Совсем не советский актер

В 1969 году фильм "Бриллиантовая рука" посмотрели 76 миллионов зрителей. Поколение Интернета сегодня считает эту картину самой знаменитой работой Миронова
       8 марта исполнилось 60 лет со дня рождения Андрея Миронова. В этот день на афишах московского Театра сатиры, где актер проработал больше двадцати лет, вновь появилось его имя.

       Андрей Миронов умер в 1987 году незадолго до того, как в обиход вошли выражения "культовый актер" и "секс-символ" — понятия, не требующие расшифровки и констатирующие абсолютную власть актера над публикой. Доживи Миронов до наших дней, его наверняка бы наградили этими эпитетами.
       Когда его, уже находящего без сознания, фактически без надежды на спасение, везли на "скорой помощи" из Риги, где гастролировал Театр сатиры, в Москву, на протяжении всего тысячекилометрового пути люди в придорожных городах выходили к шоссе, а постовые гаишники выскакивали из своих будок и отдавали честь проносящейся мимо них машине. А в литовском городе Шяуляе, где на этот день был запланирован творческий вечер Миронова, ни один из зрителей, узнав о несчастье, не вернул билет в кассу.
       Судьба закольцевала историю его жизни. В день, когда Андрей родился, его мать, известная эстрадная актриса Мария Миронова, играла в Московском театре миниатюр,— благо мизансцена позволяла ей играть сидя. Дневной спектакль отыграла без приключений, а вот прямо с вечернего ее отвезли в роддом. Через 46 с небольшим лет, не доиграв несколько минут до финала вечерний спектакль "Женитьба Фигаро", заглавный герой качнулся и упал на руки одного из партнеров. Пришлось дать занавес. Больше актер в сознание не приходил. Андрей Миронов и родился, и умер на театральной сцене.
       
Фигаро в популярном спектакле Театра сатиры — единственная роль, которую Андрей Миронов однажды не доиграл до конца
       Отец, Александр Менакер, прознав про намерение сына пойти по стопам родителей, привел Андрея к знаменитой вахтанговке Цецилии Мансуровой. Но молодой человек так переволновался, что, едва встал в позу и начать читать положенную басню, у него носом пошла кровь. Это не помешало ему стать надеждой Щукинского училища, а затем — после первого же появления в спектакле "Над пропастью во ржи" — звездой московского Театра сатиры. На этой сцене он сыграл немало, и участие Миронова всегда означало аншлаг в зрительном зале — выходил ли он на подмостки Чацким или Хлестаковым, Дон Жуаном или Мекки-Ножом из "Трехгрошовой оперы", Присыпкиным из "Бани" или чеховским Лопахиным или, наконец, бессменным, неподражаемым Фигаро.
       Однако театральные его работы даже театралы со стажем сегодня вспоминают меньше, чем роли в кино. Не потому, что на сцене его игра была менее заразительной, чем на экране, и не оттого, что только считанные сценические его роли запечатлены на видеопленке. Миронов был актером не мысли, не единой художественной темы и уж, конечно, не гражданского пафоса, но сильнейшего физического присутствия и магнетического обаяния. Легкость, грациозность, кураж, жизнерадостность — вот жалкий набор определений, жонглируя которыми принято описывать мироновские роли. Между тем именно эти качества и принесли ему популярность.
       
