На воде, как на войне

Наводнение на Дальнем Востоке продолжается уже больше месяца. За это время в Хабаровском крае, Амурской области и Еврейской автономной области оказались подтоплены 185 населенных пунктов и эвакуированы 28,341 тыс. человек, из которых 16,6 тыс. пока не вернулись домой. Корреспонденты «Ъ» на Дальнем Востоке выслушали тех, кому пришлось столкнуться со стихией.

Дядя Федор

В садоводческом товариществе «Ветеран-1», расположенном рядом с Комсомольском-на-Амуре, сейчас затоплено уже больше 200 участков и построек. Здесь все еще живет старик, которого спасатели называют «дядей Федором». Да и сам он часто сравнивает себя с героем мультфильма, приговаривая: «Дядя Федор прожил в этом Простоквашино 60 лет…». У него на участке тоже вода, относительно немного — по щиколотку и кое-где чуть больше. Но и этого достаточно, чтобы дом, дворовые постройки, огород, садовые деревья и поленница находились в воде. «Сначала, пока воды было немного, спал в доме,— рассказывает старик, — но сейчас воды уже больше, так что живу на улице». Дед Федор сделал лежанку возле забора, на ней — матрас и одеяла. Здесь он и ночует со своей небольшой черно-белой собакой по имени Маланья. Старику предлагали эвакуироваться, однако он отказывается. «Мне в будущем году будет 75 лет. Я помню эти места, когда сюда еще нормальной автомобильной дороги не проложили. Ходил когда-то сюда аж с Дземог, пешком. И сейчас никуда уходить я не собираюсь. Прожил здесь 60 лет, мать тут жила, родственники все. Я свой дом не брошу».

Военный пенсионер Станислав Хлебович и его жена Любовь Хлебович

Супруги жили в частном доме по переулку Актюбинскому в пригороде Хабаровска Красная Речка в 500 метрах от реки. «О реке ничего не напоминало. Сели обедать, и вдруг смотрим: во дворе вода. На крыльце вода. Я быстро собак спустил. Не успели оглянуться, а вода уже из-под пола выходит! Подъем шел прямо на глазах», — рассказывает пенсионер. Подняв на чердак телевизор и музыкальный центр Станислав Хлебович спустился в дом. Только эту технику и сторожевых собак, которых спасатели сняли с крыши, он смог забрать с собой на эвакуационный пункт. «Не успел раскидать опилки на чердаке, чтобы там хоть как-то можно было находиться, спустился — воды уже по пояс. Моментально! — говорит он.— Но на тот момент все еще обещали уровень 6,2 м. Мы и остались на чердаке. Они же не сказали, что будет то, что будет! А если бы хотя бы за неделю предупредили, все было бы по-другому». 17 августа вода немного спала, сантиметров на 15. «Мы подумали, пошла вниз, все. А потом утром просыпаемся — плюс 40 сантиметров». Проведя на крыше пять суток, супруги 20 августа все же согласились на эвакуацию. «Сказали так: если сейчас не эвакуируетесь, будем бить крышу и снимать вас уже вертолетом. Пришлось выходить»,— говорит Станислав Хлебович. Вода к тому моменту дошла уже выше подоконников дома, диван плавал под потолком. «Супругу посадили на плечи, я выбрался сам. Она в халате, я босиком и в трусах»,— улыбается пенсионер. «Что эти 100 тыс. компенсации?— размышляет Станислав Хлебович.— У меня там остался мотоцикл, мотоблок, газонокосилка, циркулярная пила». За эти дни супруги побывали уже в четырех эвакопунктах. Последний — дом культуры «Русь» в Южном округе Хабаровска, куда 30 августа во время поездки по Дальнему Востоку приезжал с кратким визитом президент Владимир Путин. «Встретили в "Руси", конечно, как положено. Но первый ужин был ужасный. Хлеб дали толщиной с расческу, правда, по два кусочка. Какую-то непонятную кашу. Я взял два стакана чая, подошли, забрали один, мол, не положено. Но мы пожаловались в Роспотребнадзор, и стали кормить лучше»,— вспоминает военный пенсионер. Пробыв в пункте три дня, супруги попали в общежитие №2 индустриально-экономического колледжа, куда вместе с ними переселили и тех эвакуированных из «Руси», кто был с семьями. К обещаниям властей о предоставлении жилья они относятся со сдержанным недоверием, но понимают: в свой дом им вряд ли суждено вернуться.

