В прокат выходит "300 спартанцев: расцвет империи" — продолжение популярного пеплума-комикса Зака Снайдера, у которого нет никаких шансов повторить его успех. То есть про продолжение не совсем правда. Действие тут происходит до, во время и после битвы при Фермопилах, и пунктиром охватывает почти все греко-персидские войны. Спартанцы по-прежнему присутствуют, царь Леонид мелькает в кадре (правда, больше мертвым), но в фокусе внимания на этот раз — Афины и военный стратег Фемистокл (Салливан Степлтон). Остается и великолепный божественный андрогин Ксеркс, нам даже рассказывается его биография — как из щуплого юноши принц превратился в великана со светящейся кожей и гремящим голосом. Но еще большее внимание уделяется его главной помощнице — предводительнице персидского флота Артемисии (Ева Грин в невероятных костюмах и без них).
По идее, все это должно было основываться на новом комиксе, который Фрэнк Миллер обещал написать после успеха экранизации "300". Делать он этого не стал, так что в основе — какие-то миллеровские наброски. Не стал очень благоразумно. "300" — вещь очень простая, лаконичная и на свой лад совершенная, гимн всему мужскому, помещенный в лучшие для этого декорации. К истории все это имеет очень косвенное отношение, и распылять маскулинный подвиг царя Леонида с друзьями на целую страну — в общем, незачем.
Может быть, это чувствовал и Зак Снайдер, оставшийся продюсером и передоверивший режиссуру израильтянину Наому Мурро, до того снявшему комедию "Умники" с Денисом Куэйдом. Тем не менее придуманная Снайдером эстетика нового пеплума в новой картине остается нетронутой: бесстыдный рапид, бордовая маньеристская гамма, мудрые взгляды чуть мимо камеры и безостановочный оргазм героики. Однако у Мурро все как-то не получается: действие бестолково скачет из города в город, драйва в длиннющих боевых сценах нет, тестикулы дремлют. Режиссер это, кажется, осознает и пытается компенсировать кровью — ее тут утрированно много, она красиво капает с лиц, взрывается фонтанчиком с обрубленных конечностей, летит на экран неясными ошметками, но все равно как-то неубедительно.
Первые "300 спартанцев" — это, помимо прочего, идеальный фильм-мем, рожденный для фотожаб и порождающий бесконечные пародии — не потому, что плох, а потому, что на свой перверсивный лад совершенен. Это было уже в миллеровском комиксе, но и многие фразы из фильма Снайдера стали расхожими так быстро, как с новыми фильмами редко происходит: вроде "Сегодня ужинаем в аду" или "Это Спарта!" — фраза, с которой царь Леонид сбрасывал в колодец персидского посла, породившая бесконечное число пародий и вариацией. Эту манеру отточенных громких фраз сиквел пытается воспроизвести, но совсем неубедительно — они похожи друг на друга и забываются через секунду.
В притягательности картины Снайдера--Миллера, конечно, была некоторая червоточина. "300 спартанцев" были во многом совершенно фашистским фильмом — про скрытую сексуальность мужского братства, основанного на любовании силой. В нем было много и вполне открытой ксенофобии, особенно ощущавшейся на фоне войны в Ираке и борьбы с терроризмом. Это могло раздражать, и очень сильно, но делало из него идеальное guilty pleasure. В продолжении все это заменяют совершенно аморфные разговоры о сражении за свободу и демократию. В общем, происходит полное снятие противоречий. Фемистоклу гораздо легче сочувствовать, но он откровенно скучен.