В России с воскресенья отменено "мобильное рабство": любой абонент может уйти к другому оператору, сохранив свой номер. "Большая тройка" на протяжении многих лет пыталась этому воспрепятствовать, не желая терять клиентов. В интервью "Ъ" гендиректор "МегаФона", второго по величине сотового оператора, ИВАН ТАВРИН предсказал, что реальный спрос на эту услугу будет ниже, чем заявляют сами абоненты, объяснил, почему компания начала борьбу с массовыми SMS-рассылками, и изложил свою позицию по поводу обеспечения связью небольших населенных пунктов.
Фото: Коммерсантъ / Петр Кассин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Петр Кассин / купить фото
— 1 декабря в России начал работать, хотя и не в полной мере, принцип MNP. Как, по вашему мнению, изменится российский сотовый рынок и изменится ли вообще?
— "МегаФон" начал оказывать услугу переносимости мобильных номеров 1 декабря. Перед запуском MNP мы провели все необходимые изменения в нашей сети и теперь можем как принимать, так и отпускать абонентов. Однако качество услуг, которые будут доступны абоненту с перенесенным номером, зависит не только от крупных федеральных операторов, но и региональных, многие из которых пока к переходам не готовы. Кроме того, декабрь — это предновогодний период, многие люди путешествуют и пользуются услугами в роуминге, а нагрузка на сеть многократно увеличивается. И здесь мы благодарны правительству за то, что оно пошло нам навстречу. Сейчас у операторов в запасе есть 135 дней, чтобы отладить взаимодействие и устранить технические проблемы. Такой срок содержится в постановлении правительства. На практике это означает, что абонент может прийти к нам в салон связи и написать заявление о переносе номера уже сейчас, но переключения мы будем производить начиная с 9 января и позже.
О том, как изменится рынок, я не берусь делать прогнозы. Могу сказать лишь, что у операторов однозначно усилится ответственность как перед клиентами, так и внутри компании. Мы понимаем, что если раньше люди могли не менять сим-карту потому, что привыкли к номеру, использовали его по 10-15 лет, то сейчас они свободны в своем выборе. Это хорошо. Когда есть ответственность, участники рынка мобилизуются.
— Раньше операторы говорили, что услуга MNP не будет востребована абонентами. Вы согласны?
— Существует целый сегмент так называемых price seekers, то есть тех, кому важна стоимость услуг, а номер не так важен. Эти абоненты всегда меняли и меняют оператора без оглядки на цифры номера — в этом смысле они не сентиментальны. Потенциальными же пользователями услуги MNP, на наш взгляд, являются люди, у которых существует так называемая "усталость от оператора", услугами которого они пользуются на протяжении многих лет. У кого-то это справедливая усталость, у кого-то эмоциональная. Наши исследования и исследования, которые мы видели, говорят о том, что желающих поменять номер гораздо больше, чем тех, кто действительно будет это делать. Надо понимать, что у абонента будет возможность вновь перенести свой номер к другому оператору только спустя семьдесят дней, поэтому постоянного, ежедневного движения от оператора к оператору не будет.
— Недавно "МегаФон" заблокировал SMS с коротких номеров, которые приходят от компаний, с которыми у вас нет прямого договора. С чем это связано?
— Наша позиция по поводу борьбы с SMS-спамом проста. Абоненты должны иметь возможность отказаться от несанкционированной рассылки и знать, кто им отправляет сообщения. Между тем сложилась ситуация, когда наши клиенты получают миллионы спам-сообщений, а мы при этом ограничены в праве их блокировать. Это неправильно, ведь речь идет либо о тех рассылках, которые наши абоненты не хотят получать, либо о тех, где мы не располагаем сведениями о согласии абонентов. И в том и в другом случае мы, как оператор, несем ответственность. Мы хотели бы видеть более упорядоченный рынок, поэтому однозначно приветствуем законопроект сенатора Руслана Гаттарова, который закрепляет правила распространения SMS-рассылок рекламного и информационного характера. Более того, мы считаем, что здесь у нас есть общая цель с антимонопольными органами, которые призваны регулировать рынок рассылок. Мы хотим, чтобы этот рынок был прозрачным и сотовые операторы могли защищать своих абонентов. Для этого нам необходимы прямые договоры с организациями, осуществляющими рассылки. Технологически мы не ограничиваем контрагентов: присоединение возможно как по прямому договору, так и к лицу, имеющему такой договор с оператором.
