Критика деятельности войск антигитлеровской коалиции может обернуться уголовным сроком. Соответствующий законопроект внесла в Госдуму депутат от "Единой России" Ирина Яровая. Политик Леонид Гозман обсудил ситуацию с ведущей Оксаной Барыкиной.
Фото: Василий Шапошников, Коммерсантъ / купить фото
Документ предусматривает штрафы от 100 тыс. руб. до 500 тыс. руб. и уголовное наказание до пяти лет за оправдание нацизма, рассказала автор инициативы, депутат Ирина Яровая.
— Вы не так давно были в центре скандала, связанного как раз с трактовками истории. Вы приравняли тогда советский СМЕРШ к войскам СС.
— Не совсем так, я говорил о том, что не надо показывать сериал с названием СМЕРШ, поскольку СМЕРШ ответственны за гибель наших соотечественников, 157 тыс. людей было расстреляно. Почти миллион был арестован, сколько из них погибло, никто не знает.
— Чем тогда все закончилось? Ведь тогда тоже была волна того, что нужно запретить, наказывать, на срок до трех лет предлагал Железняк в тюрьму сажать.
— Слушайте, я не имею чести быть депутатом Государственной думы, я не знаю, чем у них там все закончилось. Дума продолжает расследование. Она так неторопливо это делает. Результат мне неизвестен. Они мне ничего не говорили.
— Как вы оцениваете очередную инициативу, законопроект Яровой? Есть сведения, что он уже давно внесен в Госдуму, чуть ли не в 2009 году она предлагала эти поправки. Как вы думаете, каких последствий стоит ждать? Зачем он нужен правящей партии?
— Я тут где-то видел анекдот, что депутат Государственной думы, поняв, что больше нечего запрещать, просто пнул собаку. Они все время все запрещают: курить, материться, я не знаю, что еще они запретят. Вообще, если закон будет принят, то это, конечно, очень печально, это означает, что мы делаем еще один шаг к Средневековью, к тоталитаризму. Потому что Дума таким образом претендует на контроль не только над действиями людей, сколько за их мыслями. Я хочу заметить, что хотя вокруг моего поста в блоге был такой дикий совершенно скандал, но никто из моих оппонентов до сих пор не удосужился ответить фактологически. Мне отвечали в том смысле, что "ты вот, сукин сын, хочешь Россию продать Америке, жиды проклятые" и все прочее. Но содержательного ответа не было ни одного.
Если Дума примет этот закон, тем самым она распишется в полной идеологической беспомощности, в полной неспособности вести нормальную дискуссию. Не говоря уже о том, что это вообще совершенно бредовая ситуация. Как можно запретить оценки? Если говорить о том, что общество целиком согласно с определенными позициями, я готов это принять, даже с радостью. Но тогда нужно ввести ответственность за отрицание сталинских репрессий, за отрицание тех преступлений, которые коммунистический режим совершил против нашего народа. Этого они сделать не собираются.
— Это может привести к тому, что дискуссии по историческим вопросам просто все сойдут на нет, и на этом все закончится?
— Да нет. Все дискуссии, конечно, не сойдут на нет. Вы понимаете, никому еще не удавалось покрыть землю таким толстым слоем асфальта, такого не бывает.
Попытки запретить мысль, запретить дискуссии предпринимались разными режимами много раз и никогда не приводили к результату никогда, за всю историю человечества. Зачем наступать на грабли, на которые люди наступали уже тысячи раз, я не знаю, но это уже вопрос к Яровой.
Я думаю, что люди, которые принимают этот закон, не слишком грамотны. Не даром в том коротком синхроне, который я сейчас слышал, госпожа Яровая сделала ошибки в русском языке. Слово "интерпретеры" в русском языке отсутствует, она его использует. Они просто неграмотные, поэтому они думают, что у них это получится. У них это не получится. Вы знаете, если считать, мне, конечно, не хотелось бы так плохо думать о парламенте моей страны, но если действительно этот закон в какой-то степени спровоцирован моим высказыванием, то это ставит меня в сложное положение, накладывает на меня абсолютно императивные обязательства.
Как только этот закон будет принят, как только он будет реализован, я буду просто обязан повторить то, что сказал тогда. Просто у меня другого выхода нет. Понимаете, если они из-за меня это делают, значит, я обязан это повторить для того, чтобы дальше они смогли осуществлять судебное преследование, которым они мне несколько раз пригрозили, но не реализовали его.