Россия примеряет на себя роль координатора стран БРИКС в борьбе с «углеродным протекционизмом» ЕС. В середине марта, месяц спустя после того, как в феврале в Москве собирались противники введения платежей за углеродные выбросы в авиационном секторе (см. “Ъ-Онлайн” от 22 и 24 февраля), в нее вернулись официальные представители БРИКС с тем, чтобы выработать совместную позицию против внешней углеродной политики ЕС. Главная причина такой активности России — высокая углеродоемкость ее экспорта, что делает его крайне уязвимым для любых попыток наднационального регулирования выбросов. Несмотря на то что наиболее эффективным способом противодействия подобному протекционизму мог бы стать внутрироссийский рынок торговли их сокращениями (они создаются в Индии, Бразилии и Китае), работа над ним продвигается крайне медленно и неэффективно.
Официальные эксперты из Индии, Бразилии, Китая и России обсуждали борьбу с «европейским углеродным протекционизмом» в середине марта в Москве на семинаре, организованном Минэкономразвития при поддержке Программы развития ООН (ПРООН) и Всероссийской академии внешней торговли. Основной целью мероприятия объявлялась выработка соответствующих рекомендаций для встречи министров экономики стран БРИКС, которая состоится в конце марта в Нью-Дели. Однако как заявил “Ъ” представитель регионального бюро ПРООН по Европе и СНГ Дмитрий Марьясин, организация семинара — это попытка «помочь РФ и другим странам сориентироваться в глобальных вопросах зеленого роста и устойчивого развития». Ее цель — перевести дискуссию в «позитивное русло» и «смягчить возможные конфликты, в том числе торговые войны», пояснил он. Основная же проблема, как считают в ПРООН, заключается в том, что большая часть развитых стран рассматривает стратегию зеленого роста в качестве основы для своего конкурентоспособного развития, а в развивающихся странах к ней относятся скорее как к фактору, ограничивающему экономическое развитие.
Впрочем, большая часть экспертов БРИКС, выступавших на семинаре, по отношению к перспективам конструктивного диалога была настроена критично. «Исторически вопросы окружающей среды намного чаще использовались в качестве политических и экономических инструментов — в области создания запретов и ограничений для конкретных стран и продуктов, чем для защиты природы и жизни на планете»,— заявила “Ъ” профессор Амазонского университета Бразилии Мария Амелия Энрикес. Одна из серьезных проблем, связанных с введением возможных углеродных ограничений, заключается в том, что выбросы CO2 учитываются по месту их производства, а не потребления. В результате, говорит госпожа Энрикес, речь идет об «аутсорсинге» углеродоемких производств развитыми странами, что позволяет им «заметать свой углеродный след», хотя реальным «заказчиком» и «потребителем» выбросов, заложенных в экспортный товар, остаются развитые страны. Довольно распространенным примером является цель ЕС по увеличению потребления биотоплива авиа- и автопарком, под реализацию которой в развивающихся странах ускоренно сводят леса.
С мнением представителя Бразилии согласен и Антон Галенович из российской Национальной организации поддержки проектов поглощения углерода. По его оценкам, при пересчете эмиссии углерода в потребление их нетто-экспортерами в мире на сегодняшний день остаются лишь Китай и Россия, а США, ЕС и Япония — крупнейшие нетто-импортеры. В то же время, по расчетам профессора Кастури Дас из Института развивающихся стран в Нью-Дели, российский и китайский экспорт являются наиболее «углеродоемкими» и именно он в наибольшей степени пострадает от введения возможных ограничений на европейских рынках.
Директор департамента госрегулирования тарифов, инфраструктурных реформ и энергоэффективности Минэкономики Олег Плужников заявил “Ъ”, что текущие тенденции углеродного протекционизма со стороны ЕС «несмотря на благие намерения, явно носят односторонний характер». «С ЕС сейчас очень трудно вести переговоры по этому вопросу: по сути дела, он не ведет переговоры, а в лучшем случае информирует нас о своей позиции»,— сетует чиновник.
Между тем большая часть как российских, так и международных экспертов вполне логично придерживается той точки зрения, что до углеродных войн дело лучше не доводить. Михаил Юлкин из РСПП считает, что «дружба против ЕС» серьезных перспектив не имеет. «Странам БРИКС нужны американские и европейские технологии, рынки, капиталы… Кроме того, все участники БРИКС в значительно большей степени, чем РФ, продвинулись в области зеленых технологий: они уже развивают альтернативную энергетику, субсидируют зеленые тарифы, стимулируют энергосбережение, использование местных источников энергии, всерьез обсуждают возможность введения налога на выбросы СО2 и внутреннюю схему торговли выбросами»,— отмечает он.
Не ново и экспертное мнение, что наиболее эффективным способом «противодействия» европейскому протекционизму для России было бы создание внутреннего рынка сокращения выбросов. Но даже организованная в 2011 году совместная рабочая группа Минэкономики и «Деловой России», пытающаяся осмыслить и сформулировать будущее карбонового рынка РФ, ощутимых результатов не принесла. По мнению ее ответственного секретаря Антона Галеновича, «особого оптимизма» в работе группы в настоящее время не наблюдается. Сейчас «группа» продвигает пакет аналитических документов в Белый дом. «Нам приходится постоянно доказывать правительству и бизнесу, что темой углеродного рынка надо заниматься, что эта тема не маргинальная, а очень серьезная»,— говорит ее ответственный секретарь.
“Ъ” будет следить за развитием событий.