Юрий Шевчук: "Революция, бунт. Ничего в этом плохого нет"

Лидер группы "ДДТ" Юрий Шевчук рассказал в интервью главному редактору "Коммерсантъ FM" Дмитрию Солопову о своем понимании свободы и демократии, исторического пути России, а также о новой концертной программе "Иначе".

Д.С.: В гостях в нашей студии в прямом эфире музыкант лидер группы "ДДТ" Юрий Шевчук. Юрий, приветствую вас.

Ю.Ш.: Здравствуйте.

Д.С.: Буду на "Вы" все-таки обращаться.

Ю.Ш.: Да? Почему?

Д.С.: Не знаю. Мне неудобно. Поскольку вы мой кумир, Юрий.

Ю.Ш.: Да ладно.

Д.С.: Я к тебе не могу не на "Вы".

Ю.Ш.: Дима, а как же "не создай себе кумира"?

Д.С.: Я не столь совершенен, как ты. Но выбирай форму обращения. Как тебе комфортнее?

Ю.Ш.: Да, давай попроще.

Д.С.: Как в жизни?

Ю.Ш.: Да.

Д.С.: Юра, завтра концерт в "Олимпийском". Программа "Иначе". Расскажи, что там будет. Давай пригласим наших слушателей. Уверен, что многие, конечно же, завтра хотят пойти, и такая возможность еще есть.

Ю.Ш.: Будет просто бред полный. Что я обещаю? Музыку будет рвать в одну сторону, экраны в другую, свет –– в третью. Из этого бреда мы попробуем создать гармонию, если публика уйдет с хорошими выражениями на лицах, то это, значит, все получилось. Будем надеяться.

Д.С.: Все песни новые, или вы будете исполнять и старые хиты?

Ю.Ш.: Программа новая, идет полтора часа. Если вы слышали наш диск "Иначе" –– это первая часть, это 16-18 треков.

Д.С.: А диск уже в продаже, кстати?

Ю.Ш.: Диск — да.

Д.С.: Я не видел.

Ю.Ш.: У нас была автограф-сессия вчера. С ребятками мы подписали где-то около 1000 пластинок.

Д.С.: У тебя еще будет автограф-сессия после окончания эфира, судя по количеству людей, которые собираются у студии, фотографируют.

Ю.Ш.: Да, я ребят помню всех. Мы хорошо весной сыграли.

Д.С.: Да, да, да. И у нас будут на эту тему воспоминание-сюрприз.

Ю.Ш.: Да. Хорошо было.

Д.С.: Итак, полтора часа новых песен.

Ю.Ш.: А потом, если публика будет иметь желание, то мы сыграем какие-то старые песни.

Д.С.: "Осень" будешь играть?

Ю.Ш.: Не знаю. Если попросят, почему нет?

Д.С.: Надо кричать?

Ю.Ш.: Что у нас на дворе-то?

Д.С.: На дворе уже зима. Сегодня первый снег.

Ю.Ш.: Да, уже зима. Можно про зиму, можно про осень. Можно.

Д.С.: Сколько ты готовил этот концерт. И, насколько я понимаю, ты начал не с Москвы. А откуда?

Ю.Ш.: Сама программа создавалась и песни писались, записывались, аранжировывались где-то два года. Весной начали запись, летом монтаж, мастеринг и параллельно создавалось видео-арты: изобретались, сочинялись с киевлянами. Киевский художник Леша Сай, там такой главный провокатор, художник очень серьезный, очень интересный, современный очень, актуальный. Каждая песня в этой программе имеет свою визуализацию, и, в конце концов, нашел замечательного режиссера по свету –– это Андрей из Риги –– он сегодня прилетел и сейчас вот как-то вот он формирует световую аранжировку для концерта. В общем, много работы было эти два года.

Я может быть еще бы годик один поработал, может быть, "полирнул" бы программу, но уже деваться некуда, надо уже ее давать. Потому что можно и так ее заполировать, что уже будет не программа, а кривое зеркало.

Д.С.: Билеты где можно купить?

Ю.Ш.: Билеты? Везде.

Д.С.: Там вроде бы есть еще такой специальный телефон, но я думаю, что да, на kiosk.ru

Ю.Ш.: Есть в кассах, есть в интернете.

Д.С.: Мы решили такой сделать приятный сюрприз, о котором я тебе тоже не говорил. Хотя это не главный сюрприз. Если тебе понравятся три вопроса, самых лучших, мы этих людей пригласим от нас с радиостанцией на концерт завтрашний.

Ю.Ш.: Хорошо.

Д.С.: Дмитрий Ганабин спрашивает: "Почему те, кто вас любил на заре демократии, влезли в кресла и стали ненавидеть? У вас же в песнях стержень тот же?"

Ю.Ш.: Это кто спрашивает?

Д.С.: Дмитрий Ганабин, один из наших слушателей.

