В мае 2012 года правительство утвердило налоговые правила для добычи нефти и газа на шельфе. Один из авторов этого подхода, заместитель министра энергетики Павел Федоров, специально для "Власти" определил варианты налогового стимулирования для остальных проектов по добыче энергоресурсов, в том числе на суше.
Павел Федоров родился в 1974 году. В 1995-м окончил Новосибирский государственный университет. В 1998 году получил степень магистра в Университете штата Вашингтон. С 1998 по 2005 год — исполнительный директор, вице-президент "Морган Стэнли" (Лондон). С 2006 по 2007 год — управляющий директор "Ю-Би-Эс" (Москва). С 2007 по 2010 год — управляющий директор, старший советник "Морган Стэнли" (Москва). С 2010 по 2012 год — первый вице-президент ОАО "НК "Роснефть"" по экономике и финансам. C марта 2012 года — заместитель министра энергетики Российской Федерации.
В последние годы правительство реализовало комплекс стимулирующих мер, позволивших запустить новые крупные нефтяные месторождения Восточной Сибири. Налоговые стимулы были предоставлены нескольким крупным проектам, и каждое такое решение было результатом часто публичной дискуссии профильных ведомств, решающих задачи немедленного наполнения бюджета или долгосрочного развития отрасли. Для шельфовой добычи нефти и газа в мае 2012 года удалось выработать комплексные правила, которые Владимир Путин охарактеризовал как "стабильные, предсказуемые и долгосрочные", но для перспективных проектов на суше вопрос стимулирующего налогового режима остается открытым.
Проблемы мировой экономики имеют глубокий структурный характер, и, несмотря на значительный запас прочности российской экономики, ее иммунитет не бесконечен. Поэтому с учетом рисков, которые создает глобальная конъюнктура, качество экономических решений и стимулов развития, определяемых государством, играет важнейшую роль для нашей экономики.
Несмотря на неопределенность в части внешних факторов, можно утверждать, что решения такого высокого качества есть, а стимулы могут быть эффективно и быстро определены. В этой статье мне показалось важным продемонстрировать несколько простых подходов, которые могут не только принципиально повысить устойчивость российской экономики, но и придать импульс ее дальнейшему развитию. Возможные решения становятся очевидными, если мы согласимся с четырьмя базовыми посылами.
1. Определяющую роль в развитии российской экономики играет нефтяная отрасль — ведь именно добыча нефти приносит в бюджет страны более 40% доходов, она же является основным источником природной ренты для государства, важнейшим фактором роста и системной устойчивости.
2. Будущее российской нефтяной отрасли определяет ее инвестиционная активность — готовность участников отрасли вкладывать новые доллары в новые проекты как раз и является залогом будущих налоговых поступлений и роста. Высокий уровень инвестиционной активности при сбалансированном распределении ренты — это и есть конечный критерий успеха деятельности государства в отрасли, ориентированный на перспективу показатель качественного использования ресурсного потенциала.
3. Стимулы, направленные на увеличение инвестиционной активности, становятся эффективными только тогда, когда корпоративный сектор — во всем своем многообразии — может на их основе принимать решения об инвестициях в условиях понятных, единых, стабильных правил. Именно способность корпоративного сектора принимать десятки, сотни, тысячи отдельных инвестиционных решений будет определяющей для масштабируемости экономического эффекта решений государства, способность компаний капитализировать такие стимулы — эффективно привлекать деньги под новые проекты и инвестировать их с максимально возможной предсказуемостью.
4. Время — деньги. Стимулирующие меры и решения, принятые сегодня, лучше, чем те же решения, принятые завтра. Нет смысла ждать, если уже сегодня существуют инструменты, которые могут дать импульс росту,— их нужно реализовывать.
Какой же вывод можно сделать из этих четырех простых, непротиворечивых постулатов? В ближайшие годы важнейшим фактором экономического роста будет наша способность с минимальными потерями времени создать масштабируемые стимулы инвестиционной активности корпоративного сектора в нефтяной отрасли, которые смогли бы обеспечить реализацию новых инвестиционных проектов со сбалансированным распределением ренты и без рисков потери доходов бюджета по уже существующим проектам. Если поставить такую задачу, то возможное решение становится совсем очевидным.
