Выставка фотография
Поклонников Дэшила Хэммета, фильма "Секреты Лос-Анджелеса" и бытового сюрреализма наверняка обрадует выставка "Искусство архива", собранная швейцарским куратором Тобиа Беццолой. О том, как нарушаются границы между искусством и реальностью,— ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ.
Обычный универсам в центре Лос-Анджелеса. Женщина с непроницаемым лицом засовывает за пазуху деревянную тарелку. Это не репортаж, это воссоздание распространенного преступления в учебных целях. Женщину, однако, все равно жалко. Как и негритянского юношу, с которого руки невидимых полицейских снимают слои одежды тоже в учебных целях — запечатлеть для архива способы воровать шмотки. Еще парочка преступников, скованных наручниками, позирует у банковского сейфа. Прямо семейное фото на память, но не все так просто: на сейфе три пары перчаток, значит, их подельник ходит непойманный. В "Искусстве архива" все снимки сделаны не ради шутки, а для дела, причем уголовного. Внимание на детали! Правда, тут и там в подписях к фотографиям встречается фраза "Информация по делу недоступна". А значит, как считает куратор, мы можем углубляться в эстетические тонкости, не интересуясь уж слишком судьбами тех, кто садился, и тех, кто снимал. Все равно ведь прямой и честной фотографии не существует, правильно? Это как нанотехнологии: наблюдатель постоянно меняет (исправляет, портит) объект исследования.
В этом главная задача выставки: увидеть в честных стражах правопорядка артистов. Идея не нова. Репортер криминальной хроники по кличке Виджи уже стал героем серьезных музейных выставок и научных трактатов об особенностях фотографического взгляда на насилие. Поначалу в предложенную куратором игру включаешься. Вот тряпичный торс в женском белье — самодельная кукла для любовных утех, сделанная несчастным (наверняка) неизвестным. Тут же вспоминается кукла, похожая на Альму Малер, которую австрийский экспрессионист Оскар Кокошка заказал себе после того, как вдова композитора разбила ему сердце. Вот мертвая женщина в одежном шкафу — лицо закрыто платьем, и о том, что это человек, свидетельствуют только ноги. Да, похожие объекты делал сюрреалист Ханс Балльмер. Пистолет стреляет в кусок тряпки на бочке — ну чистый Ман Рей. Стена, завешанная открытками с полуобнаженными красавицами, вызовет в памяти поп-арт, художники которого так любили всяческий трэш. Ассоциации множатся и накладываются друг на друга, и это объяснимо. Итальянский историк Карло Гинзбург считает, что благодаря Фрейду мы воспринимаем мир через "уликовую парадигму", то есть верим в то, что малейшая деталь может объяснить общую картину. Так шутки и оговорки у Фрейда открывают двери в тайные желания. Искусство тоже включилось в эту игру еще в эпоху символизма, где между картинкой и ее смыслом возникал зазор. Сюрреалисты всю свою систему построили на предъявлении улик, доказывающих, что человек на самом деле жестокий похотливый зверь, даже если он каждый день сидит по семь часов над бумагами в конторе, благоухая лосьоном после бритья. То же самое о людях знают полицейские, причем знают точно: в описании и наказании актов насилия заключается их повседневная рутина. Кстати, любимое развлечение сюрреалистов — что-то вроде буриме — называлось "Изысканный труп".
Девушка демонстрирует синяки и опухлости — ну прямо святая со знаками страстей. Вот попа со шрамом в виде инициалов O. G., слава богу, с историей: оказывается, 19-летнюю героиню снимка похитил маньяк и выцарапал на ней первые буквы своего имени. А вот профессионально снятый портрет женщины с пластырем над правой бровью. Это же Ричард Аведон, Диана Арбус! Только вот в чем штука: Аведон снимал великих современников, а от этой девушки и имени в архивах не осталось. Она фигурирует в истории человечества как часть статистики по домашнему насилию и объект полицейской съемки. Интересно, хотелось бы ей через несколько десятков лет предстать перед зрителями в музее на снимке, сделанном в один из худших моментов жизни? Относительно "Искусства архива" возникают этические вопросы разного рода, которых куратор не касается. Впрочем, благодаря этому выставка становится, пусть и невольно, размышлением о движущих силах человеческой психики. Кроме секса и насилия в их числе фигурирует и ничем не сдерживаемое любопытство, которое можно смело включать в ряд основных инстинктов.