Отток врачей за границу из России увеличится, а Германия и США создают угрозу национальной безопасности, так как создали хорошие условия для приглашения врачей из других стран, написал в своем микроблоге президент Национальной медицинской палаты Леонид Рошаль. На вопросы ведущего Андрея Норкина ответили господин Рошаль и глава комитета Госдумы по охране здоровья Сергей Калашников.
Глава комитета Госдумы по охране здоровья Сергей Калашников
Фото: Сергей Киселев, Коммерсантъ / купить фото
— Правильно я вас процитировал, нигде ничего не переврал?
Л.Р.: Абсолютно. Так как я написал, так вы и сказали. Но это одна сторона вопроса. Есть и вторая сторона вопроса. Сейчас государственное здравоохранение находится в тисках. Оно проигрывает коммерческим структурам по зарплатам где-то в три-четыре раза, поэтому народ уходит в коммерческие структуры, хорошие врачи уходят, остается мало врачей. Вы знаете, что есть регионы, где не хватает 2 тыс. врачей. На "скорой помощи" работает только 50% врачей из требуемого количества в регионах, тоже с кадрами плохо. Когда мы анализируем, в чем проблема, проблема в социальной незащищенности врачей и в заработных платах. Заработная плата врачей очень разнится. Даже в той же "скорой помощи" от 14 тыс. руб. до 60 тыс. Это не может быть в одной стране. Такого никогда ни одна страна не выдерживает. Я понимаю, северные какие-то надбавки, еще разница. А сейчас зарабатывать деньги едут в центр и снимаются иногда даже целые бригады.
— Леонид Михайлович, скажите, пожалуйста, отток в коммерческую медицину — может быть, это все-таки не так плохо, они же остаются в России?
Л.Р.: Да, только народ у нас бедный. И 80% платить за медицинские услуги не могут. Представьте себе, какой-то центр, какой-то городишко, в городе один хороший невропатолог. Он работает в государственном учреждении, он вкалывает с утра до вечера, высунув язык, и получает где-то 15-16 тыс. руб. А рядом коммерческая структура, говорят, иди ко мне. Он приходит к ним, получает 80 тыс. руб. или 60 тыс. Тогда все больные этого города уже должны платить.
— Откуда же тогда ему в этой коммерческой структуре такую зарплату платят? Откуда они деньги берут, если к ним не обращаются?
Л.Р.: Там же нет установленной нормы. Они сами определяют цену, там рынок, а у нас не рынок — мы думаем про больных. Поэтому так.
— Сергей Вячеславович, Леонид Михайлович сейчас обрисовал очень печальную картину, как вы все это прокомментировать можете?
С.К.: Я полностью согласен с Леонидом Михайловичем. Леонид Михайлович очень хорошо знает ситуацию и обрисовал ее так, как она есть на самом деле. Вопрос остается только в одном, какие пути решения возможны.
— У вас есть ответ на этот вопрос? Господин Калашников, давайте вы тогда скажите, а Леонид Михайлович прокомментирует.
С.К.: У меня ответ один. Дело в том, что не может страна считаться рыночной, если разные секторагосударственной и частной экономики находятся в совершенно в разном финансовом положении. Рынок — это когда идет конкуренция между рынком, государственными структурами, общественными структурами и так далее.
Другими словами, главный рецепт заключается в том, что если есть спрос, обеспеченный соответствующими средствами граждан, то он должен быть оплачен таким же образом как в государственном секторе, так и в рыночном секторе. Вопрос в другом: будут ли все люди иметь возможность получать высококвалифицированную помощь по таким ценам.
— Сергей Вячеславович, вы меня извините, но вы не отвечаете на вопрос. Я ведь вас спросил: что делать? Вы сейчас констатируете опять факты, это все у вас блестяще получается.
Л.Р.: Нет, почему, я-то сделал вывод, он совершенно правильно говорит.
С.К.: Я просто не сказал последнее предложение.
— Давайте, скажите.
С.К: В рыночном секторе и в государственном секторе стоимость медицинских услуг должна быть одинаковой.
— Это понятно. Я имею в виду, как добиваться этого?
С.К.: А там, где люди не могут сами платить, должно платить государство. Поскольку у нас в Конституции все-таки есть гарантии.
— Хорошо. Леонид Михайлович, прокомментируйте: вот, господин Калашников предлагает определенную программу.
Л.Р.: Я думаю, по этому пути тоже можно идти. Но самый сложный путь для государства — нам необходимо поднимать заработную плату в нашем первичном звене и на "скорой помощи" в два-три раза, на окладах до 40-50 тыс., надо решить вопрос социальной защищенности врачей, тогда не будут уходить люди, а так мы проигрываем западным странам, просто проигрываем. А почему я написал про Запад? Очень просто: потому что у нас есть проблема недостатка кадров, просто катастрофа, а в Германии предкатастрофа, но они открыли практически двери для россиян, да, пожалуйста, приезжайте, знайте только чуть-чуть немецкий язык. Там условия, зарплаты высокие. Это называется "проблема национальной безопасности".
Американцы пошли еще дальше. У них нехватка врачей и медицинских сестер, и они приглашают наших врачей для работы на уровне типа медицинской сестры или помощника и так далее. Я думаю, это тоже путь к оттоку. Нас сейчас будут с двух сторон стискивать, а можем проиграть и потерять здравоохранение.
Значит, до тех пор, пока мы не поднимем врача, медика на достойный уровень, у нас будет очень плохо. Это проблема, прежде всего, Минфина. Как я могу говорить что-то доброе, когда нет оснований для этого? Я хочу сырую цифру сказать. У нас на здравоохранение приходится 3,4-3,7% внутреннего валового продукта. Это в два раза меньше, чем в любой цивилизованной стране. А это ведь проблема ментальности. А дальше планируется снижение до 2,8%. Это вообще преступление.
— Сергей Вячеславович, вот Леонид Рошаль приводит цифры, скажите, пожалуйста, у нас в бюджете есть возможность поднимать зарплаты, решать вопрос социальной защиты медиков?
С.К.: На сегодняшний день, к сожалению, нет, потому что с 2013-го по 2015-й уже заложено снижение финансирования. Я боюсь, что в проекте 2014-2016 года будет еще ниже. К сожалению, в бюджете таких денег не заложено.