Ю.Ш.: Ну, Дим, я с вами не совсем согласен. Я не думаю, что у нас были периоды такой уж совсем демократии. Просто многие люди понимают разное под этим словом. Те люди, которые служили в тех предыдущих демократических правительствах и сейчас сидят в кремлевских креслах, мне кажется, демократами-то не были. И мы это сейчас наблюдаем, потому что тени-то такие, люди, в общем, тени от них падают такие, совершенно черные, мрачноватые, скрюченные. Ну, в общем, не знаю.

Д.С.: Андрей Велес спрашивает: "Как вы относитесь, Юрий, к Макаревичу после его почившей в бозе любви к власти?" То есть, видимо, имеется в виду сначала любовь к власти, а потом вот эта песня про Холуево, а потом еще эта история. И много вопросов, как вы относитесь к ситуации с поддержкой концерта "Единой России". Не скажут они: "Благодарим Юрия Шевчука за поддержку какой-нибудь партии"?

Ю.Ш.: Голосуй или проиграешь. Нет, я думаю, не выйдет.

Д.С.: Как-то ты не уверен.

Ю.Ш.: Если кто-то выйдет, ноги переломаю! (Смеется). Я уж извиняюсь за грубость. Макаревич, его рвет просто, Андрюшу, он пытается и лицо не потерять рок-н-рольное, и вместе с тем у человека большой бизнес. Это очень понятно. Я его не осуждаю.

Д.С.: Ну, а твой концерт –– это не бизнес?

Ю.Ш.: Пытается выживать. Пока нет.

Д.С.: Ты хотел бы, чтобы он стал бизнесом?

Ю.Ш.: Мне же нужно кормить музыкантов. У нас сейчас 50 рабочих пашет в "Олимпийском". Всем нужна зарплата. И "ДДТ" –– это тоже немало народа. Но это не бизнес, конечно. С бизнесом у меня как-то все по-русски получается. Так же, как и с любовью. Но пока — не бизнес. Если народ еще купит билетов, может быть мы что-то и заработаем, дай бог!

Д.С.: И вот тот же Андрей Велес задает вопрос, который я тоже сам хотел задать: "Держишь ли ты обиду на Путина за то, что сейчас полстраны называют тебя Юра-музыкант?"

Ю.Ш.: Меня так мама назвала, на самом деле.

Д.С.: Она же не назвала "Юра-музыкант".

Ю.Ш.: Когда я родился, моя мама Фаина Акрамовна сказала: "Вот он будет художник-музыкант". Назовем его Юра. Папа начал кричать: "Нет, он будет нормальным человеком! Инженером!" Но мама меня отбила. Вот и все. Поэтому, при чем тут Путин-то?

Д.С.: Ты не ответил на вопрос.

Ю.Ш.: На какой?

Д.С.: Держишь ли ты на него обиду? Или ты вообще ее не чувствуешь?

Ю.Ш.: А мне вообще кажется, это двойник был. Честно говоря, что-то вот такой совсем был скромный. Не было такого мощного альфа-самца с наганом. Что-то так скромно все. Первый вопрос: "Что делать, Юра?" Я помню, я работал в одном оперном театре на заре своей юности то ли дворником, то ли художником, я не помню. И вот мы едем на гастроли, и у нас было два оперных певца. Одного звали Юра как раз. Он был сыт по всей своей жизни. У него были замечательные женщины, зарплаты, главные роли. А второй такой –– Василий, холерик страшный, жена ушла от него с двумя детьми, то он бухает, то детьми занимается, в общем, жуткая жизнь, роли все второго плана.

И вот они выпили, и мы стоим в тамбуре. И этот Вася, у него кулаки сжались, прямо стали белыми, губы заплясали, и он так уставился в горло самодовольного тучного Юры, который смотря благодушно на пролетающие деревни, ковырял спичкой в зубах. И он говорит: "Как жить, Юра? Что делать?", и руки потянулись к горлу этого оперного Юры. У Юры глаза прибежали к носу, спичка выпала изо рта, и он сказал: "Хулиганить не надо!". Вот такой старый анекдот.

Д.С.: Юр, вот твой концерт и серия концертов по России, она появляется в преддверии выборов в Государственную думу, в преддверии такой определенной политической ситуации. Вот ты все-таки какой-то политический заряд несешь в этом альбоме?

Ю.Ш.: Да, у меня есть своя партия, вот она на заборах везде –– "Иначе". По-моему, неплохой лозунг –– "Иначе".

Д.С.: А что он означает, вот если это сформулировать в политических терминах? Ты кто? Либерал, государственник?

Ю.Ш.: Хотел сказать, что Колобок. Но не знаю, да. Политика –– это вещь серьезная. Это вещь для людей умных, образованных, изощренных, шахматистов, таких Макиавелли, ну, в общем-то, серьезная вещь..

