Первое дело о клевете после возвращения этой статьи в Уголовный кодекс рассматривается в Москве по иску директора Фонда храма Христа Спасителя Василия Поддевалина к председателю общества защиты прав потребителей "Общественный контроль" Михаилу Аншакову. Что из себя сегодня представляет борьба за права потребителей в России, выяснял корреспондент "Денег" Алексей Боярский.
Фото: Дмитрий Лекай, Коммерсантъ / купить фото
Михаил, мне до сих пор не очень понятно: что вы тогда к храму прицепились? Ну торгуют они, ну без кассы — да бог с ними. Мелочь какая...
— Мы вовсе не обвиняли ХХС в том, что они торгуют в храме вопреки церковным канонам, это не наше дело. Просто к нам стали все чаще обращаться граждане, которые купили в храме цепочку или какое-то иное изделие якобы из золота-серебра, а потом обнаружили, что на нем нет пробы или стоит странная проба, зачастую вообще нероссийская. Мы у себя проводили анализ этих изделий, благо делается он очень просто и быстро. В большинстве случаев содержание драгоценных металлов оказывалось ниже заявленного, а отдельные изделия являлись просто бижутерией. Попытки же сдать назад в лавку при храме оказались безуспешны: "освященные изделия назад не принимаются!". Кассового чека нет — покупатель никак не защищен. Почему администрация ХХС, вместо того чтобы потратить 20 тыс. руб. на кассовый аппарат и оформление торговой точки, решила раздуть скандал — лично мне непонятно. В итоге они привлекли внимание ко всей остальной теневой коммерческой деятельности на храмовой территории. В ХХС всего 55 тыс. кв. м, значительная их часть сдается в аренду. На момент нашей проверки из полусотни коммерческих предприятий, числящихся на этой территории, официально платили за аренду только семнадцать. И по документам платили из расчета в среднем 10 тыс. руб. за метр в год, когда рыночные расценки для центра города за офис класса A — от 30 тыс. руб. Получается, что только на аренде муниципальных площадей там кто-то распихивает по карманам в год сотни миллионов рублей. Обо всем этом я и рассказал в интервью "Новой газете", в котором оценил действия гендиректора Фонда храма Христа Спасителя Василия Поддевалина как "масштабную и серьезную аферу". Эти слова он воспринял как клевету. Экспертиза на этапе дознания и потом судебная лингвистическая экспертиза заключили, что моя фраза является лишь негативным оценочным суждением, но не клеветой. По идее на этом дело и должно было бы закрыться. Но вместо этого прокуратура взяла и попросту поставила знак равенства между понятием "негативная оценка" и клеветой. И с этим идет в суд, очередное заседание которого назначено на 7 мая. В юридическом сообществе над такими открытиями в праве уже не смеются — в последние годы видели многое. Однако если следовать логике этого изыска прокуратуры, по делу о клевете можно привлечь всех журналистов, всех критиков, которые дали чьим-то действиям не положительную, а негативную оценку. Позиция обвинения слабая — думаю, они выберут стратегию затягивания процесса. Для меня это не особо приятно, ведь я под подпиской о невыезде. Что тоже удивительно — к обвиняемым по статьям, не предусматривающим лишение или ограничение свободы, такая мера пресечения не применяется.
С чем вы связываете такое рвение прокуратуры?
— Сама по себе активность по защите потребителей в сегодняшней России вступает в противоречие с проводимой политикой. Как в советское время: партия и правительство молодцы, а во всем виноваты торговцы, задирающие цены и обманывающие граждан,— отличный громоотвод недовольства. Под это дело выходят на ТВ передачи в формате контрольных закупок, создаются под эгидой "Единой России" разные фейковые организации по защите потребителей, куда вопреки всякой логике вступают сами производители и поставщики. В регионах такие "защитники" работают лишь против собственных конкурентов — для этого и вступали. Реально же государство защищает как раз бизнесменов в ущерб потребителю. Мы ведь проиграли суды с тем же ХХС, когда торговля в храме была признана судом "безвозмездным взаимным одариванием по рекомендованной цене", не потому, что здесь замешаны вопросы религии, имидж РПЦ и т. п. Мы точно так же проиграли и суд с "большой тройкой" сотовых операторов. Вам подключают платные услуги без разрешения и списывают деньги? Мы требовали признать это незаконным. Но каждый сотовый оператор на этом мошенничестве зарабатывает миллионы долларов в год. Когда речь идет о таких деньгах, подключаются адвокаты-решалы, которые умеют "заносить", и суд принимает сторону их клиента.
