Премьера театр
Проект "Платформа" на "Винзаводе" представляет новый спектакль Кирилла Серебренникова "Сон в летнюю ночь" — оригинальную версию хрестоматийной комедии Шекспира, в которой депрессивный психоанализ легко уживается с безудержным весельем. Рассказывает РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ.
Шекспировская комедия никаких объяснений интереса к себе не требует: "Сон в летнюю ночь" — постоянная величина в мировом репертуаре, классическая комедия, позволяющая не только повеселиться, но и призадуматься. Каким будет баланс между веселостью и серьезностью, конечно, зависит от режиссера. И ни одному из них до сих пор не удавалось уйти от необходимости каким-то образом оправдать и примирить несколько сюжетных линий, переплетенных в этой весьма прихотливо выстроенной пьесе. У Шекспира история бракосочетания афинского герцога Тезея и царицы амазонок Ипполиты становится поводом для рассказа о конфликте царя и царицы эльфов, о путанице с двумя другими парами молодых людей и, наконец, о драмкружке ремесленников, готовящих любительское представление для свадьбы вельмож. На какой из этих историй сделать акцент — вопрос режиссерской интерпретации. Благо Шекспир придумал для всех сюжетов единую среду, волшебный лес, где случаются чудеса и превращения и куда неведомая сила влечет людей, надеющихся обрести счастье.
Кирилл Серебренников справился с проблемой композиции "Сна..." столь же решительно, сколь и оригинально. Он не стал примирять отдельные истории, а почти механически их разделил, точно расплел безнадежно, казалось, перепутавшиеся провода. Сюжетные линии играются в спектакле по очереди, каждая — от начала до конца, и персонажи из других историй вмешиваются в ту, которую смотрит сейчас зритель, лишь по крайней необходимости. Получается весьма занимательно, с одной только оговоркой: тем, кто пойдет на спектакль, не будучи знакомым с первоисточником (кажется, комедия все-таки не входит в обязательный список школьной программы), стоит ознакомиться хотя бы с кратким изложением сюжета "Сна...". Иначе у зрителя может сложиться ложное представление о том, что Шекспир мог себе позволить 400 с лишним лет назад — с точки зрения драматургического ремесла.
Благо "Цех белого" на "Винзаводе", где работает "Платформа", позволяет творить с игровым пространством все что угодно. Поэтому истории отделены друг от друга переходом зрителей в другой зал (или хотя бы антрактом). Сюжеты названы с эпическим обобщением, так, линия повелителей эльфов названа историей богов. Правда, разыгрывается она не в небесной роскоши, а в земном захолустье. Боги у Серебренникова ссорятся в огромном дачном парнике, сколоченном из облезлых оконных рам с выбитыми стеклами. Зрители сидят вдоль длинных сторон домика-парника и заглядывают внутрь через окошки. Здесь же развернется и четвертый сюжет, "история рабочих",— на заброшенной даче шесть ремесленников станут репетировать любительский спектакль.
Соседнее помещение, где зрители тоже сидят бифронтально, отдано разделенным перерывом "истории людей" и "истории правителей". Собственно, они и дают важный ключ к пониманию замысла Кирилла Серебренникова. Первый из сюжетов — две молодые пары, которые из-за вмешательства недобрых волшебников путаются в объектах своих страстей,— сыгран как ночь после выпускного бала, где сходятся очкастая отличница Елена, первая красавица школьного класса Гермия, разбитной плейбой Лизандр и простоватый крепыш Деметрий. Сцена буквально лопается от молодой и позитивной актерской энергии (уже пора сказать, что большинство актеров, занятых в "Сне..",— из "Седьмой студии", то есть ученики Серебренникова), ищущей — и находящей — выход в гэгах разного качества. Не случайно, что в следующей "истории правителей" количество персонажей удвоено против Шекспира: и Тезей, и Ипполита представлены в двух версиях. Они здесь не столько правители государства, сколько хозяева жизни — два не то братка, не то олигарха (разница, как известно, весьма тонка) со своими стервозными спутницами. "Правители" рифмуются со школьниками — вот что делается с парами, когда под воздействием жизненных обстоятельств молодые страсти перерождаются и превращаются в кромешное насилие друг над другом.
Чтобы фрейдистская подоплека стала более внятной, правители не только уложены на кушетки психоаналитика. Еще им в уста вложены дописанные драматургом Валерием Печейкиным тяжелые и откровенные монологи — на мой взгляд, банальные, необязательные и плохо монтирующиеся со всей композицией. Понятно, однако, что таким образом спектакль подчеркивает свою связь с режиссерскими открытиями прошлого века, во второй половине которого в шекспировском "Сне..." стали видеть не только ренессансный гимн человеку, но и путешествие по теневым сторонам людской натуры. Вот и лесные волшебники у Серебренникова — превращенный в трех ведьм разного пола Пэк и порочный андрогин Цветок — похожи на какую-то бесовскую шайку, которая появляется где хочет и наводит порчу на всех подряд. Но кончается "Сон в летнюю ночь", как сказали бы здешние правители, все-таки на позитиве — публику ведут через теплицу еще в одно, третье, пространство, где установлен большой круглый помост. На нем наконец-то разыгрывают веселый придворный спектакль, а в конце, прибегнув к помощи зрителей, вертят похожую на поворотный круг "настоящего" театра сцену. Так отдают дань и той самой возвышенной театральности, с которой принято связывать поэтику шекспировского "Сон...", благо и на исходе четвертого часа спектакля многие все еще в состоянии ее прочувствовать и оценить.