Алексея Козлова не выпускают из колонии в Пермском крае. Верховный суд во вторник отменил приговор по его уголовному делу и постановил освободить предпринимателя из-под стражи. Жена бизнесмена Ольга Романова дала интервью Наилю Губаеву.
— Чем руководствуется администрация колонии?
— Администрация колонии руководствуется очень простым соображением. Для них Верховный суд — пустой звук. Мы звонили сегодня утром, мы звонили только что в центральный аппарат в Москву и спрашивали Александра Петровича Кромина, главу департамента по связям с общественностью ФСИН, на основании чего моего мужа не выпускают из колонии, когда Верховной суд в канцелярии подтвердил, что еще вчера вечером соответствующие бумаги были на столе у Реймера, главы ФСИН. Второй экземпляр с синей печатью ушел в пермское УФСИН, и третий — сюда, в Губаху.
На что в центральном аппарате ФСИН господин Кромин сообщил, что не будет со мной разговаривать, и во-вторых, что это вообще не дело ФСИН — освобождать заключенного, тем более освобожденного Верховным судом, это исключительно функции адвокатов. Для меня это большой сюрприз, равно как и для людей, знающих законы, потому что ничего подобного, конечно, в законе не написано.
В законе написано, что он незаконно сейчас удерживается. И мне очень жаль, что именно центральная ФСИН таким образом относится к постановлению Верховного суда, высшего судебного органа России.
— Информагентства сообщают о том, что не получили письма.
— Совершенно верно. Но, во-первых, это не правда. Я не могу допустить даже не то что мысли, а толики мысли о том, что меня обманывают в Верховном суде. Во-первых, я все время поддерживаю связь с Верховным судом и, конечно, понимаю, что это не так. Я понимаю, что документы ушли еще вчера, и мы об этом говорим и с секретариатом, и с канцелярией. Безусловно, Верховный суд, как он вчера продемонстрировал, стоит на страже правосудия, в отличие от ФСИН.
Я сегодня была вынуждена прочитать сотрудникам пермской колонии содержание Уголовно-исполнительного кодекса, а именно статей 172, 173, согласно которым мой муж должен быть немедленно освобожден из-под стражи, ибо таково постановление Верховного суда, которое не подлежит отмене и которое вступило в законную силу уже больше суток назад.
Во-вторых, в законе четко сказано, что при этом начальник учреждения, в нашем случае полковник Писарев, обязан принести моему мужу извинения от имени Российской Федерации. Об этом вообще речи не идет.
— Что сейчас? Вы вчера у нас в эфире говорили о том, что могут быть такие проблемы.
— Да, конечно, я знала всегда, как в системе ФСИН относятся к законам, просто лишний раз это подтвердилось, к сожалению. Заключить человека под стражу легко, никаких бумаг особенно для этого не надо. Как вы знаете сначала в ИПС (изолятор предварительного содержания), потом арестовывается судом, ничего не для этого не надо, ни доказательств, ни бумаг особенных. А вот выпустить по решению Верховного суда, высшего органа — это нет.
Вот приехал прокурор на новеньком Mercedes, только что проехал мимо меня, не повернул головы кочан. Черный, красивый Mercedes. Я не знаю, как я сейчас буду вынимать мужа, я не понимаю, что вообще происходит. Я понимаю, что я имею дело сейчас с захватом заложника, с киднеппингом, экстремизмом, потому что, как иначе расценивать действия сотрудников ФСИН, я не знаю.
— Какого-то плана дальнейших действий у вас нет сейчас?
— Нет, почему же, он у меня есть, безусловно. Во-первых, конечно, я уже обратилась в президентский Совет по правам человека с устным заявлением о том, что здесь происходит. Во-вторых, конечно, я буду обращаться в пермскую прокуратуру. В-третьих, я уже связалась с депутатом Госдумы от Пермского края, членом совета безопасности Госдумы Гришанковым Михаилом Игнатьевичем, и он активно включился в работу над этой проблемой.
Поэтому я надеюсь, что в итоге все будет хорошо и людям, работающим в общей системе Минюста, будут разъяснены основы законодательства РФ, равно как и конституционные принципы РФ, как и положения УИК, статей 172 и 173, как и роль и место решений Верховного суда в системе исполнения судебных решений.
Интревью с Ольгой Романовой о муже