Д.С.: Но тем не менее, тебя причисляют к демократическому лагерю, да? Либеральному. То есть сложно представить себе Шевчука, который поет на дне рождении Рамзана Кадырова, на 35-летии, или, там, на концерте фонда "Федерация" в поддержку "Единой России". Это сложно представить себе.

Ю.Ш.: Я за свободную личность, безусловно. В этом много либерализма. Я за освобождение личности. Но в этом много и анархизма, брат. Я не знаю, тут много всего.

Д.С.: Мы в связи с этим предлагаем вспомнить апрель этого года, празднование первого дня рождения радиостанции "Коммерсант FM". Тогда Юрий Шевчук и группа "ДДТ" выступила с благотворительным концертом.

Ю.Ш.: Выступила, да, и вы нас поддержали очень хорошо.

Д.С.: Мы поддержали, все случилось, а сегодня мы приготовили тебе сюрприз. Мы отмастерили одну из песен, спетых тобой тогда. И предлагаю сейчас ее послушать. Можем послушать?

Ю.Ш.: Здорово.

Д.С.: Песня называется, как ты думаешь, какую мы выбрали?

Ю.Ш.: Не знаю.

Д.С.: Давайте ее послушаем.

Ю.Ш.: Скорее дождь идет, чем снег.

Москва под питерским дожем.

Поникли башни. Скользят асфальтовые пашни.

Упал спешащий за огнем. Я позвонил.

Дрожащий голос сказал: "Все кончено. Темно".

У консульства глядит в окно созвездьем псов

Уставший, замерзший сторож.

И так далее. Вот такая погода как раз.

Д.С.: Великолепно! Юрий Шевчук, музыкант и поэт. Родригес Вячеслав спрашивает: "Вы читаете газету "Коммерсантъ"?

Ю.Ш.: Да.

Д.С.: При мне, Родригес, читал. А буквально полчаса назад, Боря Барабанов, подтверждаю, что при мне Шевчук прочитал твою рецензию.

Ю.Ш.: Да, Боря, да.

Д.С.: Вопрос от стоящего рядом Архангельского.

Ю.Ш.: Ты, Боренька, тоже надо мной там поиздевался.

Д.С.: Вопрос от Архангельского из журнала "Огонек", стоящего рядом с ребятами у стекла, стоящего рядом с Ниной. Хороший вопрос. Этично ли зарабатывать на протестной музыке?

Ю.Ш.: Как понять?

Д.С.: Вот так. Ты зарабатываешь, имеется в виду, на протестной музыке. Что на тебя идут, потому что ты...

Ю.Ш.: Этично ли врачам зарабатывать на излечении людей? Или там кровь сдаешь –– этично ли брать деньги? Это вопрос бредовый, милый. Вы подумайте, что еще спросить. Ну, этично ли говорить правду журналисту, писать и за это тоже получать гонорары? Я не знаю. Я, в принципе, согласен. А вы где работаете, интересно? Я согласен отказаться от всех денег, если вы тоже. Мы все откажемся.

Д.С.: Он работает в журнале "Огонек".

Ю.Ш.: Вот интересно, вы гонорары за свои честные такие мощные статьи получаете или нет? Дорогой, у вас семья есть, у меня семья. Главное ведь — во главу угла, наверное, деньги не ставить. Вот это важно. А важно ставить другое. Ну, деньги это… Слушай, Дима, ты сторонник какой экономической теории? Я тут Фрэнсиса Фукуяму почитываю. Он пишет о неоклассической теории или неомеркантилизме.

Д.С.: Я сторонник только рыночной, и ничего больше.

Ю.Ш.: Они обе рыночные. Но одна она…

Д.С.: Я так глубоко не залезал…

Ю.Ш.: Одна чикагская школа, одна восточная. Нет? Азиатская.

Д.С.: Это у нас Максимова нужно спросить Костю. Он подойдет через 20 минут, и мы у него спросим.

Ю.Ш.: Хорошо.

Д.С.: Владимир Каверин спрашивает: умер ли русский рок и был ли он вообще?

Ю.Ш.: Умер и восстал, как птица Феникс.

Д.С.: А в лице кого?

Ю.Ш.: В лице молодежи. В Питере больше тысячи рок-групп. Мы вот сейчас были в городе Орел, там триста тысяч население и пятьдесят рок-групп, из них десять неплохих. Пацаны, молодежь, музицирует в каждом городе. Десятки, сотни рок-групп и в подвалах, загнали, конечно, не формат. Но, с другой стороны, молодежь музицирует очень много. Я привез полсумки дорожной с пяти городов, где был, вот новой музыки. Я потом послушаю, вам расскажу.

Знаете, те, кто говорят, что рок умер или романс сейчас не тот, театр там загибается, остался один совсем крепостным, да, и так далее, еще что-то, люди это как-то больше, наверное, говорят про самих себя. Потому что, как я вот могу сказать молодому человеку, который ко мне приходит с гитарой петь песни такие честные, простые, может быть, неказистые, но столько в них искренности, какого-то свежего ветра, а я ему говорю: "Не, старик, ты это брось, не занимайся этим, рок умер. Займись ты чем-нибудь другим". Это бред, конечно. Ничто не умирает.