С другой стороны, там, где не существует законодательно закрепленных правил, возникает поле для мошенничества и реализации непрозрачных схем. Например, нужно задуматься над тем, насколько законен факт передачи некоторыми банками сведений об операциях по картам, то есть банковской тайны своих клиентов, третьим лицам, не являющимся операторами связи.
— Но методы борьбы с SMS-спамом уже вызвали вопросы Федеральной антимонопольной службы.
— Мы взаимодействуем с антимонопольной службой, отвечаем на их запросы. При проведении работ по ограничению спама мы руководствовались действующим законодательством. Необходимость борьбы со спамом подтверждена цифрами и жалобами наших абонентов. Объем российского рынка спам-рассылок стремительно растет. Клиенты "МегаФона" вынужденно получали около двух миллиардов спам-сообщений в месяц с буквенно-символьных и коротких номеров, что почти в тысячу раз больше, чем два года назад. То есть эти цифры росли в геометрической прогрессии. С помощью массовых рассылок абонентам не только приходил спам, но и реализовывались мошеннические схемы. Такая ситуация требовала вмешательства, так как именно оператор должен и способен контролировать рассылки на своей сети.
Под такую блокировку попала и часть сообщений от банков. Здесь необходимо отметить, что используемая банковскими структурами схема зачастую порождала жалобы от наших абонентов, поскольку они получали через третьих лиц не только сведения об операциях, но и несанкционированную рекламу. Более того, используемый ранее способ рассылок был почвой для мошеннических схем, ведь сообщения могли быть отправлены с указанием любого номера отправителя. Пример недобросовестного использования рассылок — ситуация с банком "Возрождение", когда его клиентам была сделана SMS-рассылка с ложной информацией об отзыве лицензии, а на следующий день люди в панике выстроились в очередь, чтобы снять деньги со счетов.
— Есть ли бизнес в банковских SMS-рассылках?
— Конечно. На информировании клиентов банкиры создают бизнес и берут с клиента за это деньги, что абсолютно нормально и правильно. Все клиенты, включая нас с вами, платят банку за SMS-обслуживание. Доходность такой услуги может превышать ее себестоимость в десятки раз. В случае же возникновения каких-либо сложностей и сотрудники банков, и наши абоненты обращаются в первую очередь к нам как к оператору связи. Нам, в свою очередь, сложно им чем-либо помочь, ведь никаких договоров с банками, кроме Сбербанка, у нас до недавнего времени не было, они пользовались услугами посредников.
— Получается, операторы, борясь с SMS-спамом, отстаивают не только интересы абонентов, но и свои?
— Для нас борьба с SMS-спамом состоит из двух частей. Первая — это наша ответственность, в том числе моральная и юридическая, перед нашими абонентами. Мы понимаем, что они выразили свое согласие на получение информации, а мы, в свою очередь, должны предоставить им возможность отказаться от той или иной рассылки. Вторая — это, безусловно, бизнес. То, что мы как компания, инвестирующая в развитие сетей передачи данных и в построение инфраструктуры, позволяющей абонентам контролировать поступающие сообщения, зачастую не имели договоров с лицами, осуществлявшими рассылки и нарушавшими при этом законодательство,— абсолютно неправильно. Мы хотим, чтобы рынок мобильной рекламы и мобильного информирования был полностью прозрачным и цивилизованным.
— В какой стадии находится идея создания собственного банка?
— Мы в стадии поиска партнера. Мы, как оператор мобильной связи, обладаем уникальной базой данных десятков миллионов абонентов. Уже сегодня на основе нашей системы анализа этой информации можно находить решения об оптимальных финансовых продуктах и услугах для разных категорий клиентов. Но банковский бизнес для нас, конечно, не является профильным. Поэтому лучшим решением будет партнерство с банком, который готов вложить в такой проект не только свои средства, но и опыт, знания и репутацию.
