На Лубянской площади построено самое сумасшедшее архитектурное произведение Москвы последнего десятилетия. Это — новое здание магазина "Наутилус". Образ площади изрядно пострадал, ее характер грубо нарушен. Автор — заместитель главного архитектора Москвы.
"Наутилус" придумал Алексей Воронцов. В течение полугода знакомые архитекторы бросались ко мне с нездоровым блеском в глазах и вскрикивали: "Видал, чего Воронцов на Лубянке натворил? Давай, пиши — хуже Церетели!". Теперь "Наутилус" открыт. Даже в Москве последнего десятилетия трудно назвать архитектуру, которая была бы столь программно невоспитанна. Все, что в доме должно быть прямым, сделано косо, все, что ровным — выпирает, что непрерывным — разорвано. На Лубянку он выходит округлой башней-эркером с металлическим капитанским мостиком, который трудно назвать иначе, чем наглым: он сварен из металла и вовсе не из тонких хромированных прутиков, как принято в хай-теке, а из неопрятного российского проката. К "Детскому миру" он выходит арками, перерубленными пополам, что является прямым издевательством над архитектурой Душкина. И так далее — каждого из своих соседей он мало что не уважает, а прямо-таки нагло над ними измывается.
В Москве теперь принято строить исключительно в духе "места". Это — официальная политика Москомархитектуры, коей г-н Воронцов является заместителем председателя. И следовательно, проблемой этой так или иначе озабочен. Но трудно назвать здание, которое в меньшей степени соответствовало бы духу места, на котором оно стоит. Лубянская площадь в Москве, даже с утратой Дзержинского, все равно несет в себе на редкость жесткий "орднунг". Более же отвязанной архитектуры, чем "Наутилус", в городе просто нет.
Название "Наутилуса" вызывает морские ассоциации. Так вот, он выглядит как лихой бомж в капитанском кителе, здорово мятом, рваном, с дырками, заделанными орденскими планками, и желтыми донышками консервных банок вместо пуговиц. Но вот что самое удивительное. Ловишь себя на мысли, что появление этого господина на площади как-то радует. Если в метро к тебе пристанет такой моряцкий дед с гармошкой, то в другой вагон пойдешь, а представить, что он прорвался в какое-нибудь казенное присутствие, приятно.
Один архитектурный критик еще в давние советские времена, желая как-то получше похвалить ансамбль КГБ, написал, что архитектура эта "выражает образ физического раздавливания врага". Не разделяя удовольствия по этому поводу, замечу: сказано удивительно точно. Лично я, проходя через Лубянскую площадь, всегда ощущаю известную нервозность.
Нельзя сказать, что архитекторы не пытались с этим образом бороться. Еще в конце 80-х Андрей Боков встроил в здание КГБ музей Маяковского — первый памятник отечественной деконструкции. Нагромождение ломаных архитектурных форм, безумие интерьера до определенной степени взорвали жесткий гэбэшный порядок. Однако поскольку это именно врез внутрь здания, то скорее получилась материализация метафоры "физического раздавливания", образ руин авангарда, погребенных жестким сталинским порядком.
"Наутилус" стоит как бы на мысу Китай-города, того самого центра московской торговой жизни начала века, где как грибы росли банки, страховые общества, пассажи, торговые ряды, пока не пришло то самое КГБ и это дело не подморозило. Сумасшествию его форм можно найти аналогии в архитектуре русского модерна — того самого стиля, который и стал символом всего этого сумасшедшего экономического процветания столетней давности. Правда, это модерн, искореженный разломами, двутавровыми балками, чудовищными болтами — так, будто купцов начала века, всяких Рябушинских с Морозовыми, сначала долго били, а потом отправили в котлован смотреть, как закалялась сталь. А теперь один из них вышел и высказался в адрес Лубянкой площади от лица всего Китай-города. "Ах ты ж ядрена табуретка твою..."
Да. Хорошо сказал.
ГРИГОРИЙ Ъ-РЕВЗИН