Алла Джиоева объявила себя президентом Южной Осетии и сформировала госсовет. Ранее Верховный суд республики признал результаты второго тура президентских выборов недействительными. Джиоева изложила свой взгляд на ситуацию в эксклюзивном интервью ведущему "Коммерсантъ FM" Андрею Норкину.
— Почему вы приняли такое решение?
— Потому что это не мое решение. Это решение 17 тысяч избирателей Южной Осетии. Если бы были на местах какие-то нарушения, то о них должно было быть заявлено в день выборов. И они должны были быть зарегистрированы ВЦИК. А между тем у меня на руках 85 протоколов с избирательных участков, где черным по белому признаны результаты выборов. Эти документы подписаны председателями участковых избирательных комиссий, наблюдателями от господина Бибилова и нашими наблюдателями. Во-вторых, у меня безусловным аргументом могут служить заключения международных экспертов, которые признали, что каких бы то ни было серьезных нарушений, способных повлиять на результаты выборов, не было. И третий аргумент — это заявление председателя ЦИК на многочисленных брифингах, что выборы прошли нормально, они состоялись и никаких серьезных нарушений на них обозначено не было.
И уже после того, как были известны предварительные итоги выборов и действующая власть узнала о своем сокрушительном поражении, они стали инициировать в лице председателя Верховного суда... Который вообще-то серьезно превысил свои должностные полномочия, ибо никакой серьезной аргументации у него на тот момент не было.
И считаясь с волеизъявлением 17 тысяч людей — мы всегда действовали в рамках Конституции и не отступали от правовового поля — я и позволила себе этой ночью сформировать государственный совет республики Южной Осетии в составе 10 человек. Туда вошли шестеро зарегистрированных ранее кандидатов, которые примкнули к нашему движению. Генерал Баранкевич, двое представителей политсовета социал-демократической партии, председатель которой примкнул к нашему оппоненту. Я вынесла решение: полномочия государственного совета будут действовать до формирования исполнительных органов власти, предусмотренных Конституцией.
— Алла Алексеевна, юридическая аргументация мне понятна. Но как в реальности вы представляете себе работу Госсовета и вашу работу как президента в тех условиях, когда нынешняя власть с вашим решение совершенно точно не согласится.
— Не сумев достойно управлять, он не может цивилизованно уходить. Нам это было известно давно. Ибо декларация "мы просто так эту власть не отдадим" известна была всему населению Южной Осетии. Согласитесь, что 17 тысяч человек, которые отдали свои голоса нам, это, в том числе, и протест, и приговор ныне действующей власти. Поэтому всю ответственность за дальнейшее развитие событий я возлагаю на президента Кокойты и его клику преступную, и, несомненно, на патронов, с которыми он завязан в каких-то определенных схемах. Мы свою победу украсть не дадим никому.
— Каким образом? Что вы предпринимать планируете?
— Мы сегодня будем двигаться к центральной избирательной комиссии, чтобы помочь им обнародовать результаты, ибо они заложники государственной охраны президента и не имеют возможности даже обнародовать этот свой итоговый протокол.
— Когда вы говорили о том, что вам было заранее известно, как себя будут вести ваши политические противники, есть ли у вас представление о том, насколько решительными могут быть вот их меры, направленные против вас?
— О, это страшные люди, и это известно всем в Южной Осетии. Это очень страшные люди, они готовы потопить в крови весь народ, лишь бы удержаться у этой власти, поэтому мы будем обращаться сегодня к президенту Российской Федерации Дмитрию Анатольевичу Медведеву и председателю правительства Путину Владимиру Владимировичу с просьбой пресечь антизаконные неконституционные действия этой группы людей. Далее мы будем обращаться ко всему международному сообществу, если не получим никакой реальной поддержки со стороны российских властей.
— Давайте тогда про российские власти чуть подробнее. Почему вы считаете возможным обращаться к президенту Медведеву? Ведь когда он посещал Владикавказ относительно недавно, он демонстративно общался только с Анатолием Бибиловым, а не с вами.
