Первая часть нового спектакля Петра Мамонова "Дед Петр и зайцы" целиком построена на материале его альбома 2005 года "Сказки братьев Гримм". Вряд ли зритель, знающий этого великого артиста и музыканта прежде всего по ролям в фильмах "Остров" и "Царь", в состоянии прослушать CD со "Сказками", с их минималистичным меланхолическим гитарным аккомпанементом, от начала до конца. Тем не менее сценическое воплощение этих песен становится очередным бенефисом могучего и гибкого, несмотря на возраст, 61-летнего деда, добавившего к языку жестов, на котором он говорил еще во времена "Звуков Му", неожиданные и резкие мелочи вроде маленькой вращающейся площадки, на которой непросто удержать равновесие, или линзы, смешно увеличивающей черты лица, или парика из развевающихся на вентиляторном ветру лент. К тому же Петр Мамонов использует остроумное видеоизображение, добавляющее веселья к однообразному на непросвещенный вкус песенному материалу. Артист постоянно общается со своими виртуальными двойниками на экране, а его неповторимая пластика завораживает не меньше, чем монотонный медитативный звук старой электрогитары.
Если первую половину спектакля артист проводит в темном облегающем наряде, подчеркивающем подтянутую, как у юноши, фигуру, то во второй части представления он появляется в образе этакого Элвиса-тореро, в ярком костюме, расшитом кричащими блестками. Легкомысленный фасон, однако, контрастирует с содержанием новых песен. Впервые за долгие годы в репертуаре Петра Мамонова появилось много песен с социально нагруженными текстами. Новый лирический герой артиста — работяга из "гущи своего народа", который радуется от того, что ему "ничего не удалось украсть даже во сне". "Президент стоит в моей передней, президент взялся за ручку моей двери, президент смотрит на меня добрыми глазами, президент пришел за нами",— поет Петр Мамонов, быстрым жестом стирая из памяти весь сказочный бред первой части спектакля. Мужчина, которого многие считают отшельником, оторвавшимся от реальности, знает, о ком и о чем поет, не хуже, чем в славные 1980-е. В финале в песне "Старики" он позволяет себе довольно злую иронию на тему своего возраста, хотя силы и проницательности у него, конечно, куда больше, чем у большинства его сверстников.
Фото: Василий Шапошников, Коммерсантъ / купить фото
Национальная музыкальная академия / 31 (20.00)