Второй фестиваль "Дягилев P.S." открылся в Большом зале филармонии мировой премьерой "Орфической трилогии" Владимира Дукельского. Возвращение почти забытого на родине имени композитора комментирует ВЛАДИМИР РАННЕВ.
Мы хорошо знаем несколько джазовых хитов Вернона Дюка, исполнявшихся в разное время Луи Армстронгом, Эллой Фитцджиральд, Барбарой Стрейзанд, Чарли Паркером, Билли Холидеем, Фрэнком Синатрой. Но вряд ли до сегодняшнего дня знали, что настоящее имя их автора - Владимир Дукельский, что родом он из Витебской области, что учился в Киевской консерватории, а в 1919 году вместе с семьей покинул Россию. С того момента он стал одним из композиторов русского зарубежья, карьера которого, в отличие от удачливых Стравинского и Прокофьева, и неудачливых Метнера и Лурье, сложилась очень причудливым образом. В Америке Дукельский, подружился с Гершвином, взял по его совету псевдоним Вернон Дюк и с этого момента у него появляются две биографии. В одной из них он автор многочисленных ревю, бродвейских мюзиклов (самая успешная работа - "Хижина на небесах" с хореографией Баланчина), сотрудничает с Голливудом. А в другой - композитор модернистского крыла, в двадцатые годы своей жесткой и сложной техникой близкий молодому Прокофьеву, с тридцатых же годов сменивший это амплуа на неоромантика. В этой второй биографии он "третий музыкальный сын" Дягилева (после Стравинского и Прокофьева), пишет для "Русских сезонов" балет "Зефир и Флора" (костюмы для постановки делала Коко Шанель), для Ролана Пети (балет "Бал прачек с 1946 года был поставлен во Франции более ста раз), для Артура Рубинштейна - фортепианный концерт, для Григория Пятигорского - виолончельный, для Сергея Кусевицкого - Первую симфонию.
Столь счастливая композиторская судьба поражает не только объемом и успехом сделанного, но и тем фактом, что имя Владимира Дукельского, в отличие от его коллег Прокофьева и Стравинского, шедших с ним по канве успеха как-будто вровень, мало что говорит современному меломану, и его почти невозможно обнаружить на концертных афишах.
Интрига этого фестивального концерта заключалась в вопросе, который легко читался на лицах даже самых образованных слушателей, включая музыкантов и музыковедов - почему при такой блестящей биографии мы никогда не слышали его музыки? Той, которая не Дюка Вернона, а Владимира Дукельского. По ходу концерта ответ на этот вопрос был получен.
В первом отделении прозвучали две части "Орфической трилогии", составленной из "Эпитафии на могилу Дягилева" для сопрано, хора и оркестра на стихи Мандельштама, "Посвящений" для сопрано, фортепиано и оркестра на стихи Аполлинера, и оратории "Конец Санкт-Петербурга" для солистов, хора и оркестра на стихи девяти русских поэтов. Обнаружилось, что изобретательная оркестровка, мелодическая фантазия и прекрасное чувство формы, свойственные Дюку Вернону, отсутствуют у Владимира Дукельского. Слушая это громоздкое, неладно скроенное и далеко не "орфическое" полотно, невозможно было отделаться от ощущения вымученности всего замысла, неуклюжести формы и стилистической клочковатости музыки. Особенно тягостно было во втором отделении, на "Конце Санкт-Петербурга", где эти качества подчеркнуло крайне неудачное - вялое и невразумительное в деталях - исполнение Академического симфонического оркестра, дирижера Скотта Данна и трех солистов. Писатель Самуил Лурье, может сам того и не подозревая, объяснил природу этой композиторской неудачи в выступлении перед публикой в начале второго отделения. Он говорил о мифологии дореволюционного Санкт-Петербурга, созданной в литературе и музыке теми, кто вынужден был покинуть город, и для кого это было горьким опытом, в последствие болезненно отрефлексированном в творчестве. Для Владимира Дукельского, как утверждал Самуил Лурье, благополучного бродвейского композитора и человека, легко перенявшего американский тип мышления и чувствования, и стиль жизни со всеми его гедонистическими атрибутами, трагический пафос эмигрантской темы с ее неизбывными тоской и отчаянием, был чужд. Композитор поставил перед собой задачу создать что-то значительное и драматичное, не имея за душой ничего особенно значительного и драматичного по данной теме. Конечно, с познавательной точки зрения благородное усилие фестиваля "Дягилев ps" заслуживает уважения, но наверно стоило возвращать имя Владимира Дукельского на российскую сцену с какой-нибудь пусть не столь амбициозной, но определенно удавшейся композитору вещью.