Капитан-механик Григорий Гизатулин и его жена береговой матрос Лариса Шнягина

Григорий и Лариса жили в поселке Уссурийский вместе с зятем, дочкой и маленькой внучкой. Как только в Хабаровске начало затапливать ремонтно-эксплуатационную базу (РЭБ) флота, где работали супруги, их отправили в отпуска. Но о приходе настолько высокой воды никто и не думал: «Говорили, конечно, что поднимется, но только до шести метров. А подъем произошел резкий. Мы уезжали когда, была небольшая лужица, а вернулись — там уже по пояс», —рассказывает Григорий Гизатулин. Сейчас под воду полностью ушел весь первый этаж их восьмиквартирного дома. Спасатели вывезли семью 22 августа, с собой удалось взять лишь документы и то, что было на себе. Григорий Гизатулин не собирается покидать Хабаровск. Здесь ему дают двухкомнатную квартиру, да и боится, что не перенесет переезд: он инвалид, у жены стенокардия. Но возвращаться на Большой Уссурийский остров семья не хочет. «Крыльцо уплыло, вода стоит под два метра. Не в скафандре же мне идти! Вода стоит выше окон. А если она будет уходить, то только помаленьку. Зимой все замерзнет, а весной весь фундамент разрушится. Дому ведь и так лет шестьдесят. У нас там соседка осталась на втором этаже, она домой по пожарной лестнице поднимается. Но боится, что дом развалится. Многие люди не переезжают, боятся за имущество. Я их не понимаю. Там ведь жить невозможно! В квартирах прыгают лягушки, мыши бегают по стеклам. Могилы размыло, все туалеты поплыли, вода теперь грязная»,— рассказывает Лариса Шнягина. Семья надеется на помощь властей. «Людям спасибо огромное, кто принимает нас, правительству! Они ведь сказали, что не оставят нас на улице»,— говорит Григорий Гизатулин.

Ашот Егоян, его жена Каринэ Егоян, дети Карен и Анюта

Семья Егоян переехала на Большой Уссурийский остров, попав на Дальний Восток по программе переселения соотечественников из-за рубежа. Сначала они снимали жилье в Хабаровске, а потом купили за 3 млн. руб. двухэтажный дом. Специально для переезда Ашот уволился с мебельной фабрики. А через два месяца начался паводок. «Мы такого еще не видели, даже не знали, что так бывает. Вначале сказали, четыре метра будет. Потом пять, и вот так потихонечку поднялась», — признается Ашот. «Пришла вода сначала в подвал. И муж меня с детьми отправил к сестре. Боялся за меня. А с нами не поехал,— рассказывает Каринэ.— Через шесть дней я попала в эвакуационный пункт в ДК "Русь"». Там она провела два дня. «А муж уже десять дней там жил, это меня к нему перевели. Еще через два дня всех вместе эвакуировали сюда, в общежитие»,— рассказывает историю всех перемещений семьи Каринэ. О том, как будет учиться Анюта, они уже договорились: девочку определили в близлежащую 87-ю школу. «И садиком нас обеспечат. Но говорят, будем жить здесь, в эвакопункте, до весны»,— говорит Каринэ. «Сказали, что на Большой Уссурийский мы вряд ли вернемся. Нам обещают два миллиона — если дадут жилищный сертификат. Пока еще ничего не получили, ни десять тысяч, ни сто тысяч. Потому что есть дети-сироты, многодетные семьи, инвалиды — они сейчас получают»,— объясняет он.