Д.С.: Вопрос, как прошли концерты в регионах? Расскажи, как тебя принимали?

Ю.Ш.: По-разному. Недоверчиво сначала. Народ очень недоверчив: что такое? Что за новая программа? Почему "Иначе"? Те, кто приходил на концерт, уходили опять же с каким-то странным выражением лица, мы такого что-то не видели –– такие очень озадаченные. Но, правда, один случай мне очень понравился. У нас мерчендайзер есть, единственный коммерсант в нашей группе, Дима, который продает наши футболки и диски. К нему во время концерта "Иначе", по-моему, в Воронеже, подходит такой мощный дядька, выпивший, с маленьким ребенком, пацаном. И он подходит, на Диму уставился и говорит: "Слышь, ты ведь "ДДТ"?". Дима: "Да, я вот здесь, но я не музыкант". А мужик говорит: "Слушай, сколько я еще буду терпеть эту хрень? Где "Черная река", блин?" Дима спрятался под стол с дисками: "Она будет, будет". Вообще-то, она Белая, а не Черная. "Ну, я, говорит, тебя запомню". То есть люди по-разному реагируют, да.

Д.С.: А "Белая река" будет, если попросит аудитория?

Ю.Ш.: Если попросят, будет.

Д.С.: То есть надо будет кричать?

Ю.Ш.: Я не знаю. Понимаешь, Дима, это очень сложно. Программа "Иначе" действительно какая-то иная. И после нее очень сложно. Вот мы пытались петь "Осень", она не ложится. Я до сих пор думаю с ребятками, какие же песни старые могли бы продолжить вот это чувство или мысль, которые, я надеюсь, существуют в этой программе, или это действие сквозное какое-то. Вот продлить его, да. Это очень сложно. Но мы, я думаю, завтра постараемся сделать что-то.

Д.С.: Во сколько начало концерта?

Ю.Ш.: В восемь. Это программа такая, может быть, небольшая история какого-то молодого человека в наше время, такого Гамлета нашего времени. Как Цветаева Марина. Я уже говорил, она мне как-то очень понравилась, ее фраза, что по "Гамлету" человечество перешло из Средневековья в эпоху Возрождения, потому что "Гамлет" –– это как раз личность первая, может быть, такая мощная личность, сомневающаяся, задающая себе вопросы, из которой мы все выросли на самом деле. И сейчас, наверное, мы вот ищем этого главного героя, Гамлета, по которому мы, Россия из Средневековья, подойдем к эпохе Возрождения. Дай бог.

Д.С.: А в новой программе только музыка, или ты будешь что-то читать?

Ю.Ш.: Одно стихотворение, может быть, два.

Д.С.: Свои?

Ю.Ш.: Да. Одно очень мощное, абсолютно депрессивное, сейчас написал стихотворение о смерти. Но не знаю, я боюсь "загрузить". Давай что-нибудь полегче.

Д.С.: Александр Игнатов задает вопрос на Twitter радиостанции: "Если бы выборы президента были бы прямо сейчас, и голосовать можно было бы за любого гражданина, за кого бы проголосовал бы Юрий Шевчук?"

Ю.Ш.: За иного, за другого. Не за того, кто сейчас рулит.

Д.С.: Например, за Навального?

Ю.Ш.: Может быть. Почему нет? Ребят много: Навальный, Боря Немцов, много еще умных ребят, которые что-то очень красиво говорят обо всем. Ну, и вообще ребята не дураки. Мне кажется, Россия, если брать ее историю, я, конечно, не профессионал в этом, не политик, но, если вам интересно мое ограниченное мнение ограниченного, не очень образованного, человека, то не было в истории России еще такого периода легитимной сменяемости власти. Вот не было никогда.

То там кого-нибудь убьют, кого-нибудь зарежут, то кого-нибудь назначат. И я слышу, что сменяемость — это нельзя, это плохо, а преемственность хорошо. Так давайте попробуем другое. Дадим четыре года порулить одному, потом второму, третьему. И найдется тот, который нам поможет построить светлую Россию.

Д.С.: Может, уже нашелся? Вот Евгений Шевелев задает вопрос на Twitter радиостанции: "Этично ли быть президентом 12 лет подряд?" Почти ты на него уже ответил, просто продолжение.

Ю.Ш.: Просто понимаете, нам что дуют в уши? Что вот стабильность, она вот в этой преемственности, что это и есть стабильность. А мне кажется, стабильность –– она в смене власти. Вот в сменяемости стабильность. А не в этом отстое, застое, стагнации, которая рифмуется совершенно с эпохой Николая I.

