Hysek — молодая марка. Она была основана и окрещена Jorg Hysek в 1999 году часовым дизайнером Йоргом Хайзеком. И летучий германец в 2006-м покинул компанию и занялся другими проектами, а марка Hysek, оставшись без крестного, как ни странно, почувствовала себя еще более уверенно. В 2007-м марка обзавелась мануфактурой и смогла превратить дизайнерский бренд в полностью часовой. С 2000 года компания принадлежит Акраму Альжорду, который возглавил марку после Йорга Хайзека. Ральф Альжорд не только вице-президент компании, но и представитель второго поколения ее владельцев.
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов
— В каждой из ваших линий есть нечто особенное. Понятно, ради чего она была разработана и какую сторону ваших возможностей иллюстрирует. Но не кажется ли вам, что коллекции Hysek слишком разные?
— Часовая промышленность — закрытый клуб. Здесь есть сильнейшие марки, монополисты. И для того чтобы найти место среди этих монстров, вы должны создавать что-то особенное. Надо смотреть на других. Но не для того, чтобы сделать так же, а, наоборот, чтобы ни в коем случае так не сделать. Не забывайте, что мы марка, во-первых, молодая, нам недавно исполнилось десять лет, а во-вторых — "нишевая", ориентированная на коллекционеров. Мы не собираемся следовать логике больших брендов. Они десятилетиями, если не столетиями выпускают одну и ту же модель, от года к году немного меняя цвета, расположение стрелок и кнопок. Мы же любим удивлять и готовы рисковать ради этого.
— Вы начали как дизайнерская марка, а теперь удивляете такими усложнениями, как двойной турбийон или комбинация минутного репетира с указателем мирового времени.
— В 2007 году мы достроили и открыли нашу собственную мануфактуру. Мы можем теперь практически все, что мы делаем, производить, как говорится, "в доме". У нас есть даже машины для производства корпусов, очень сложные и дорогие, которые используются, в частности, в авиастроении. Мы разработали пятнадцать собственных "калибров". Это не просто часы с тремя стрелками, это комбинация усложнений, результат нестандартных решений, которые и делают наши вещи узнаваемыми. Взять хотя бы наш двойной микроротор для автоподзавода, маховик установлен не только под задней крышкой, но и открыто, на циферблате.
— Открытый ротор на циферблате стал очень модным.
— Но мы-то делаем его не ради моды. В этом есть смысл с точки зрения механики. Удвоение массы позволяет быстрее взводить пружину и, конечно, отличает наши часы от других. Вы сразу видите, что перед вами — Hysek.
Hysek, Io Jumping Hours, 2013
— Среди пятнадцати ваших калибров есть ли базовый или только калибры с усложнениями для ваших специальных моделей?
— Конечно, есть более простые калибры с отдельной секундной стрелкой и микроротором. Потом к ним добавляется "большая дата" и другие усложнения вроде тройного часового пояса с автоматическим подзаводом, который сразу возвышает эти часы над уровнем привычного GMT. А вот двойной турбийон с микроротором и датой. Комбинация очень редкая, если не сказать, что единственная в своем роде, но при этом простая и логичная с виду. Мы не забываем о наших дизайнерских корнях.
— Где находится ваша мануфактура?
— В Морже, рядом с Лозанной. Замечательное место. Правда, в результате мы не можем претендовать на такой престижный знак качества, как "женевское клеймо", Poincon de Geneve. Но ведь это только потому, что мы расположены не в Женеве, соответственно, по регламенту нам его не могут присвоить. А жаль, потому что наш уровень очень высок и соответствует самым строгим его критериям.
— Сколько часов вы выпускаете в год?
— Мы разрабатываем три-четыре дополнительных усложнения в год, и выходят они в сериях максимум 30 экземпляров. Потом возможны вариации материалов — золото, титан и золото, только титан. Регулярные коллекции — с механизмами более традиционными — мы делаем в большем количестве. Но всего получается примерно тысячи три в год, не больше.
— Сколько человек работают на вашей мануфактуре?
— Немногим больше пятидесяти. Это все вместе: концепция, проектирование, производство, продажа. Хотя часы — маленький предмет, над ними работают иногда больше людей, чем над автомобилем. Мы производим у себя 95-97% комплектующих, кроме разве что маленьких и неинтересных деталей. Невыгодно же производить пять винтов. Чтобы оправдать вложения, их надо делать сотни тысяч, а это уже точно не наша работа.
— Построить мануфактуру — трудная задача?
— А как вы думаете, если многие марки постарше нас так и не сумели этого добиться? Но у нашей семьи есть опыт. До Hysek мы занимались такой маркой, как Roger Dubuis, и строили там мануфактуру. Потом на горизонте появилась группа Richemont и выкупила 60%, а мы оставили себе 40%.
— А если теперь к вам придут люди из Richemont или из LVMH и захотят приобрести львиную долю Hysek?
— Есть события, которые невозможно предвидеть. Скажу лишь, что продажа не входит в наши планы. Работа с часами для нашей семьи очень интересна.