— Одна из основных инициатив Минкомсвязи — решение вопроса цифрового неравенства. Есть разные подходы. Последний из обсуждавшихся — при получении новых частот, продлении разрешения на старые или внесении изменений в условия их использования на операторов будут возлагаться обременения по охвату небольших населенных пунктов. Для частот ниже 1 ГГц — это требование построить сети во всех населенных пунктов с 1 тыс. и более жителей, для 1-2 ГГц — 2 тыс. и более жителей, а выше 2 ГГц — 10 тыс. и более. Готовы ли вы охватить сетями такие населенные пункты?
— Сама инициатива правительства по сокращению цифрового неравенства правильна, и то, что обязанность строительства сетей хотят возложить на операторов, в целом достаточно логичный шаг. Однако все зависит от деталей: с помощью какой технологии покрывать и с какой скоростью. Можно, к примеру, ввести требование, чтобы скорость в отдаленных районах была выше 10 Мбит/с, но ведь такой скорости сейчас нет и в столице. В результате переговоров с министерством и с разными государственными органами мы взяли на себя дополнительное обязательство покрыть населенные пункты с числом жителей 10 тыс. и более. Вообще, компании сами тянутся туда, где связь нужна людям. Для нас это новые абоненты, новая выручка. Другое дело — это само участие государства в этом проекте. В европейской части страны можно покрыть все, что угодно. Но если взять, допустим, Якутию, то там обеспечить современной связью крупный город стоит гораздо больших денег, поскольку нужно задействовать спутники, так как проложить ВОЛС (волоконно-оптические линии связи.— "Ъ") в тех климатических условиях часто не представляется возможным. Поэтому ключевым, конечно, является не размер населенных пунктов, а совместное участие государства и бизнеса в решении этой задачи.
— Нужно ли будет "МегаФону" в ближайшее время продлевать решения Государственной комиссии по радиочастотам (ГКРЧ) на выделение частот и соответствующие лицензии?
— У компании множество решений ГКРЧ и лицензий, которые периодически надо продлевать. Насколько я помню, нам необходимо будет продлить лицензии на сети 2G GSM-900/1800 в 2015-м и 2016 годах.
— То есть довольно скоро вы можете столкнуться с обременениями?
— Мы выполним все условия лицензий. Что касается возможных сроков, то, если регулятор примет решение вносить новые требования в переоформляемые лицензии, мы действительно столкнемся с обременениями с 2015 года.
— Как идет процесс конверсии частот, право осуществлять который компания выиграла на конкурсе в 2012 году? Насколько мы понимаем, сейчас обсуждается вариант, при котором операторы не будут оплачивать полную замену оборудования военных?
— Быстро сделать конверсию в диапазоне 800 МГц не получится, потому что процесс перевооружения достаточно длителен и затрагивает существенное количество специального оборудования, причем исключительно российского. У министерства обороны по понятным причинам есть множество ограничений по условиям применения их радиоэлектронных средств. Поэтому просто очистить этот диапазон, не решив массу связанных с этим проблем, операторы не смогут. Мы изучаем и тестируем вручную возможности, повышаем и снижаем мощность в передатчиках, чтобы совмещать работу нашей сети с системами военных.
Если говорить о том, где сети LTE будут работать с наименьшими ограничениями, то это диапазон 2500-2690 МГц и диапазон 1800 МГц, если в последнем будет введена технейтральность. "МегаФон", на наш взгляд, поступил правильно, купив компании "Скартел" и "Йота", обладающие значимым частотным ресурсом, а также абонентской базой 4G.
— Изменилась ли ваша стратегия в отношении фиксированного бизнеса? Некоторое время назад компания говорила, что не намерена объединять его с мобильным.
— Мы не будем этого делать. NetByNet остается только дочерней компанией. Конечно, мы открыты к изменениям. Во всем мире крупные мобильные операторы покупают фиксированные компании, все говорят о так называемом FMC — fixed-mobile convergence. Эта конвергенция имеет некий логический смысл: человеку проще оплачивать единый счет мобильной и фиксированной связи. Но она не всегда работает. Часто, наоборот, люди с большим удовольствием оплачивают фиксированный счет отдельно от мобильного, понимая, что это две разных услуги. Плюс ко всему фиксированные активы, как правило, стоят дороже, чем мобильные. Ну а мы не готовы покупать крупные активы по цене 10xEBITDA, когда сами торгуемся по 6. Это прямое размывание доли для наших акционеров.