Пенсионерка Людмила Маковецкая

Супруги Маковецкие, жившие с мужем в частном доме по улице Заречной, этим летом сделали ремонт, построили баню и гараж. Во дворе стоял Lexus сына. Сын работает на «северном завозе»: летом, пока есть навигация, нужно успеть доставить топливо, продукты, материалы на весь зимний сезон в труднодоступные районы Хабаровского края, с которыми нет никакого сообщения по суше. Сейчас он находится в Охотске, и никакой возможности принять участие в спасении своего имущества у него нет. Из имущества — Lexus и комната в двухэтажном деревянном доме неподалеку, где он живет с женой и 10-месячными дочками-близняшками. «Продать машину, комнату, да добавить еще немного — и они собирались купить жилье в Хабаровске,— рассказывает Людмила Маковецкая.— Когда еще оставался один незатопленный переулок, можно было перегнать автомобиль повыше, есть там у нас площадка бетонированная, да мужики подсыпали еще грунта, и все туда свои машины перегнали, кто успел. Я звонила в МЧС, просила помочь. Приехали сразу, но перегонять машину не стали. "Мы эвакуируем людей, а не машины",— так сказали. Да кого они спасают? Только воду развозить и могут». В Хабаровск, в пункт временного размещения, Людмила Маковецкая с мужем согласились переехать только в минувшее воскресенье. До этого они жили на крыше своего дома. Потом было общежитие на ул. Владивостокской, где у пенсионерки обострилась астма. И при посещении их общежития правительственной делегацией она пожаловалась на это мэру Александру Соколову. Вопрос решили оперативно и теперь своим жильем — двухместной комнатой с собственным санузлом в общежитии автодорожного техникума — она довольна.

Пенсионерка Антонина Чанчикова

Вода подступила к подъезду Антонины Чанчиковой, живущей на улице Ремесленной в Хабаровске три недели назад. Электроснабжение осталось только у ее дома, остальные в округе отключили. Нет и горячей воды. Как-то утром Антонина Чанчикова вышла и увидела, что затоплены все подходы к дому. Спасатели приехали, когда затопило подъезды, и начали эвакуировать людей с первых этажей. «Поначалу многие отказывались, но потом пошли — деваться некуда. Прорвало канализацию, плавали нечистоты. У нас пятый этаж, муж мой остался там. И еще одна соседка на площадке, и на втором этаже. Если бы не работа, я бы и не ушла, а сейчас живу у дочери. Остальные выехали, потому что добраться до жилья сложно: спасатели перевозят на лодках, просто так не пройдешь даже в «болотниках, воды на улице по грудь. Машины тоже не пропускают, потому что улицу размыло, и движение по ней перекрыли, хорошо хоть, нам родственники успели завезти питьевой воды»,— рассказывает она. Пострадал гараж, но в нем были только резиновые шины и газонокосилка, которую «подняли и пришпилили к потолку». Соседям по гаражам повезло меньше: некоторые ушли в рейсы на 6-8 месяцев и их машины просто не смогли эвакуировать. Усилия спасателей по откачиванию воды Антонина Чанчикова оценила: они действительно смогли понизить уровень воды внутри дамб.

Владимир Раппопорт, работает в управлении ГО и ЧС Хабаровского края

Владимир Раппопорт лишился дачи на одном из островов Амура. В начале августа, когда стало известно о подступающем паводке, он решил принять превентивные меры. На острове Дачный у него два участка, два дома, летняя кухня, сарай с мастерской, где «уйма электроинструмента». Левый берег Амура действительно часто топит, признает он. «Но там целый ряд преимуществ, несмотря на наводнения. Великолепная земля — это раз. А во-вторых — там такой воздух, очень чистый. Ведь за то время, пока не было крупных наводнений, левый берег преобразился, там сложилась лесопарковая зона. Многие туда рвутся, и многие не хотели бы оттуда уезжать»,— уверен он. Взяв отпуск, Владимир Раппопорт приехал на дачу. «До этого завез туда стройматериалы, приготовился работать. Очень здорово подвел прогноз: прогнозировали-то 5,5 м. Для меня это не очень страшно. Есть кусок высокой земли, на отметке 6 метров, где, как считалось, никогда не топит. Там оставил урожай, снизу, с других участков, собрал все что можно, в дом занес. И дом все-таки поднял — на отметку шесть метров»,— рассказывает Владимир Раппопорт. Но это не помогло. Вода пришла с низин, зашла в дом. Выбираться с острова пришлось вброд, но сначала Владимир Раппопорт на своей складной лодке помог выбраться двум соседям — пожилым людям. «Были и в другие годы наводнения. Все говорят про 1984 год, но насколько я помню, максимальный уровень у Хабаровска был в восемьдесят первом — 630 см. А в восемьдесят четвертом было 580. У меня в те годы тоже участок был на острове, метров пятьдесят от нынешнего. Но тогда люди были заранее предупреждены, смогли подготовиться, хотя бы дома привязать. А сейчас уже уплыло все»,— говорит он.