Поклонницам Андрей Миронов виделся героем-любовником, но на экране он чаще играл отрицательных персонажей. Кадр из фильма "Берегись автомобиля"
       Что сегодня в первую очередь приходит на ум при упоминании Андрея Миронова? Как в "Соломенной шляпке" его герой плетется на лошади, мечтательно перебирая свои мимолетные увлечения — Лизетта, Жанетта, Жоржетта. Как хнычет спекулянт Дима Семицветов в "Берегись автомобиля!": "Надо было жениться на сироте". Как министр-администратор интересуется у хорошенькой жены волшебника в "Обыкновенном чуде": "А кто у нас муж?" И еще, конечно, как он же поет глупейшую песенку про бабочку, которая бяк-бяк-бяк, и про воробушка, который ее шмяк-шмяк-шмяк.
       Когда на сайте, посвященном памяти Миронова, было проведено голосование, выяснилось, что самыми популярными работами актера зрители считают роли в "Бриллиантовой руке" и "Двенадцати стульях". В обеих картинах Миронов сыграл обаятельных и изобретательных жуликов.
       Обычно в подобных случаях, чтобы подчеркнуть масштаб актера, принято оговаривать, что имярек был заложником такого легкомысленного имиджа. Уникальность Андрея Миронова в том, что его природное дарование и его реальная актерская биография идеально подходили друг к другу. Кажется неуместным сожалеть, что он не сыграл Гамлета или Треплева. Хотя сам Миронов, по воспоминаниям близких, в последние годы перед смертью часто повторял, что недоволен тем, как сложилась его профессиональная жизнь. Но зрители, влюбившиеся в Миронова, и после его смерти почти мифологизировавшие его судьбу, этой любовью проголосовали против скучных представлений о том, каким должен быть по-настоящему выдающийся и достойный любви публики актер.
       
Андрею Миронову несколько раз приходилось менять номер домашнего телефона — так действовала эта улыбка на женщин
       Пару лет назад вышла книга воспоминаний бывшей актрисы Театра сатиры Татьяны Егоровой "Андрей Миронов и я". С Мироновым ее связывал многолетний роман, но не этот факт сделал книгу скандальной. Поражало откровенное до грубости описание закулисных театральных нравов, в котором реальные персонажи спрятаны под легко раскрываемыми прозвищами, где недавно отставленный худрук Сатиры откровенно лезет под юбку всем новеньким актрисам, а от его жены актрисы театра прячут свои кольца — чтобы не отняла. На этом фоне Миронов, Андрюша, выступает весь в белом — как безотказный труженик-гений, которого все используют, как бесхарактерный мужчина-мальчик, задавленный авторитарной матерью и под ее влиянием вынужденный жить с нелюбимыми женщинами.
       Андрюшей Миронова называли все. Даже тогда, когда он стал народным артистом и разменял пятый десяток. Он, как мало кто из актеров, вызывал не только восхищение, но и нежность, которая осталась, пережив обычные для любой яркой актерской биографии закулисные обиды и несправедливости.
       
       Хороших, серьезных актеров в 70-е и 80-е годы было немало. Да и сам Миронов отлично сыграл несколько драматических ролей без улыбок, шуток и подтанцовок — например, в телефильмах "Фантазии Фарятьева" и по "Герою нашего времени" или в "полочном" фильме Алексея Германа "Мой друг Иван Лапшин". Но они скорее подтверждают правило и одновременно оттеняют его комедийный дар.
       К нему рано пришло настоящее мастерство, и он стал одним из немногих в стране синтетических актеров. Выгодно выделялся на фоне канонов русской театральной школы, предписывающей грузить глубокой психологией и страданием даже самые пустяковые сюжеты. Миронов умел ценить прелесть актерского пустяка и в этом был вполне "заграничен". Недаром он мечтал стать переводчиком и неплохо знал английский язык. Это был совсем не советский актер, хотя и тени диссидентства, даже с больным главлитовским воображением, в нем разглядеть не могли.
       
В последние годы герои Андрея Миронова все реже улыбались. Фильм "Человек с бульвара Капуцинов"
       В эти юбилейные дни многие из персонажей нашумевшей книги Егоровой вышли на подмостки Театра сатиры в спектакле-обозрении, посвященном памяти Миронова. Он называется "Андрюша" и мало похож на обычное театральное представление. Со сцены поют песенки, которые исполнял Миронов, показывают его фотографии, делятся воспоминаниями. Театр устроил семейное торжество, и он имеет на это право, но Миронов был крупнее всех, кто сегодня признается ему в любви.
       Очевидно, что в мироновском таланте было нечто, что действительно укрупняло любую роль. Что не давало легкости превратиться в небрежность, а открытому контакту с публикой — в эстрадную дешевизну. Внешне его биография вроде бы соответствовала беззаботному актерскому облику. Телефонная станция время от времени меняла ему номер домашнего телефона, чтобы сбить со следа назойливых поклонниц. Андрей Миронов многим казался просто везунчиком, баловнем судьбы. У него едва ли не первым из столичной театральной богемы появилась иномарка. И все же перед публикой он представал не просто талантливым беззаботным лицедеем. За порханиями и песенками Миронова всегда проглядывала странная печаль.
       Можно задним числом выдвинуть красивое предположение — мол, это было знание своего раннего конца. Но действовало на зрителей и кое-что другое. Даже купившие за десять копеек в киоске "Союзпечати" фотографию любимого актера не могли утверждать, что он стал их собственностью. Его демократизм и доступность публике были обманчивыми. Он почти всегда был чуть умнее того, что играл. Это был московский интеллигент, с обманчивой беспечностью изображавший, как радостно ощущение жизни.
РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ
       