— Но у вас есть желание наращивать фиксированный бизнес?
— В крупных городах — да. Мы готовы смотреть на это точечно, но массово по всей стране — пока нет.
— Органический рост планируете?
— Я не верю в органический рост фиксированного бизнеса. Жители вряд ли испытывают большую охоту пускать к себе в квартиру дядю с отверткой и дрелью, который опять будет сверлить стену, переключать провод. В подъездах и так уже стоит по 3-4 коробки разных операторов. Ведь услуга та же самая. Скажем, раньше, когда у всех стоял ADSL, а тебе проводили реальный ШПД, было понятно, зачем это нужно. Но зачем менять услугу на точно такую же, притом что цены примерно одинаковые?
— Видите ли вы угрозу в создании совместного предприятия Tele2 и "Ростелекомом" — четвертого федерального оператора?
— Судя по информации в прессе, обсуждается создание нового игрока, но, каким бы он ни стал, мы уже с ним и так конкурируем практически на всех рынках, кроме Москвы: либо с Tele2, либо с "Ростелекомом", либо и с тем и с другим. Основной сложностью будет не столько рыночное предложение, которое они сделают абонентам, сколько интеграция активов: сетей, биллинговых систем, управленческих команд. Думаю, ближайшие 12 месяцев после сделки усилия менеджмента будут сконцентрированы именно на этом.
— Но, скорее всего, новый игрок будет дискаунтером. "МегаФон" это не пугает? В России и так цены на связь относительно невысокие.
— Согласен с вами. Наши цены достаточно низкие. В месяц средний абонент тратит на мобильную связь около 300 руб.— это по стоимости сравнимо с обедом в McDonalds. В России, с одной стороны, очень развиты сотовые сети, качество покрытия и передачи данных весьма высоко — даже в сравнении с крупными мировыми столицами, Нью-Йорком, Лондоном. С другой стороны, цена связи на этих сетях у нас, мягко говоря, ниже западной, и мне не кажется, что операторы должны привлекать абонентов только ценой. Куда важнее качество связи, покрытие, скорость мобильного интернета и, конечно, клиентский опыт, уровень сервиса.
— Что изменилось в компании после выхода на биржу?
— Не скрою, поначалу у меня имелись некоторые опасения, связанные с тем, что зачастую, когда компании выходят на биржу, сотрудники начинают больше думать о курсе акций и их стоимости, а не о своих показателях. К счастью, с "МегаФоном" этого не произошло. За прошедший год на наших совещаниях и встречах менеджмента вопросы о курсе акций обсуждались значительно реже, чем наши финансовые показатели, доля на рынке, уровень сервиса и качества, новые интересные проекты.
— Упрощение структуры акционеров перед IPO сделало управление компанией более простым?
— Безусловно. Изменение акционерной структуры за полгода до размещения фактически сделало возможным само IPO. Сейчас наш основной контролирующий акционер — это группа USM, также крупная доля принадлежит шведско-финской TeliaSonera. Кроме того, достаточно существенной долей обладают и рыночные инвесторы. Всех наших акционеров объединяет общая цель — рост компании. В 2012 году мы приняли новую стратегию развития, которую коротко можно назвать "стратегией эффективного роста". Безусловно, мы по-прежнему стремимся к лидерству на рынке телекоммуникаций, однако достигать его мы намерены не стихийным наращиванием количества подключений любой ценой, а привлечением качественных клиентов, лояльность которых будет достигаться за счет высокого уровня сервиса. Мы хотим расти, одновременно оставаясь эффективными и по расходам, и по способу привлечения доходов, и по капитальным вложениям в бизнес.
— Правда ли, что "МегаФон" планирует получить листинг одной из американских бирж?
— В настоящий момент у нас нет бумаг, которые можно было бы размещать на зарубежных, в том числе американских, биржах, как нет и акционеров, которые хотели бы продать их там.
— Но гипотетически вы могли бы рассмотреть NYSE или NASDAQ? Например, недавно Vimpelcom как раз перешел с первой биржи на вторую.
— В отличие от Vimpelcom, у которого есть международный бизнес, "МегаФон" — это на 99% российская компания, поэтому мы бы больше были заинтересованы в увеличении объема торгов на российской площадке.