Ночью на Китай-городе милиция была явно растеряна. В какой-то момент одна из цепей ОМОНа снялась с места и начала грузиться в автобус. Тут же прибежал начальник о больших погонах и отправил их обратно на позиции: «Кто вам сказал уходить? Так Вы и сказали». Начальник спорить не стал.
Навальный и Удальцов тоже не очень понимали что делать. Вытеснили с Китай-города, пошли по Маросейке на Чистые пруды. Пришли на Чистые пруды, постояли пошли обратно через Маросейку на Старую площадь. Завернули в переулок, ну пройдем через переулок. Через него опять к памятнику героям Плевны. Дальше стоять на месте. Вряд ли может испытывать облегчение человек, которого ведут в автозак, но некоторую ясность в планы Навального и Удальцова задержание внесло.
Вспышка протестной активности оказалась неожиданностью и для оппозиции и для власти. Власти и организаторы митинга на Болотной расходятся в оценке численности тех, кто вышел на улицу 6 мая, но согласны в том, что людей было намного больше, чем ожидалось. События следующих двух дней оказались еще удивительней: сотни людей продолжали протестовать, не обращая внимания на усердие ОМОНа, и время суток. Больших оппозиционных политиков, равно как и многих прославленных активистов, рядом не случилось: они этого не ожидали.
Возможно, и власти были бы более тщательны в подготовке контригры, которая так отлично получалась в феврале. А фантомная акция на Поклонной, назначенная на 6 мая, готовилась бы поподробней.
За последние недели на Старой площади явно расслабились: первым свидетельством тому стал конфликт вокруг мэра Астрахани выплеснувшийся на федеральный уровень, второе – явная неготовность к тому, что в мае протестовать выйдет больше народу, чем в марте. «Товарищи в кабинетах» твердо уверены в том, что вместе с выборами кончились и проблемы, а цифры в итоговом протоколе президентских выборов стали индульгенцией на все последующие годы. Это не банальная бюрократическая недоработка, это отношение, которое идет с самого верха.
Однако и для оппозиции осталась неведома суть протеста, который обозначился в начале декабря 2011 года. Люди хотели перемен, может быть не слишком кардинальных, но ощутимых.
Плакат «Вы нас даже не представляете», появившийся на одной из демонстраций в декабре, имел больше адресатов, чем это могло показаться.
Геннадий Зюганов не признал итоги президентских выборов, кажется, первый раз за всю историю своего участия в них. После этого коммунисты не сделали ни одного шага, ни одного действия, которые свидетельствовали бы о том, что КПРФ станет партией для сегодня, а не для вчера. В декабре за коммунистов голосовали многие, не разделяющие их ценности. КПРФ оказалась главным бенефициаром протестного голосования на думских выборах, больше такого явно не повторится.
Михаил Прохоров занял третье место на президентских выборах. Он невольно, благодаря тщательной кандидатской селекции, получил голоса тех, кто протестовал. Что слышно теперь о нем, кроме биатлона? Может ли теперь Михаил Прохоров выйти к протестующим – наверное, да. Только говорить им будет не о чем. Те месяцы, которые он обязан был потратить на закрепление успеха, он извел как-то иначе. Партия у него будет говорят – это хорошо, это теперь не сложно.
«Справедливая Россия» мучительно ищет себя. Это стандартное ее состояние вот уже много лет.
Кто там еще? Старые имена можно перечислять через запятую, новых пока не появилось.
Разрыв между политической системой и людьми, которые ощутили необходимость защиты своих гражданских прав, все шире. Зато все меньше людей, которые могут разговаривать с протестующими и направлять их энергию в мирное русло.