Д.С.: Татьяна Полякова на Facebook радиостанции спрашивает: "Юрий Юлианович, многие сейчас сравнивают эпоху Путина с эпохой Брежнева, а у вас не рождаются подобные ассоциации? Как вы оцениваете современную политическую систему России?"

Ю.Ш.: Или Николая I.

Д.С.: При Николае I был расцвет творчества Пушкина, хочу заметить тебе.

Ю.Ш.: Да, там его и убили, бедного, при Николае. Я не знаю, я хочу сказать, что вот эта эпоха тоже –– суверенная там Россия, истинная вера, стабильность, то, се. И унылый тяжелый воздух, без свежих идей, без ничего, унылая тоска в обществе и совершенно никакого ветра просто. Ничего.

Люди задыхались во времена Николая I. Люди задыхались во время правления последних лет, особенно Брежнева. И люди начинают задыхаться и сейчас. И это очень печально. Потому что много слов, за словами не стоит ничего. Я же не буду говорить, потому что все диагнозы уже поставлены. Я не буду уподобляться оппозиции и сейчас клеймить власть, потому что это уже даже скучно уже. У меня, знаете, нет никакой ни любви, ни ненависти. Какая-то тоска, как у многих.

Д.С.: Вот "Иначе" в этом смысле пронизано чувством тоски? Хотя "Свобода" –– песня, которая не пронизана этим чувством.

Ю.Ш.: В этом альбоме я собирал слова вначале. Вы знаете, я сейчас, когда пишу какую-нибудь большую программу, я ищу ключевые слова. И там "тоска" –– одно из ключевых слов. "Невеста" было ключевым словом, "революция" или "бунт". И ключевое слово "тоска, пустота и свобода". Вот это, наверное, в принципе, эти слова, они главные в этой программе.

Д.С.: Провокационный вопрос можно?

Ю.Ш.: Да.

Д.С.: От Сергея Соболева: "Юрий Юлианович, в конце 1980-х – начале 1990-х годов в рок-культуре страны поднялась настоящая протестная волна. Песни Гребенщикова, Цоя, ваши и многих других представителей русского рока заставляли людей выходить на улицы. Как вы считаете, почему сегодня это явление практически сошло на нет? И что бы вы как музыкант и как гражданин России могли бы сделать для того, чтобы народ вышел на улицы и сказал свое "нет" режиму?"

Ю.Ш.: Нет, вы знаете, те времена были другие, дорогой. Там на самом деле не мы выводили на улицы, а просто люди сами туда шли. Мы это чувствовали и мы об это пели. Я не думаю, что кто-то из нас был таким вот отчаянным Че Геварой, кроме, может быть, Миши Борзыкина, который там печатал газету "Искра" или еще что-нибудь — газету "Либерал", "Демократ" или еще что-нибудь. Не было этого. Это общество было такое. Оно было другим, оно жаждало свободы. И здесь без нас, заводил.

Художник, рок-музыкант или там режиссер какого-либо театра, он некое такое, повторюсь за Лениным, как такая глыба, зеркало. Некое зеркало. Иногда кривое, простите уж за такую пошловатую такую метафору, но это так. И тогда другие были энергии в обществе. Общество вот это, вот эта тоска, она дошла до своего края и фактически молодежь уже жила совершенно иначе, чем нежели трактовалось. И мы не слушали этих маршей бесконечных Иосифа Давыдовича с утра до ночи, Лещенко, который до сих пор. Мы вообще ничего это не слушали уже. Мы жили совершенно в своем мире, абсолютно были свободны. Мы просто были.

Я помню БГ молодого, юного. Я его увидел, знаешь как? У нас вот в кафе как раз знаменитом. И Боря стоял на фоне солнца вот в этой кофейне нашей питерской, в ментовском белоснежном тулупе и он был похож на Будду –– он просто весь сверкал. А за ним восходило солнце над Невским, и Боря пил кофе. Я никогда не забуду этих картин –– колоссальных, красивейших. И глаза его лучились. Это было здорово, это было то время. Сейчас время другое.

Д.С.: Сейчас другое время.

Ю.Ш.: То время, понимаешь, тогда существовало слово "доверие", вот опять же к Фрэнсису Фукуяме, сейчас его нет. Вот единственное и самое главное, чего не хватает –– доверия. На всех уровнях.

Д.С.: В студии "Коммерсантъ FM" лидер группы "ДДТ". Завтра концерт, новая программа.

Ю.Ш.: Не лидер. Служу солистом в группе "ДДТ".

Д.С.: Служит солистом в группе "ДДТ". Хорошо. Завтра в "Олимпийском" в 8 часов вечера новая концертная программа группы "ДДТ" – "Иначе". Fortheaddress в Twitter пишет: "Дядя Юра, завтра буду на концерте". Так что предлагаю всем последовать примеру этого слушателя радиостанции.

Ю.Ш.: Постараемся не облажаться, как говорят музыканты.