Последние несколько лет органами государственной власти, экспертами и участниками отрасли ведется обсуждение направлений налоговой реформы нефтяной отрасли, включая необходимость перехода на налогообложение финансового результата нефтяных компаний; принимаются меры по корректировке дисбалансов в налогообложении добычи и переработки нефти. Так, в частности, реализован важнейший шаг в форме режима 60-66 для повышения рентабельности существующих месторождений, организован его комплексный мониторинг, прорабатываются сценарии целевых ставок экспортных пошлин на нефть и нефтепродукты. Все это — важнейшая работа, но, согласитесь, отличная от стимулирования инвестиций в новые проекты по добыче нефти. По ним, как показал опыт налоговой реформы для шельфовых проектов, есть потенциал двигаться вперед более решительно и с гораздо меньшими рисками для бюджета. Именно такой подход для новых инвестиционных проектов и хотелось бы обсудить.
Давайте определим все новые месторождения как месторождения, которые имеют показатель выработанности ниже какой-то определенной планки. В условиях сегодняшней налоговой системы для нефтяной отрасли все такие проекты нерентабельны, решения об их реализации и новые инвестиции откладываются компаниями от года к году. Давайте экспертно зафиксируем среднеотраслевую нормативную стоимость реализации новых инвестиционных проектов — скорее всего, она будет на уровне $7-10 за баррель накопленной добычи. А теперь дадим понятный, капитализируемый, единый стимул инвестиционной активности всей отрасли — в форме снижения оборотных налогов (экспортной пошлины, НДПИ) в размере, скажем, 30% (конкретная цифра здесь подлежит обсуждению) от таких нормативных капитальных вложений для новых проектов. Для примера, в отношении какого-либо месторождения N с запасами 100 млн тонн нефти и расчетным объемом инвестиций $6,2 млрд ($8,5 за баррель) такой инвестиционный кредит в форме пониженной экспортной пошлины и/или НДПИ составил бы $1,9 млрд.
Что теряет бюджет от такого решения? Ровным счетом ничего. Без налоговых стимулов эти проекты так бы и ждали, пока цена нефти не достигнет астрономических значений, чтобы быть рентабельными в существующей налоговой системе, а приведенная стоимость налоговых поступлений по факту была бы равна нулю.
Что выигрывает экономика от такого решения? Практически мгновенный и самый значимый по своим размерам приток новых инвестиций. Дополнительные поступления в бюджет от реализации проектов. Повышение предсказуемости условий ведения бизнеса и качества инвестиционного климата, появления в отрасли и в стране новых разведочных и добычных технологий, способных обеспечить работу в новых географиях. Простоту принятия самого решения и администрирования, проекцию стимула на всю отрасль. Мощный мультипликативный эффект для инвестиций в смежные отрасли и общий рост занятости.
Отдельно важно отметить, что подход прямого инвестиционного кредита в процентах от нормированных капитальных затрат сможет — в отличие от часто обсуждаемого (как целевого нового налога для нефтяной отрасли) налога на финансовый результат — поощрять максимально эффективную реализацию проекта. Для условного месторождения N тот факт, что один инвестор может реализовать проект за $15 за баррель (с худшим финансовым результатом), не означает, что он должен платить меньше налогов, чем инвестор, который может сделать то же самое за $7 за баррель. Иными словами, такой подход создаст мотивацию для повышения эффективности, а не для завышения затрат — в результате выигрывать будут самые эффективные операторы.
Безусловно, для многих новых проектов такие меры окажутся недостаточными. Часто их реализация сопряжена со строительством дополнительной трубопроводной, энергетической, транспортной инфраструктуры, и для достижения минимальной рентабельности инвестиций и отдачи на капитал могут потребоваться дополнительные стимулы, принимающие во внимание конкретные обстоятельства и экономику того или иного проекта. Эти стимулы необходимо будет с полной ответственностью и с учетом наработанной практики рассмотреть, но ничто не мешает принять решение о том, чтобы придвинуть все множество перспективных новых инвестиционных проектов отрасли к границе рентабельности. После этого можно предоставить возможность корпоративному сектору самому определять, ждать ли дальше дополнительных проектных стимулирующих решений или же начинать инвестировать.
Все, что для этого требуется,— параллельно с продолжением работы по комплексному реформированию системы налогообложения и доработкой методики предоставления попроектных налоговых стимулов прийти к консенсусу всего по одной цифре — размеру единого инвестиционного стимула, тому самому проценту инвестиционного кредита от нормированных затрат, и после этого принять принципиальное решение. Чем выше эта цифра, тем ближе новые проекты отрасли подойдут к границе рентабельности — и здесь необходимо четко соблюсти баланс интересов государства и инвесторов.
Предлагаю серьезно вместе подумать о такой ребалансировке и создании прямых стимулов инвестиционной активности. Ведь от этого действительно зависит очень многое.