Премьера кино
Сегодня в прокат выходит чрезвычайно весенняя в разных смыслах мелодрама "Клятва" (The Vow) — о том, как одну возлюбленную пару из Чикаго не смогла разлучить амнезия, настигшая после ДТП девушку, переставшую узнавать родного мужа. На основе взятого из реальной жизни случая телевизионный режиссер Майкл Сакси изготовил заурядный "телемувик" выходного дня, под который хорошо подремать на диване, но для похода в кинотеатр — даже в рамках свидания — ЛИДИЯ МАСЛОВА эту картину не порекомендовала бы.
"Клятва" основана на реальной истории, и в финале предъявлена фотокарточка — муж и жена из Нью-Мехико, послужившие прототипами героев Рейчел Макадамс и Ченнинга Тейтума, просто-таки лучатся взаимной любовью в обнимку с двумя детьми, родившимися у них после триумфальной победы над отшибленной памятью. В жизненной истории кинематографисты кое-что поменяли: реальная пара прожила вместе 18 лет, а по прошествии этого срока отношения в браке выглядят все-таки иначе, чем идиллия между героями фильма, которые в общем-то еще чувствуют себя молодоженами. Полнейшая гармония между ними описана в начале "Клятвы" так тщательно, по всем пунктам, начиная с самых физиологических и заканчивая самыми возвышенными, что делается даже немного противно. Например, когда героиня (по образованию скульптор) чахнет в муках творчества над какими-то абстракциями, муж не бухтит — мол, лучше бы посуду помыла, а констатирует гениальность любимой так восторженно, что сама жена его успокаивает: "Просто ты ко мне необъективно относишься".
Человек циничного и скептического склада ума еще мог бы заподозрить мужа, который после 18 лет брака борется за то, чтобы жена его вспомнила, в несколько эгоистичных соображениях — в том, что он просто не хочет менять удобный образ жизни, поскольку остаться вовсе без жены, а тем более искать новую, все-таки более хлопотно, чем починить голову старой. Однако герой Ченнинга Тейтума хранит свою лебединую моногамию и бьется за то, чтобы вернуть любимую, по чистейшим романтическим мотивам, не замутненным никакой корыстью. Омоложение киногероев по сравнению с прототипами позволило также вписать в сюжет отношения героини с родителями, которые для нее, возможно, даже более важны, чем щекотливая ситуация с мужем. Для героя Ченнинга Тейтума становится отдельно неприятным сюрпризом, когда, зайдя в больничную палату к жене, он обнаруживает там ее маму с папой, с которыми за несколько лет брака так и не познакомился. Родители (тяжелая актерская артиллерия, в данном случае стреляющая по воробьям,— Джессика Лэнг и Сэм Нил) сразу производят своей напористостью невыгодное впечатление, и оно потом подтвердится как правильное, когда выяснится, почему героиня пять лет назад так стремительно и бесповоротно смоталась из родительского гнезда и прекратила общение с родственниками, которые теперь пользуются ее положением, чтобы затащить ее обратно в свое уютное гнездышко. Героиня уезжает из Чикаго в родной город, чтобы помочь в организации свадьбы сестры (Джессика Макнэми); забрасывает свои скульптурные поделки; вспоминает, что недоучилась на юридическом и была помолвлена с каким-то парнем (Скотт Спидман), который не имеет ярко выраженных отличий от нынешнего, выпавшего из памяти супруга. Тем самым создается некое вялое подобие интриги — можно хотя бы теоретически немного поволноваться, что, раз жизненная концепция героини утратила былую определенность, она вполне может поменять нынешнего, неидентифицируемого мужа на старого жениха, брошенного накануне свадьбы, но в памяти неплохо отложившегося. Надежней всего, однако, у героини в памяти засели какие-то дурацкие равиоли, которые она спрашивала в итальянском ресторане: все, что было до равиолей, она помнит, а после них уже настолько густой сумрак, что заботливый муж вынужден напоминать супруге не только, что она поклялась ему в вечной любви, но и контролировать ее бытовые привычки — например, не давать ей есть предназначенное для него мясо. Покладистая во всем, кроме любви, которой она к мужу, хоть убей, больше не чувствует, героиня покорно принимает новость, что президент теперь Обама, на мясе не настаивает и при общении с продавцами и официантами, чтобы не оскоромиться, пользуется фразой "Мне как обычно". Аналогично и зритель, стоящий в раздумье перед расписанием мультиплекса, если скажет в окошко кассы: "Мне как обычно", с большой долей вероятности получит что-нибудь вроде "Клятвы", которая не только удовлетворяет типовые зрительские ожидания от мелодрамы, но и может считаться подарком для ленивого кинообозревателя. Ему даже не придется формулировать философский месседж картины, а достаточно записать то, что тщательно разжевывает закадровый голос героя, который на жизнь в целом смотрит со своей профессиональной точки зрения владельца студии звукозаписи: мы живем ради того, чтобы запоминать лучшие моменты, сопровождающиеся вспышками эмоций, а потом раз за разом проигрывать в голове эти "величайшие хиты нашей памяти".