Пенсионерка Нина Козлова

Дом Нины Козловой находится в поселке Заозерное, севернее Хабаровска. «Мне сказали — прибывает вода. Выкопала картошки с краю, два рядка всего, а потом — не успеваю, идет валом. Первую ночь осталась в доме, простудилась. На полу вода холодная, подпол двухметровый залило. А на следующую — и ночевать не в чем. Все сырое. Пошла к соседям. Вернулась утром домой — все плавает. Мебель затопило, ничего не успела убрать, даже постель. Сейчас там ни зайти, ни выйти»,— рассказывает она. На чердаке у пенсионерки осталась курица, а корову, сначала убежавшую от воды, удалось вернуть в сарай. Но доить ее теперь проблематично: «К ней уже не проберешься, вот, соседи помогают», да и ноги после этих холодных ночей ходят с трудом. «А тряпки, документы, фотографии, моя память старая — все потонуло»,— вздыхает Нина Козлова. Но самое сложное то, что пенсионерка в своем доме не прописана. «Она действительно прописана в Южном округе Хабаровска, у детей. А дом стоит с 54-го года, и живет она здесь с восемьдесят первого! — подтверждает внучка Нины Козловой, Анастасия Савельева.— Ее вся деревня знает, все соседи. Когда бабушка поехала свой дом приватизировать — оказалось, что на это пенсии не хватит. Оформили в аренду на три года. И вот сейчас я приезжаю в администрацию, говорю, что она пострадавшая от паводка. А мне отвечают: раз она не прописана, никакой помощи не ждите». Что делать с жильем дальше, семья не знает. «До зимы дом, естественно, не высохнет, жить там нельзя. По телевизору сказали, что если власти отказываются помогать — обращайтесь в суд. Я подала заявление на помощь. Дом жалко, и бабушка уезжать отсюда не хочет. Наш дом в Хабаровске тоже затопило, вода на лестничной клетке, в подвале, я сама сейчас живу у знакомых»,— говорит Анастасия.

Врач Михаил Зелинский

20 августа Михаил выехал из хутора Галкино в село Свечино, где живет его отец Игорь Колесников — исполнительный директор СППК «Тайфун». Но дорога оказалась затоплена. Свечино — не просто дачный поселок, у многих высокопоставленных чиновников там обширные хозяйства. Но никто жителей не предупреждал о такой чрезвычайной ситуации, заверяет Михаил Зелинский. «Местная администрация, в чьем подчинении находится не только Свечино, но и село Константиновка, не сделала ничего. В течение двух недель не было никакой помощи, а вода наступала. МЧС даже не было. Люди не знали, что делать, заборы у них сносило. Утонул конный двор. Лошади разбежались, и мы их самостоятельно собирали»,— вспоминает врач. В итоге ему со знакомыми пришлось «отправляться спасать народ»: закупали на свои деньги воду, консервы, корма для животных, на руках перетаскивали по воде. «Тогда как спасатели, когда явились, просто ловили рыбу. Отцу было предложено подписать бумагу об отказе от эвакуации, но помощи никакой предложено не было. Им не предлагали ни переселяться, ничего»,— возмущается Михаил Зелинский. По его словам, в селе размыло дорогу к ближайшему магазину, все скважины затоплены, и вода не подлежит использованию. Люди полностью отрезаны от «большой земли». «Я вот к своему отцу сам пробираюсь, заказываю бульдозеры, туда складываю еду и воду для него, для соседей, ну и для животных. Мы сразу с друзьями на лодках из села Константиновка по воде километров десять плыли, чтобы доставить все необходимое, а потом протаскивали на руках, где лодки не проходили. Я был там три дня назад, все первые этажи затоплены. А местные жители остались для того, чтобы охранять свое имущество»,— рассказывает Михаил Зелинский. «В общем, своими силами все спасаем. Если никто не может найти деньги на воду, что уж говорить об эвакуации и каком-то другом жилье! Они ведь даже не смогут сделать заборы из простых досок, чтобы мародеры ничего не растащили. Нам пришлось самым строить эстакады, поднимать туда машины, скот. Все купили на свои средства и перевезли на моторных лодках»,— говорит он. Возмущен он и поведением местной главы Ольги Чупахиной, которая, по его словам, спустя 20 дней решила помочь затонувшим селам. «Каким образом она помогает, неизвестно. Надела сапоги и рабочую форму и ходит по воде. Мы сами приезжали на лодках и никакой помощи не видели. Люди возмущаются, что по телевизору говорят о первоклассной помощи в затопленных районах, а про них тут совсем забыли. Помощи ждать неоткуда, можем надеяться только на себя»,— констатирует Михаил Зелинский.