— Мне, собственно говоря, и тогда была непонятна такая позиция, но я почему-то увязала ее с тем, что за неделю до этого господин Бибилов заявил, что если к власти придут сторонники Аллы Джиоевой, то они уйдут в лес с оружием в руках. И я почему-то позволяла себе думать, как миролюбивый человек, что ему было культурно указано, что выборы должны пройти достойно. И тот человек, кого изберет народ Южной Осетии, будет признан российскими властями. Вот только в этом формате и никаких других прочтений этой встречи у меня нет на данный момент.
— Поправьте меня, пожалуйста, если я ошибаюсь. Насколько я помню, СМИ приводили ваше высказывание, что вы не хотите брать на себя ответственность и доводить ситуацию до противостояния. Если, как вы говорите, страшные люди, которые представлены в окружении Бибилова, они посчитают ваши действия основой для того, чтобы применить силу против ваших сторонников. Как вы будете себя вести в этих условиях?
— Я как человек очень ответственный не могу думать даже о том, чтобы пролилась капля крови. Я буду обращаться сегодня снова к президенту Кокойты, чтобы он свои личные амбиции не ставил выше интересов народа. Потому что я уже не в состоянии буду управлять этой огромной массой людей, даже если я призову их разойтись по домам, они этого не сделают. Потому что вчера они не единожды мне повторяли: нас лишили нашего конституционного права выбора. И мы оставляем за собой очередь право ни в каких более выборах участия не принимать. А это 17 тысяч людей из скромных 30 тысяч, которые есть в Южной Осетии. Поэтому не уважать их мнение— просто преступно.
— Нет. Если вдруг, не дай бог, конечно, произойдет дальнейшее обострение ситуации и начнется уже силовое противостояние, вы с вашими соратниками, с вашими сподвижниками обсуждаете такой негативный сценарий?
— Нет. Мы еще негативный сценарий не рассматривали. Потому что думаем, что это и не в интересах России, в том числе. И я не вижу в лице Кокойты того самостоятельного политика, которого не могла бы одернуть Москва.
— Согласны ли вы с такой формулировкой, которая появилась в последние часы после того, как отменены были результаты второго тура президентских выборов, о том, что Южная Осетия, боровшаяся за независимость от Грузии, на самом деле ничего не получила. На первых же президентских выборах населению страны показали, что жить это новое государство будет по законам все равно другого государства. Только теперь уже не Грузии, а Российской Федерации.
— Я не знаю, как квалифицировать эти действия, но господин Бибилов и господин Биченов очень активно внедряют в сознание людей, что это не их собственный выбор, а что это приказ Москвы. Я в это пока не верю. Все зависит от того, как сложатся события в ближайшие два дня. И тогда мы оставляем за собой право думать, что значит независимость в таком исполнении.
— Я прошу вас прокомментировать то сообщение, которое только что получено, это заявление Генеральной Прокуратуры Южной Осетии – "Джиоева действует в Южной Осетии по сценарию цветной революции. Власти примут меры".
— Ну, а что ему остается делать, кроме того как говорить о цветных революциях? Какой намек есть на цветную революцию? Я законно избранный президент. А вот то, что делает этот генеральный прокурор, известно всему населению Южной Осетии. Сегодня нас будет уже не 17 тысяч, а гораздо больше, потому что многие сторонники Бибилова, понимая, как они непорядочно себя ведут, уже присоединяются к нам.
— Ну, вот смотрите, Алла Алексеевна, все-таки уже в этом сообщении РИА "Новости" есть три слова: власти примут меры. Это означает что?
— Ну, власти примут меры. Мы прекрасно знаем, на что эта власть способна. Мы будем сейчас призывать своих сторонников и будем к этому готовы.
— А есть ли у вас какие-то возможности контактов с представителями силовых структур, с военными?
— Несомненно, многие из силовых структур нам заявили, что они не будут в этом принимать участие.