Вернуть Волгограду имя Сталина, к этому призвал в специальной декларации Всемирный русский народный собор –– светская организация, во главе которой стоит патриарх Кирилл. Документ с изумлением прочитал обозреватель "Коммерсантъ FM" Константин Эггерт.
Представим себе, что руководство Всемирного русского народного собора не стало бы принимать декларацию в поддержку возвращения имени Сталина волжскому городу. В отличие от его эпохи, никому, включая самого предстоятеля Русской православной церкви, в этом случае не грозили бы ни расстрел, ни Колыма, где, кстати, сидел отец патриарха иерей Михаил (Гундяев). С замами первосвятителя в руководстве Собора –– сталинистом советской закваски Валерием Ганичевым и некоронованным королем православного постмодернизма протоиереем Всеволодом (Чаплиным) все ясно. В их устах, пусть и по разным причинам, такое заявление вполне естественно.
Писатель и редактор Ганичев, кстати, не скрывал своей любви к Сталину еще в брежневскую эпоху и даже какое-то время был по этому поводу в немилости у ЦК КПСС. То, что под этой бумагой фактически подписывается патриарх Кирилл, придает трескучему и лукавому документу вес, которого он явно не заслуживает. Сколько бы участники собора ни говорили нам обратное, декларация имеет мало отношения к почитанию памяти павших в Великой Отечественной войне, и тем более прямо противоречит все еще официально заявляемым Церковью целям поддержания гражданского мира в России.
Это, по сути, манифест в поддержку тоталитарных методов управления и изоляции страны от окружающего мира. Невозможно иначе расценить лживое утверждение декларации, будто на самом деле русские солдаты гибли в боях не столько с нацистким злом, а ни больше ни меньше со всей "западной цивилизацией".
Получается, что гитлеризм был ее авангардом, а Сталин не просто, как стало модно говорить, противоречивой фигурой, а спасителем отечества. Авторы декларации заодно походя растоптали и память сотен тысяч павших солдат и офицеров Великобритании, Соединенных Штатов, Франции, Польши и других именно западных стран, которые были нашими союзниками. Эта память оболгана для оправдания не только самого Сталина, но, прежде всего, вообще принципа "государство –– все, граждане –– ничто".
При ныне покойном Алексии II заигрывание со сталинизмом было невозможно. Более того, такая декларация едва ли могла заслужить поддержку священноначалия даже при Брежневе. Теперь и клир, и миряне Русской православной церкви стали заложниками сомнительных идеологических схем. Когда-нибудь все мы об этом жестоко пожалеем.