Д.С.: "Что должно произойти, чтобы Шевчук это страну покинул?" – спрашивает в Facebook радиостанции Алексей Корнеев.

Ю.Ш.: Я когда-нибудь ее покину. Но это будут красивые похороны. Все нормально. Поехали дальше.

Д.С.: Хороший ответ.

Ю.Ш.: Да.

Д.С.: Впрочем, и замечательный вопрос, с моей точки зрения. "Юрий, — спрашивает Олег Волков, — а как иначе, по-другому? Бывает ли по-другому? Зачем рок-музыканту политика? Вы замечательный автор, творческий человек. Зачем выходить за пределы кухни?" Ну, частично ты уже ответил на этот вопрос, но тем не менее.

Ю.Ш.: Потому что мы завтра не на кухне играем, дорогой, в "Олимпийском". Во-вторых, его величество интернет, "В контакте", вот эти все кухонные разговоры, они все вывалены наружу. Это явление времени. Здесь можно, конечно, мрачно сидеть на кухне, стоять на своем, называть себя "шестидесятником", найти драный свитер в сундуке бабушкином, сидеть и говорить о политике и пить чай с водкой, курить "Беломор". Можно и так. Это вполне неплохо. Но с другой стороны – все иначе. Иначе. Почему иначе? Не вестись на пропаганду, ребята. Задавать самому себе вопросы, просто вопросы научиться задавать. У нас очень много людей, вот я это вижу, просто не задают себе никаких вопросов. А если ты задашь вопрос, ты полетишь уже. У тебя начнется раскручиваться что-то в твоей голове, ты перестанешь говорить на языке животных, включится интеллект. Ты начнешь искать ответы: что делать, кто виноват, как быть? Вот здесь люди многие умные сюда пишут, звонят. Они задают себе уже вопросы. Но они задают, как правило, вопросы другим. А я бы хотел, что бы мы стали задавать все больше себе. Вот с этого начинать.

Я этим занят, честно говоря, да. Поэтому иначе, иначе, и ты просто по-другому будешь жить, ты поймешь – вот это "Коммерсантъ FM" – господа коммерсанты, вы поймете, что это все в свою могилу, это барахло, все эти "мерседесы" не утащите. И все эти ваши сотни холодильников, они с вами вместе лежать не будут, вам достаточно будет одного только. Вот. И ваши дети, для которых вы копите все это серебро и злато, они все это пропьют, скорее всего, и ничего хорошего не будет. Дети должны так же пахать, как пашете вы, поэтому многого-то нам не надо. Вот не попадаться на эти крюки вот этой "глобалки" цивилизационной, вот этого предметного мира, а вспоминать, что ты – не только то, что ниже пояса, а то, что и выше. Что у тебя есть сердце, душа огромная, российская, россиянская, россиянка-душа, да, есть интеллект. Жить, быть личностью — вот жить иначе. И в принципе, здесь, вот все говорят, кого выбирать, что это, мне кажется, что если таких людей будет больше.

Д.С.: Вопрос — что делать, как жить до 2036 года, когда тандем по идее должен будет уйти?

Ю.Ш.: Дим, вот смотри, что будет дальше. Дальше упадет сверху манна небесная вдруг, нам ее подарят, знаешь, под названием "этика" и "мораль". И мы уже, смотря друг на друга, становясь такими людьми, мы уже будем доверять друг другу, мы будем предсказуемы. Потому что я вижу, что у этого человека есть та же этика, что есть и у меня, и мы можем вместе жить в одной стране с ним. Он меня не обманет, он себя не считает выше, круче и так далее. И мы равны перед законом. Это важные вещи. Что делать? Что делать? С себя надо начинать.

Д.С.: Один вопрос еще позволю себе задать из Twitter нашей радиостанции. Кэтрин спрашивает: "Есть ли место в душе Юрия Юлиановича для весны и любви или все занято более серьезными вещами, программами и так далее?"

Ю.Ш.: Хорошую фразу прочел.

Д.С.: Вопрос.

Ю.Ш.: Ницше не бунтовал против бога, он родился, пришел в мир, в душе которого бога просто не было. Красивая фраза. Я в моей душе, я надеюсь, что-то есть, слава богу, какие-то отражения. Дай бог! И весна там есть. Я вообще люблю осень и весну. Я люблю динамику, я не люблю стабильность. Меня от нее тошнит. Потому что, если это все додумывать до финала, то стабильность – это смерть в ее абсолюте. Я не люблю смерть. Я люблю весну, времена перемен. Говорят: "Тяжело жить". А мне нравится, когда люди развиваются. Я люблю наблюдать, как они становятся иными, что-то приобретают, что-то теряют. В этой динамике жизнь. Это же кайф! И вот эта поговорка китайская, она дурная "Не дай вам бог жить во времена перемен". Ребята, ну, с другой стороны, выберем мы, большинство в обществе у нас считает, что нужно как бы жить как обыватель, спокойное такое…

Д.С.: До 2036 года, пока тандем сменится.

