказы и песни, которые христианские монахи, заплывавшие и в такие дали, вернули обратно на европейский континент.
Удивительно, но технологичный антураж атриума Главного штаба оказался ровно тем, что требовалось этому концерту. Да и сложный по акустике зал в случае с этим выступлением сработал не хуже какого-нибудь собора. Звукорежиссеру группы надо было отдать должное, и Арве Хенриксен, при всей своей музыке оказавшийся живым и бойким товарищем, в паузе перед бисом картинно поднес ему букет цветов, вприпрыжку промчавшись по лестнице и припав на колено. Позже, исполняя напоследок собственный вокальный номер, он еще и пошутил, издав подобие горлового пения. Возможно, высоту улета и полета действительно стоило слегка сбить. Эффект от концерта был, можно сказать, сногсшибательный — композиции в сочетании с минималистичной, как и требовала ситуация, подсветкой вводили в состояние на грани между сном и явью. Вот носятся под высоченными потолками многоголосия, и вдруг между ними всплывает тихое и почти неуловимое соло на трубе. А вот из-под песен X века начинает сквозить то эмбиент, то просто цифровой шум, заставлявший вспоминать уже не путешествия через Северную Атлантику, а норвежскую электронику вроде проекта Biosphere. Кроме двух труб, Арве Хенриксен вовсю пользовался достижениями прогресса: ноутбук и миди-контроллеры играли не меньше, чем духовая медь; был даже айпад, музыкальные приложения из которого также шли в дело.
В то время как концерт проходил по разряду "большого" искусства, скандинавские песни и их сопровождение оказывались не так уж далеко и от поп-культуры. Эту музыку — очень мелодичную и, как выяснилось, даже не слишком головоломную — могли бы, наверное, играть на репетициях и группы типа Sigur Ros. Участницы Trio Mediaeval, иногда отступавшие от микрофонов, пока Арве тихонько дул в трубу или играл в свои машинки, смотрели на него так, будто им устраивали отдельный мини-концерт. Пожалуй, так и было. Хай-тек, джаз и музыкальная история здесь то существовали параллельно, то завязывались не тугими, зато оригинальными узлами — и отступление от академических канонов оказывалось отнюдь не еретическим.