"В его присутствии других актеров не предполагалось"
       С однокурсницей Андрея Миронова по Щукинскому училищу известной актрисой Ольгой Яковлевой побеседовал корреспондент Ъ ОЛЕГ ДУЛЕНИН.
       
       — Каким студентом был Андрей Миронов?
       — Очень смешной — полноватый, плохо двигался и на уроках по танцу почему-то меня не ловил. А я жаловалась: "Ну почему он меня не ловит?" Андрюша ходил в темно-коричневом костюме и, по-моему, проходил в нем все четыре года. Очень строго воспитанным был. Родители давали ему мало денег. Он не был "золотой молодежью" — держал себя скромно, был контактен, его любили педагоги, дружил со всеми на курсе. Тем не менее жил порой бурно. Когда родители уезжали на гастроли, у него собирались, хулиганили, как, наверное, и положено всем студентам. Кстати, в наши студенческие годы у Марии Владимировны Мироновой была идея фикс выдать меня за Андрюшу замуж. А я давно уже была замужем, но тем не менее она то ли шуточно, то ли серьезно часто говорила об этом.
       — Вы встречались потом на сцене?
       — Один раз. Он пришел к нам в Театр на Малой Бронной репетировать спектакль "Продолжение Дон Жуана" по Радзинскому. Что-то случилось с Олегом Далем, и Андрюшу пригласили на роль Дон Жуана: у режиссера Анатолия Эфроса была такая трактовка, что играть должен был очень известный в Москве типаж. Андрей пришел с шутками, с весельем, все говорил про меня: "Анатолий Васильевич, я ее боюсь". Андрюша был очень работоспособным и пытливым. Других актеров на площадке просто не предполагалось, в его присутствии пытаться протиснуться к режиссеру с каким-то вопросом было бесполезно совершенно. Я только открою рот, а Андрей: "Анатолий Васильевич, вот я думаю, вот это нужно так, а это так, а вы как считаете?" Андрей всегда был очень серьезен и щепетилен. По крайней мере, в работе. Столько у него было позитивной энергии, такие огромные возможности...
       — Говорят, он считал, что жизнь не состоялась.
       — Если это говорилось о личной жизни, я мало разбираюсь в чужой личной жизни... Какие-то одинокие женщины реагировали на него совершенно неадекватно. Что касается творчества, то, конечно, Андрюша играл очень много. Безусловно, мог бы больше. У него было хорошее положение в Театре сатиры, но профиль театра налагал на него определенные обязательства. Предполагаю, что он тяготел к чему-то большему. Помню, у нас был спектакль "Лето и дым" по Уильямсу. И вот Андрюша, такой вроде бы благополучный и обеспеченный актер, зашел как-то за кулисы и произнес: "Ну вы даете, ну..." Мне казалось, что история эта совершенно не для него, а оказалось — ничего подобного. И если бы амплитуда его ролей была пошире, думаю, он был бы счастливее.
       — Последнюю встречу помните?
       — Это было на похоронах Эфроса. Через полгода не стало и Андрюши. То, что он не дожил хотя бы до своих шестидесяти, это очень драматично. И почему же, казалось бы, у такого баловня из такой хорошей семьи сложилась такая трагическая судьба? Конечно, он очень много работал, ведь и маме помогал, и дочке, был просто-таки безотказен. Единственное, что утешает,— то, что он, несмотря ни на что, все-таки немало сделал. Торопился. Успел. Его любили. Любят и по сей день, правда, порой очень странно. Придешь на кладбище, а из памятника розы выдернуты. Бронзовые.
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...