Ностальгически следуя неосуществленному желанию своего отца, Максим Шостакович выбрал местом постоянного жительства Петербург. Теперь, вероятно, отечественным слушателям с ним предстоит встречаться часто. Концерт, прошедший в Большом зале московской консерватории, дал основания предположить, что эти встречи будут носить характер необременительный и мирный.
Шедевры классики — пища для души, а также для ругани. Чем значительнее опус, тем большее количество великих людей способен он перессорить между собой. Даже не самое ходовое творение Бетховена — Тройной концерт для скрипки, виолончели и фортепиано с оркестром — порой оказывалось причиной скандалов: например, дирижер (а именно Герберт фон Караян) берется указывать солистам темпы, которые те находят откровенно волюнтаристскими. Что происходит дальше? Виолончелист (Мстислав Ростропович) мгновенно принимает сторону дирижера. Скрипач (Давид Ойстрах) сардонически шутит,— но только с пианистом. Пианист (Святослав Рихтер) яростно клокочет и протестует, но все же играет так, как просят. В результате выходит шедевр звукозаписи.
Хуже бывает, когда между коллегами царит мир и идиллия. Что толку согласовывать темп, если все равно он у каждого свой? Виолончелист Александр Князев думает только о том, чтобы покрасивее сыграть свое соло в медленной части. Пианистка Ирина Чуковская с чувством исполняет свой личный эпизод в финале. Скрипачу Сергею Кравченко вообще все равно: сходится он с партнерами или нет, напоминает ли его мастерство (хоть отчасти) понятие чистой игры или нет (вероятно, это так на него повлиял недавний Конкурс Чайковского, где он работал членом жюри). Самым мирным в этой компании был дирижер Максим Шостакович. Он выбрал лучшее решение — предоставить солистов самим себе и ни во что не вмешиваться.
Если сейчас почитать письма Шостаковича Дмитрия Дмитриевича, можно убедиться в том, как трепетно (в разные периоды жизни) относился он к событиям в жизни своего небесталанного сына. 15.IV.1957: "Мы с Максимом тоже простужены. И вообще жизнь трудна". 19.VII.1960: "Дорогой Исаак Давыдович! Спасибо тебе большое за то, что ты выручил деньгами моего Максима". 15.VIII.1961: "Моя семья увеличилась. У Максима и Лены благополучно родился сын, которого они решили назвать Дмитрием. В этом вопросе я стоял на принципах невмешательства". 30.XII.1971: "Выезжаю в город для присутствия на репетициях 15-й симфонии, которые очень хорошо проводит Максим. 8 января состоится премьера. И если Максим будет в должной форме, симфония прозвучит так, как ей положено".
Как видно, в последние годы жизни отец доверял сыну даже премьеры своих сочинений. Вскоре после его смерти, в конце 70-х, сын эффектно покинул родные пределы; интеллигенция торжествовала: наконец-то, хоть не сам Д. Д., так хоть отпрыск рода показал советской власти на ее место. На Западе Максим Шостакович с успехом продолжил свою дирижерскую карьеру, а последние годы стал снова бывать с концертами и у нас.
Однако на сегодняшний день ньюсмейкерских заслуг Максима Шостаковича перед московской публикой оказалось недостаточно: на концерт собралась едва ли треть зала. Дирижер объяснил это недостатками рекламы. "Как говорим мы в таких случаях,— сказал он корреспонденту Ъ,— пришли лучшие".
Для лучшей публики всегда есть какие-то сюрпризы; по случаю того, что концерт был посвящен 90-летию со дня рождения покойного виолончелиста Святослава Кнушевицкого, солисты (в упомянутом Тройном концерте Бетховена) взяли в руки скрипку Ойстраха и виолончель самого Кнушевицкого. Играть на таких хороших инструментах просто страшно, страшно было и слушать. Но Максиму Шостаковичу повиновался инструмент гораздо более бывалый — Госоркестр России, в котором молодой дирижер в давние годы работал ассистентом Евгения Светланова. Сейчас времена не те, и случается, Госоркестр не блещет даже под непосредственным светлановским руководством. Поэтому за то, что Пятая симфония Шостаковича-старшего прозвучала вполне корректным образом, Шостаковичу-младшему можно поставить памятник,— а большего никто и не ожидал.
Теперь Максим Дмитриевич снова наш: он поселился в Петербурге, сохранив, правда, дом за океаном, и полон восторга оттого, что жить и трудиться теперь можно сразу повсюду. Обладая характером приятным и легким, он далек от того, чтобы считать себя единственно точным толкователем партитур отца. Вот и нам хорошо: мы можем выбирать себе интерпретаторов музыки великого Д. Д. по собственному вкусу, а не только по фамилии и отчеству.
ПЕТР Ъ-ПОСПЕЛОВ