Незадолго до официального открытия 34-го Московского международного кинофестиваля (ММКФ) стало известно, что из его программы в последний момент был исключен фильм Бориса Хлебникова «Пока не наступит ночь». Это произошло по настоянию продюсеров картины.
Фильм «Пока не наступит ночь» должен был закрывать «Российские программы» — традиционную серию показов, которая призвана знакомить фестивальную публику с заметными отечественными картинами из тех, что вышли за последний год. На официальном сайте ММКФ содержание «Российских программ» обозначено как «панорама современного российского кинематографа, отражающая основные направления его сегодняшнего развития». Иными словами, цель программ в первую очередь информационная, и представленные в этой серии фильмы (среди которых в этом году, например, «Кококо» Авдотьи Смирновой и «Белый тигр» Карена Шахназарова) в фестивальном конкурсе не участвуют.
И хотя демарш продюсеров «Пока не наступит ночь», строго говоря, вряд ли что-то изменит в общем впечатлении от нынешнего ММКФ, сообщение о нем прозвучало весьма эмоционально. «Это скандал, такого у меня никогда не случалось»,— заявила сегодня на пресс-конференции, посвященной «Русским программам», их художественный руководитель Ирина Павлова. Отчасти эмоциональность связана с понятными организационными хлопотами: известие об исключении фильма из программы, полученное за считаные дни до гала-открытия, когда все афиши, буклеты и т. п. давно уже отпечатаны, мало какая фестивальная администрация будет воспринимать с полным спокойствием.
Но, с другой стороны, позиция продюсеров действительно вызывает вопросы. «Продюсеры испугались, что если мы покажем фильм на Московском фестивале, то Варшава им откажет»,— пояснила госпожа Павлова. И добавила: «Хотя это, конечно, полная ерунда». Если мотивы продюсеров действительно были таковы, то их решение выглядит нелогичным вдвойне. Не только потому, что в Москве фильм Бориса Хлебникова должен был идти вне конкурса, но и потому, что картина открывала конкурсную программу последнего «Кинотавра» и претендовать на «право первой ночи» в этом случае у Варшавского фестиваля так или иначе не было бы никакой возможности.