Один из участников фестиваля «Триумф джаза» Рудреш Махантхаппа рассказал Григорию Дурново о том, как воспроизвести на саксофоне вокальную музыку, как соединить Индию и Чарли Паркера и о первом поколении американских индийцев, повлиявших на американскую культуру.
Фото: Courtesy of the artist
Для каких проектов вы сейчас сочиняете?
Если быть точным, то сегодня я занят четырьмя проектами. Я пишу большое произведение для балетной труппы, премьера будет в мае, но мы уже начали репетировать. Это современная индийская балетная труппа, и инструменты в основном индийские. Участвую я и гитарист, а с индийской стороны — южноиндийская флейта, южноиндийская скрипка и мридангам, основной ударный инструмент, распространенный на юге Индии. Эта музыка в целом сделана на основе южноиндийской традиции карнатака, но в то же время она очень современная. Я пишу новую музыку для моей группы Indo-Pak Coalition (это трио с гитарой и табла). Еще я затеял новый проект — музыка, основанная на идеях Чарли Паркера: берутся небольшие фрагменты мелодий, соло и расширяются до больших композиций. Кроме того, я работаю над музыкой для классического саксофонного квартета. Так что работы много!
Будет ли в проекте, посвященном Чарли Паркеру, что-то от Индии?
На поверхностный взгляд — нет. Конечно, я использую много ритмических рисунков и всяких структурных элементов, которые происходят из индийской музыки. Но слушатель не обязательно их уловит, если только он не является большим знатоком моего творчества.
Известно, что поворотный момент в вашем творчестве наступил, когда вы познакомились с индийским саксофонистом Кадри Гопалнатхом. Имела ли Индия для вас какое-то значение в музыкальном смысле до этой встречи?
Проблема была в том, что очень многие люди считали меня экспертом в области индийской музыки просто из-за моей внешности и моего имени, притом что я не очень-то много слушал индийской классической музыки, пока рос. Но, конечно же, мне хотелось узнать побольше — и из чистого интереса, и чтобы приобщиться к своей культуре. Главная трудность для меня была в том, что индийская музыка — вокальная. То, что можно спеть голосом, очень сложно воспроизвести на саксофоне. Так что, когда у меня появился альбом Кадри Гопалнатха — это было года за четыре до моего с ним знакомства — и я услышал, как можно играть индийскую музыку на альт-саксофоне, я смог почувствовать ее не только с музыкальной точки зрения, но и с чисто технической. В это же время меня в составе студенческого ансамбля отправили в Индию сыграть несколько концертов. В один из вечеров мы оказались на большом фестивале индийской классической музыки. Там играли знаменитые музыканты. На следующий день я отправился в магазин и купил себе столько дисков и кассет, сколько смог. Вот это и стало для меня отправной точкой. Должен сказать, что в своем творчестве я старался избегать прямого заимствования приемов у индийских музыкантов. Моя музыка созревала одновременно со мной. Я освоился со статусом индоамериканца и не пытался понять, индиец я или американец, что вполне бесперспективно, а получал удовольствие от осознания, что я и тот и другой и что есть другие такие же люди. Это, конечно, личный момент, но это касается не только меня, потому что я часть первой большой генерации американских индийцев, которые оказали серьезное влияние на американский культурный ландшафт. Среди нас есть музыканты, писатели, мы есть на телевидении, в Голливуде, везде. Мое поколение в каком-то смысле поднялось и заявило: "Мы тут!". И музыка в большой степени отражает именно это.