Видеодневник умирающего Кристофа Шлингензифа принес Германии победу на Венецианской биеннале. Провокатор, насмешник и моралист сделал из своей смерти художественное произведение.
Кристоф Шлингензиф не дожил до своего триумфа на нынешней Венецианской биеннале: в августе прошлого года 49-летний немецкий режиссер умер от рака легких. Страшную болезнь, диагностированную в 2008 году, Шлингензиф воспринял не как роковую случайность или несправедливый приговор, а как новое средство художественной выразительности. Вслед за своим кумиром Йозефом Бойсом, считавшим, что не только жизнь, но и смерть художника должна быть творческим актом, Шлингензиф обыгрывал свой близкий конец в спектаклях и книгах.
Одну из последних работ в театре, «Церковь страха перед чужим во мне», Шлингензиф назвал флуксус-ораторией. Театральный зал был превращен в подобие храма: в глубине зала переливались витражи, зрители сидели на деревянных скамьях, а по проходу шли ритуальные процессии. Сцена служила алтарем, на стены проецировались провокационные слоганы, а вместо проповедей зачитывали анамнезы. В финале этого многофигурного действа Кристоф Шлингензиф сам выходил к публике и подробно рассказывал о своей борьбе с болезнью и о проблемах общества, в котором он живет. Его метастазы становились его метафорами.
Фото: Roman Mensing, artdoc.de
Кристоф Шлингензиф прославился в начале 90-х годов. Впрочем, еще в 80-е он успел получить расхожее прозвище «анфан-террибль», сняв сюрреалистические трэш-триллеры «Тунгуска: ящики прибыли» и «Немецкая резня бензопилой». Однако как об умелом провокаторе и оригинальном современном художнике о нем заговорили в 1993 году, после премьеры спектакля «100 лет ХДС» в берлинском театре «Фольксбюне» — оплоте веселого и злого нонконформизма.
Его актерами становились экстремисты и нелегальные эмигранты. Он вдохновлялся не классическими пьесами и высокими идеями, а тем, о чем писали газеты и говорили на улице. Одни считали его неисправимым провокатором и самовлюбленным выдумщиком, другие — великим клоуном, третьи — едва ли не последним настоящим моралистом немецкой сцены, а лауреат Нобелевской премии Эльфрида Елинек почитала как одного из самых оригинальных художников, когда-либо живших на свете. Театрализованные акции Кристофа Шлингензифа часто обретали прямое политическое содержание: в 1998 году он основал партию «Шанс-2000» и участвовал с ней в выборах в бундестаг. Однажды он устроил скандальный перформанс перед летней резиденцией Гельмута Коля: Шлингензиф пригласил приехать к даче канцлера все четыре миллиона тогдашних немецких безработных — и даже те несколько тысяч, кто последовал его призыву, создали немыслимый переполох во властных кругах.
Однажды для буржуазного фестиваля Ruhrtriennale режиссер придумал проект «Вагнер-гонки»: несколько дней по дорогам области Рур носились гоночные автомобили, сотрясая окрестности ревом моторов и вагнеровскими операми из динамиков. А вскоре Шлингензиф поставил оперу Вагнера, и не где-нибудь, а в цитадели консерватизма, в Байрейте — «Парсифаль» Кристофа Шлингензифа, вызвавший страшный гнев у традиционалистов, стал едва ли не первым знаком обновления одного из самых спесивых фестивалей мира.
Незадолго до смерти Шлингензиф выпустил автобиографическую книгу «На небе точно не будет так хорошо, как здесь», немедленно ставшую бестселлером. Одна из множества одобрительных рецензий называлась «Небеса должны подождать». С быстро прогрессировавшей болезнью Шлингензиф боролся работой: в последние месяцы жизни он выпустил несколько спектаклей, был членом жюри Берлинского кинофестиваля и активно продвигал свой африканский проект. Шлингензиф собирался построить в Буркина-Фасо «оперную деревню». Он даже организовал там общество с ограниченной ответственностью Festspielhaus. Уже одно только соединение общего для немецких богатых оперных театров названия с одной из беднейших стран Африки звучало как насмешка и протест.
Европу и Африку он соединил и в последней своей работе — «Via Intoleranza II». В нынешнем году спектакль Шлингензифа можно увидеть на многих европейских фестивалях. Зрители приходят на него как на мемориальный вечер и поначалу чувствуют себя сбитыми с толку: «Via Intoleranza» — яркое и веселое представление, с песнями и танцами, с едкой сатирой в адрес европейской культуры. Без новой крови Европа не выживет, но старой Европы все равно уже никогда не будет — таково «завещание» Шлингензифа, зачитываемое с иронией и без надрыва. О страшном он умел говорить легко и занимательно — вот и из увенчанного высокой наградой немецкого павильона на Венецианской биеннале, в котором показывают видеодневник умирающего режиссера, зрители, по их собственному признанию, выходят без чувства горечи.