Николай Верещагин, мастер прорабского участка МУП «Дорожник»

Николай Верещагин не согласен с тем, что власти оставили население без помощи. Он руководил строительством дамб на улице Ремесленной. «Работали 24 часа в сутки, в две смены. Дневная и ночная. Три участка, каждому метров по пятьсот — отсыпать дамбы. Высота отметки — восемь с половиной. Мы поэтапно дамбы поднимали, по мере того, как вода поступала. Сначала шесть, потом семь, а потом и восемь с половиной метров, такая стояла задача. И так — две недели. Круглосуточно»,— вспоминает он. Людей было «маловато», но техники хватало, говорит Николай. «Люди уставшие, замученные, по ним видно. Работают на пределе. И потом все эти ночные смены... А куда деваться?» — спрашивает он. Он добавляет, что и сейчас у дорожных служб работ хватает: «Те дамбы, которые можно было сделать — отсыпали. Где вода прорывает через ливневку — откачиваем насосами, завозим грунт, подсыпаем». Поразило его то, что некоторые из спасаемых хабаровчан не отнеслись к дорожникам с пониманием. «Например, строим дамбу. А тут по дороге, прямо в воде, джип какой-нибудь едет! Правда, из ГИБДД подключались, знаки выставляли, движение перекрывали. Те люди, которые живут в затопленных районах — они с уважением отнеслись. И к дорожникам, и к чрезвычайным службам».

Волонтер, хабаровский блогер Александр Колбин

Узнав о наводнении, Александр Колбин вернулся в Хабаровск из Владивостока. Особого смысла в строительстве дамб на набережной не видел, но все равно помогал. «Это все превратилось в стеб. Что тут защищать от воды? Набережную? Я сам не особо понимаю назначение этой дамбы - придет вода, и мешки с песком не помогут. Я не инженер, не гидролог, но знаю, что строят у нас говенно, поэтому набережная не выдержит. Куски набережной начали уже проседать, осыпаться в воду. У людей в принципе нет информации никакой. Я хочу знать, когда будет семь метров, куда вода придет? А когда будет восемь? Никто не знает даже, откуда считаются эти восемь метров». Здесь, на набережной, две группировки волонтеров. Лидеры неорганизованных, тех, кто пришел сам по себе, недолюбливали прилетевших из Москвы добровольцев, считая это московским пиаром. «Прилетели, раздали всем футболки и пишут в Twitter о том, как тут все плохо, — говорит один из лидеров неорганизованных волонтеров. — Мы и без них нормально работали. Мне не нравится, что много сейчас кураторов, создали штаб, раздали маечки. Мне гораздо проще встретится с местными чиновниками и все наладить. Я показал им, кто на бригадах старший, кто на укладке старший. Если меняется фронт работ — они говорят мне, я говорю людям. Они уже знают, кого слушать».

Дмитрий Щербаков, Вадим Пасмурцев, Евгения Сычева, Тамара Васина, Алексей Петрук, Алексей Черкасов, Хабаровск; Вера Овсянникова, Комсомольск-на-Амуре