Ю.Ш.: Такое спокойное, стабильное, механическое существование общее. Общая механика. Механика в сексе, механика в еде, механика в приобретении, механика в работе. Вот так родился, жил, голосовал, умер. (Смеется.)

Д.С.: Не могу не задать вопрос от Питстопера из Twitter, чуть-чуть его перефразирую: "Не это ли навеяло написание твоей песни "Это все"?"

Ю.Ш.: "Это все" — я писал три года эту песню. У меня каждый год вырастало по куплету. Я ничего не мог с собой поделать. Три года, один год – один куплет, второй и третий. Песня мне… Я как-то ее не торопил и она вот приходила в год по куплету. И вот и написалась такая.

Д.С.: Юрий Шевчук, лидер группы "ДДТ". Хотя, сам он говорит, что он там служит солистом. Но, тем не менее, музыкант.

Ю.Ш.: Солист Краснознаменного, легендарного (Смеется), народного ансамбля "ДДТ". Добрый день, товарищи! "Дураки из Дома Техники"

Д.С.: К нам присоединяется наш политический обозреватель Стас Кучер. Он чуть застрял в пробке. Сильно Москва стоит, да?

Ю.Ш.: Стас, привет!

С.К.: Привет еще раз, Юра! На самом деле, мы до эфира же созванивались.

Ю.Ш.: Да, да.

С.К.: Я получил еще во время эфира очень много SMS с просьбой настоять на ответе, то есть, была хорошая шутка, был рассказан анекдот. Но людей, которые, с одной стороны, стоят в этой вечной жизненной пробке и могут так в этой пробке и умереть, у них ощущение, что они в пробке стоят, застыли.

Д.С.: В пробке, в которой ты стоял, все слушали наш эфир?

С.К.: Ну, я их заставил просто. Ну так вот, смысл в том, что при этом они не хотят революции, они не хотят убивать людей. Но они хотят менять режим. И для них твое слово очень много значит. Что все-таки делать? Можно привести много анекдотов, а можно и так сказать…

Ю.Ш.: Стас, хочу сказать, что я не против революции. Для меня это не страшное слово. Так же, как и бунт.

Д.С.: А как же жертвы?

Ю.Ш.: Я хочу сказать что революция может быть духа.

Мне кажется, вот чувак, который придумал колесо – это тоже была революция. Революция может быть в любой профессии. И бунт тоже. Что такое бунт? Это когда ты отстаиваешь себя самого такой, какой ты есть и твоих близких. И ты считаешь, что вас таких должна принимать, допустим, власть существующая. Ни каких-либо других. Я против погромов. У меня разница — бунт и погром. А погром – это зависть. Когда человек с дубиной действительно завидует богатым, жжет их дома — это то. Завидует всему. Он не дерется за себя самого, какой он есть, а он грабит и старается стать другим.

Вот как мне понравилось — у Киркорова "Другой", там везде афиши. И вот он пытается стать другим

Д.С.: Кстати, я не обратил внимание, что да, один с программой "Иначе" выступает, а другой…

Ю.Ш.: Ребята, не надо. Вас запугали этим словом вот эти либералы-демократы наши любимые. Революция, бунт. Ничего в этом плохого нет. Ну, почитайте "Бунтующий человек" Камю.

С.К.: Просто бунтуй, но не убивай других.

Ю.Ш.: Конечно. Ну а как? Без бунта не было бы ничего. Да мы бы до сих пор на четвереньках были.

С.К.: Юрий Шевчук призывает к бунту, но…

Ю.Ш.: Но не погрому!

Д.С.: Стас, а я прочту несколько строк из Facebook. Написал Вячеслав Замятин, слушатель нашей радиостанции. Он не задал вопроса. Написал сентенцию. Но на самом деле точную.

"Думаю, что не готов наш народ думать иначе, ищут подтекст там, где его нет. Всем и на все на х… на.. Один Юрий душу себе рвет и что-то пытается донести, расковырять замысленное сознание и душу, и просто напомнить о важных и вечных вещах: о свободе, к примеру, внутренней свободе". Спасибо Вячеславу Замятину, что слушает нашу радиостанцию.

Ю.Ш.: Спасибо, но, слава богу, не я один. Многие об этом думают, и, вообще, поэт – он как солдат, он думает всегда о смерти. Это нормальные мысли. Я придумал новую сентенцию такую, ну, может быть она не новая, но – чем больше ты думаешь об армагеддоне, тем больше в тебе вырастает позитива.

Так что "бунт" и "погром" – это разные вещи, и не надо бояться этих слов. Они совершенно человеческие, и "революция" – человеческое слово. Революцией называли действительно погромы, и насилие, и геноцид, вот это называлось у нас революцией. А на самом деле – это таковым не является.

