Дело Алексея Навального свидетельствует о том, что в России нет независимого суда, такое мнение высказал первый президент Советского Союза Михаил Горбачев. Глава Фонда развития гражданского общества Константин Костин и политолог Дмитрий Орешкин обсудили ситуацию с ведущим Андреем Норкиным.
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ / купить фото
Суд в четверг приговорил оппозиционера к пяти годам колонии по делу "Кировлеса". Другой фигурант дела — Петр Офицеров — получил четыре года лишения свободы. Оба осужденных были арестованы в зале суда и отправлены в следственный изолятор до вступления решения суда в силу. Защита заявила, что готова обжаловать приговор в Европейском суде по правам человека.
— Константин Николаевич, насколько приговор Навальному и Офицерову может способствовать возрождению "белоленточного движения", как принято его называть?
К.К.: Мне кажется, какие-то всплески возможны, но говорить о том, что поднимется некая новая протестная волна, мне кажется, это серьезное преувеличение.
— Дмитрий Борисович?
Д.О.: Вы знаете, я согласился бы, потому что, с одной стороны, люди понимают, что с этой властью диалог поддерживать уже смысла нет, а с другой стороны, нарастающее глухое протестное движение будет манифестировать себя по-другому.
— Как это?
Д.О.: Вот в пугачевском стиле, в проблемах экологического протеста и так далее. Его нельзя уже будет назвать "белоленточным". "Белоленточное" — это столичное, московское, подчеркнуто законное движение. По-видимому, оно пришло к исчерпанию своих ресурсов. Соответственно, будет, с одной стороны, радикализация и уменьшение числа уличных событий, но увеличение их агрессивности, а с другой стороны, уход большинства в глухую несознанку.
— Дмитрий Борисович, вы сказали, что московская — это как бы подчеркнуто законная история. Как тогда сегодняшнее собрание на Манежной площади? Каким образом нужно вести себя полицейским?
Д.О.: Я как раз думаю, что сегодня мы имеем дело с вот этим небольшим фрагментом протестного движения, которое радикализировалось, которое готово идти на несогласованные акции. Ведь весь 2011-2012 год акции были подчеркнуто миролюбивые, согласованные, законные и ни к чему не приводили. Значит, соответственно, отделяется от этих условно 80 тыс. пять-восемь тысяч, которые готовы бросать бутылками в полицейских. Полицейским в этой ситуации остается терпеть. Было бы правильно, во всяком случае, примерно, как в Пугачеве.
— Константин Николаевич, вы по поводу сегодняшних событий что думаете?
К.К.: Мне кажется, и ваша реплика, и моего уважаемого оппонента и коллеги, о том, что московское "белоленточное" движение подчеркнуто соблюдало закон, — это все-таки преувеличение. Все мы помним купание Удальцова в фонтане, все мы помним 6 мая. Поэтому я бы с такой характеристикой, пожалуй, не согласился. Действительно, начало этой волны, начало этого движения характеризовалось демонстративным соблюдением законов, однако, дальше чем меньше популярности у акции было, тем больше участники прибегали к неким радикальным шагам, к нарушению закона. И второе, то, что все теперь уходит в регионы, это некий миф, который после недавнего доклада ЦСР начал у нас рождаться, о том, что теперь запрос на демократию и протестную активность уходит в регионы. Я хочу сказать, что на протяжении всех последних лет, это характерно и для 2007, и для 2008 года, политическая и уличная повестка в регионах была достаточно насыщенной.
— Константин Николаевич, Дмитрий Орешкин некоторое время назад сказал, что "региональные протестные движения могут идти по пугачевскому варианту". Понятно, что имеется в виду. Вы считаете, что нет, такого не может быть, какая-то национальная подоплека, еще что-то?
К.К.: Нет, такое может быть, мы это имели и в Кущевке, и в Сагре. Но все-таки столкновения на национальной почве я бы все-таки выделил в какую-то отдельную историю.
— Как полицейским сегодня себя вести с людьми, которые в центре Москвы собрались?
К.К.: Сохранять спокойствие, быть предупредительными и действовать по закону.