В малом зале ЦВЗ "Манеж" прошел VII международный музыкальный фестиваль "АПозиция". ВЛАДИМИР РАННЕВ оказался в очень пестрой звуковой среде, в которой пестрота является главным положительным качеством, оправдывая соседство хорошего и не очень хорошего на одной сцене.
Свою задачу организаторы фестиваля видят в "поддержке некоммерческого экспериментального искусства". Это такая музыка, которая фланирует между форматами и стилями, избегая называться клубной или концертной, популярной или элитарной, импровизационной или сочиненной. Каждый год "АПозиция" приглашает в Петербург музыкантов, очень разных по уровню — от молодых дебютантов до легендарного Терри Райли, и по стилю — от фри-джаза до интерактивной электроники. И каждый раз, собираясь на концерты "АПозиции", невозможно угадать, что тебя там ждет. Но даже если оказывается, что уровень каких-то музыкантов оказался ниже "среднего по фестивалю", это нельзя поставить организаторам в упрек, ведь их фестиваль, как и его участники, тоже некоммерческий и экспериментальный.
Худрук "АПозиции" Алексей Плюснин расставляет хэдлайнеров и "темных лошадок" по программе в шахматном порядке, отчего в каждом концерте создается своя интрига. Например, в этот раз в интересной компании оказался легендарный американский пианист Бартон Грин, один из грандов фри-джаза. Перед ним звучало нечто нелепое и беспомощное, а после — агрессивное электронное. Но, окруженный совсем слабеньким питерским сонгмэйкером Натальей Артемовой и фриковатым австралийцем под ником Leitmotiv Limbo, рафинированный фортепианный стиль Бартона Грина только выиграл. Пианист играл очень разные пьесы — от чикагского джаза своей молодости до радикальных шумовых абстракций, но его вкус и мастерство оправдывали все эти стилевые виражи и убеждали, что перед нами классный музыкант и интересный человек, которому есть что сказать.
Еще одна замечательная личность на фестивале — швед Дрор Фейлер, музыкант специфического типа, у которого нет названия, но есть выразительный прототип — Фрэнк Заппа. Это значит, что ему равно удаются и оркестровые сочинения, и музыка к многочисленным театральным постановкам, сотрудничество с джазменами и импровизации на лэптопах и звуковых объектах. А еще это означает "апозиционность" всего, что он делает на сцене и за сценой. Дрор Фейлер называет себя "музыкантом и активистом", всей своей натурой олицетворяя идею свободы и постоянного обновления. Последнее угадывалось и в том, что он делал на фестивале: бесконечно обновлял акустический звук, воздействуя на него с помощью разных технологичных девайсов и компьютерных программ.
Худрук "АПозиции" представил свой фильм "Antarktida: Sound of Silence", созданный им на аргентинской полярной станции на южном материке. Это как бы видовой фильм наоборот: обычно режиссеры подбирают музыку к отснятому видеоматериалу, тут же для автора главным был звуковой образ южного континента. И слово silence (тишина) в названии — это не безмолвие, а метафора нетронутости, свободы от человека и всего хорошего и плохого, что он приносит собой. Алексей Плюснин искал в Антарктиде аудиофотографической точности, избегая восхищения или сочувствия, и вообще всякого "своего отношения". И ему удалось каким-то волшебным образом озвучить холод и пустоту.
"АПозиция" собрала в программу интернациональную компанию музыкантов из Италии, Великобритании, США, Голландии, Австралии, Швеции и России. Признаться, отечественные участники (они, по традиции, открывали все концерты фестиваля) выглядели скромнее своих зарубежных коллег. Но, наверное, для того и существует этот фестиваль, чтобы со временем, сориентировавшись в международном опыте, наши музыканты "повзрослели" и технически, и идейно.