С.К.: А победа, которую ты совершил в жизни над самим собой, вот та трансформация, которая с тобой произошла и которой бы ты хотел поделиться с людьми, которую ты бы хотел пожелать людям?

Ю.Ш.: Да со мной ничего, слава богу. Я пол не менял, какая трансформация, Стас?

С.К.: Ты знаешь, о чем я говорю.

Ю.Ш.: Я не знаю, о чем ты говоришь.

С.К.: Хорошо. Ты говоришь, что каждый человек по жизни должен, в первую очередь, заниматься бунтом, бунтовать внутри.

Ю.Ш.: Ничего подобного, ничего он не должен по жизни вообще.

С.К.: Ну, хорошо. Твое достижение, внутреннее.

Ю.Ш.: С другой стороны, я не договорил. Если бы все были бунтарями, тоже бы ползали на четвереньках. Ну зачем? Просто я говорю, что не надо бояться бунтарей. Нормальные люди.

Д.С.: Алкид из Пензы, прости, Юр, я тебя перебью, спрашивает в Twitter нашей радиостанции. Чуть-чуть переведу тему, потому что, с моей точки зрения, мы уже достаточно об этом поговорили: "Почему в группе "Машина Времени" известны практически все участники, а в "ДДТ" только Шевчук?"

Ю.Ш.: Меня это очень ломает, я объявляю еще раз: ударные инструменты – Тёма Мамай, ему 22 года, вот у нас молодой юный барабанщик, который играет современную музыку, а мы ее пытаемся сейчас играть и завтра будем пытаться. Роман Невелев – бас-гитара, тоже новый басист у нас. Антон Вишняков – тромбон, Алена Романова – москвичка, замечательная певица, она с нами сотрудничает.

Д.С.: Великолепный голос, это правда.

Ю.Ш.:Вообще, она поет в группе Zventa Sventana, замечательный коллектив. Костя Шумайлов – уже такой, из "стариков", но Костя – это как бы наш такой, очень многое, музыкальный руководитель, что ли, я не знаю, ну, то есть не только я. Костя очень много думает о музыке, об аранжировках, много фонтанирует идеями разными. Леша Федечев – наш гитарист, Иван Васильев – трубач наш, то есть замечательные музыканты. Но сейчас группа "ДДТ" обновилась, ну, в связи с новыми музыкальными задачами. Ушел мой любимый барабанщик Игорь Доценко к Чижу играть. Ушел дядя Миша, мы отпраздновали его 70-летие. Он так решил, ему уже гастроли тяжело ездить. Ушел Паша Борисов, наш басист. Но Паша, он вообще продал свои бас-гитары и сказал нам в прошлом году зимой, в этом году зимой: я, говорит, все сыграл, что хотел, а теперь я хочу перед уходом пройти весь мир пешком. И сейчас Паша Борисов где-то идет по пыльным дорогам Китая.

С.К. Вот так с рюкзаком просто ушел пешком и все.

Д.С.: Закончу вопросом, к сожалению, этот замечательный час заканчивается. Я благодарю абсолютно всех слушателей радиостанции, которые отправили свои вопросы на наш Facebook.

Ю.Ш.: Я взываю к коммерсантам. Можно обращение?

Д.С.: Да.

Ю.Ш.: Берегите рабочих, работников, чтобы они вам доверяли. Не думайте только о деньгах. Вот этика, о которой я говорил, это не морализация. Я не занимаюсь морализмом, просто поймите одно, что если не будет доверия между главами фирм, главами предприятий и их работниками, у нас страны не будет. Потому что это у нас все, есть семья, есть коллективы трудовые, очень важно доверие – восстановить доверие в стране друг к другу. Мне кажется, в этом большой выход может быть.

Д.С.: Юра, и последний вопрос от Дениса Зверева, нашего слушателя. Пожалуйста, если можно, уложись в минуту. "Как вы считаете, в жизни что важнее: что делать или как делать?"

Ю.Ш.: В данный момент для меня стоит вопрос "как?", хотя это очень важно, да. Но я хочу вам сказать, что это как, это на поверхности нашего времени, потому что все спрашивают – как это сделано? И мы очень мало…А вопрос "что делать?" – это вопрос XIX века, он более глубокий, конечно. И "что делать?", наверное, все-таки важнее.

Д.С.: Юрий Шевчук в гостях в прямом эфире радиостанции "Коммерсантъ FM".

Ю.Ш.: Спасибо вашей радиостанции я хотел сказать, Дима, ребята здесь все, за поддержку. Я вот хочу сказать, что вот Дима, "Коммерсантъ FM" совершенно бесплатно поддержали наш концерт, потому что у нас уже совершенно не было никаких денег для рекламы. И вот поддержали и с рекламой, и вот призывали граждан России и Москвы на концерт. Совершенно вот по-московски широко, мощно, душевно. Огромный вам от группы "ДДТ" молодежный респект.