А с исками к менее известным и крупным компаниям ситуация иная?
— Если требования правомерны, суды обычно встают на сторону потребителя. Но если раньше исполнялось до 70% решений, то сегодня меньше 40%. Судебные приставы не хотят заниматься этими копеечными делами — куда интереснее найти активы должника по арбитражному иску. Зарплата пристава ведь зависит от суммы взысканного. Но это касается гражданских исков. А если речь идет о мошенничестве, допустим, с продажей каких-нибудь лекарств от всех болезней, то нужно обращаться в полицию. Огромных усилий стоит добиться возбуждения уголовного дела. Соответствующее подразделение по раскрытию экономических преступлений потребителями заниматься не хочет — это же бесплатно. Гораздо интереснее защищать бизнесменов, которые могут заплатить,— например, возбудить дело против их конкурентов. На меня в связи с конфликтом с ХХС было совершено покушение — средь бела дня монтировкой проломили голову. Это было в центре города, вокруг куча камер наблюдения, в поле которых точно попал нападавший. Данные с этих камер есть, но они, видимо, лежат у кого-то в сейфе вместе с уголовным делом, которым никто не занимается.
Удается ли что-то отсудить в качестве компенсации за причинение морального вреда?
— Было громкое дело против "Седьмого континента": сеть продавала под своей маркой козинаки, зараженные личинками насекомых. Когда покупатель открыл упаковку, из нее вылетели мотыльки. Тогда суд оценил моральный вред в 10 тыс. руб.— это практически рекорд. Обычно присуждают 500-1000 руб. Причина в общем подходе судебной системы: судьи заинтересованы отбить охоту у граждан подавать в суд, тем самым обезопасив себя от лишней нагрузки. Суды ведь и так перегружены.
В США моральный вред в истории с козинаками наверняка оценили бы в десятки тысяч долларов. А если доказано, что вследствие морального вреда пошатнулось здоровье, например давление на нервной почве подскочило, можно рассчитывать на еще большую компенсацию. Поэтому там сто раз подумают, прежде чем доводить дело до суда — претензии потребителей стараются удовлетворять в результате переговоров. В России же даже коллективные иски законодательством не предусмотрены.
Защищать потребителей становится сложнее?
— Да. В 2003 году отменили ГОСТы, сделав их рекомендательными. Потом во время президентства Медведева под девизом "хватит кошмарить бизнес" было принято много популистских шагов. Было отменено лицензирование многих видов деятельности. Найти после суда страховую компанию просто — юрлицо с лицензией просто так не бросишь. А какое-нибудь агентство услуг или магазин с потребителем подписывает договор от имени фирмы-однодневки, которую, пока идет суд, закрывают. И Роспотребнадзор плановые проверки теперь может проводить не чаще одного раза в три года — их график в открытом доступе. А о внеплановых тоже обязан предупреждать. Штрафы же по результатам проверок для крупного производителя, который не положил мясо в колбасу, копеечные — он вообще ничем не рискует. К Роспотребнадзору тоже много вопросов, но запретить ему проверять — то же самое, что убрать с дороги гаишников. Да, взяточники, но хоть какой-то контроль на дорогах. Интересы крупного бизнеса лоббируются вопреки интересам потребителей. Не так давно список так называемой сложной бытовой техники, которую нельзя сдать в магазин в течение двух недель при обнаружении недостатка, значительно расширили: раньше туда входило 30% ассортимента электроники, а сейчас — 70%. По некоторым данным, только на этой усложненной процедуре возврата некачественного товара специализированные торговые сети смогли сэкономить 1,5% оборота.
На Западе потребитель в первую очередь избиратель. Демократы плохо защитят его права — проголосует за республиканцев. Отсутствие же у граждан политических прав приводит и к ущемлению их прав как потребителей.
