Главная фигурантка дела "Оборонсервиса" Евгения Васильева обратилась к прессе и общественности, она заявила, что не признает вину. По ее словам, на свидетелей и обвиняемых по ее делу оказывается давление, чтобы опорочить честь и достоинство бывшего министра обороны Анатолия Сердюкова. Писатель Сергей Шаргунов отчасти понимает Евгению Васильеву.
Фото: Василий Шапошников, Коммерсантъ / купить фото
Евгения Васильева разразилась письмом всему миру, отвергнув все притязания следствия. И этим подлила масла в огонь. Если почитать отклики, почти все клеймят ее как вражину и желают скорейшего и суровейшего приговора.
Она пишет, что не желает признавать вины. И, кажется, слышно, как звенит ее голос, трагичным эхом разносясь по комнатам. Она говорит, что через нее бьют по бывшему министру обороны, но чудится, адресат этого послания — он сам, единственный. Благодетель и губитель. Тот, кто озолотил, и тот, из-за кого страдает. Сквозь строки Васильевой пробивается нечто иррациональное, горько-сладкое, почти цветаевское: "Мой милый, что тебе я сделала?".
Не знаю, почему не хочется присоединяться к общему хору глумящихся сейчас над этой женщиной. Или, пожалуй, знаю.
Драгоценности, картины, счета, денежные переводы, наконец, количество комнат – вся жизнь ее бесконечно перебирается там и тут. Действительно, на фоне бедности миллионов, неустроенности армии или судеб фигурантов "Болотного дела" – показная бравада безнаказанного чиновника может и должна возмутить. Лучше бы опустить очи долу и не дразниться нелепыми открытыми письмами.
Но проблема в том, что Васильева находится в логике своей среды. Чем она хуже других? Почему она крайняя? И почему именно сейчас все накинулись на нее и ее покровителя? Разве нет у нее соседей и соседок с не меньшими хоромами? Разве мало у нас больших боссов, уличенных в распилах, откатах, вопиющем кумовстве и так далее? И ведь как ни в чем ни бывало сидят в своих креслах. Получается, когда б не увольнение министра, он оставался бы в покое и неге, зато уволенный сразу сделался любимой всеми без исключения мишенью вместе со своим ближним кругом.
Это, между прочим, признают негодующие: он и она – плоть от плоти сложившейся системы. Схемы, в которых уличает их следствие, они воспринимали как законные и, главное, как нормальные. Вот что отвратно, вот что делает фальшивой и отвратной травлю тех, кого как бы разрешено травить. Ведь, проклиная Сердюкова, вы одновременно судачите: а за что на самом деле преследуют Сердюкова, ну не за коррупцию же в самом деле, мы ж не дети…
Общество хочет справедливости. Однако вопрос очередного чиновника, обвиненного в коррупции: "А почему я?" — тоже по-своему справедлив. Пока не поменяются правила игры – все относительно. Непонятно, почему один должен сидеть в тюрьме, другая — под запором в элитной квартире, а какой-нибудь третий все так же самоуверенно и вальяжно в своем кабинете.