В этом году в программе "8 1/2 фильмов" "половинки", как таковой, нет. В ее качестве выступает фильм, показанный на периферии Канна — "Уходи, Рене" (Walk Away Renee) Джонатана Кауэтта. Я уже показывал на ММКФ его первый фильм "Проклятие" (Tarnation, 2003) и помню его еще в Канне молодым, красивым, не толстым, хотя уже и с легкими признаками звездной болезни — сейчас ему уже 38 лет, он снялся в нескольких картинах, включая скандально известный "Клуб "Шортбас"" (2006). С тех пор он воодушевил множество эпигонов, которые пытаются сделать то же самое, но, в отличие от него, просто не умеют монтировать, а тогда его мало кто знал. "Проклятие" он смонтировал из своей жизни, переплавил ее в фильм, это был выплеск, сублимация накопленного в памяти. Не только в обычной человеческой памяти — сейчас ведь память воплощается в любых визуальных формах.
Кауэтт — человек с, очевидно, генетически обусловленной, удивительной способностью к монтажу. Его даже не назовешь "одаренным": он может сплющить человеческую жизнь до размеров одного клипа, а может расширить ее до масштабов вселенной. Как Андрей Вознесенский в 14 лет уже умел писать стихи, так и Кауэтт уже умел снимать. Было безумно интересно посмотреть, из какого сора растет кино, как режиссер пересоздает себя, как при помощи кино он реабилитирует само понятие "жизнь".
Конечно, то, что он делает в какой-то степени напоминает то, что делала тусовка вокруг Джона Леннона и Йоко Оно, тусовка с "Фабрики" Энди Уорхола — прежде всего, Пол Морисси, да и в общем весь андерграунд. Но он делает если и то же самое, то на новом этапе — по оригинальности, интенсивности киноязыка. И с тех пор появились новые, демократические способы съемки. Люди, которые увидели его фильм в Канне — а показывали его тогда в "Неделе критики", куда добрался не каждый,— словно наступали на взрывающуюся у них под ногами бомбу. То, что он делает,— не эксгибиционизм, а нечто другое.
Теперь он снял еще один фильм, в котором пытается доиграть некоторые темы из своего подсознания, связанные с психической болезнью его матери. Он снимает ее в максимальном приближении, так, как вообще невозможно снимать, и старается вылепить мифологему.
Вот такой он — новый Марсель Пруст.
«Уходи, Рене», Джонатан Кауэтт
В параллели с "Уходи, Рене" воспринимается, хотя и может быть сочтен нелепицей, фильм Ясбира Синкха Гхумана-младшего "Ложковилка" (Spork). Он важен, поскольку переосмысливает конец 1990-х, породивший свою эстетику, которую уже эстетикой диско не назовешь. Гхуман — это парень, выросший буквально на помойке, в Гарлеме. Единственный относительно — он наполовину индус — белый человек в агрессивном, чужом окружении. Этакий бутон на помойке.
Фильм автобиографичен и удивительно остроумен. Это история девушки, страдающей из-за того, что не может определиться со своим полом. Но, несмотря на это, выигрывает танцевальный конкурс у толпы очень агрессивных клонов Бритни Спирс. Сам режиссер выглядит абсолютно счастливым человеком, и его кино тоже. Все приметы помойки светятся неземным счастьем. Это, если угодно, такое кино "анти-братья Дарденн". Скорее, если помещать его в какую-то систему координат, то надо вспомнить Джона Уотерса, само понятие "кэмп".
"Мельница и крест", Лех Маевский
Еще один фильм также выделяется на общем мейнстримовском фоне программы — "Мельница и крест" (The Mill and the Cross) Леха Маевски. Он — поляк, давно перебравшийся в США, известный художник и писатель, неравнодушный к кино. Фильм — эксперимент безумного, академического толка. Он разложил на сегменты и представил в движении "Путь на Голгофу" Питера Брейгеля. Нельзя сказать, что я влюблен в его кино, но этот человек понимает, как использовать новейшие технологии в чисто академических целях. Он берет изображение, ищет где-то в Новой Зеландии облако, которое ему нужно, где-то еще — крестьянина в поле, похожего на брейгелевского крестьянина, сканирует их... Конечно, его фильм относится к тому, что можно условно назвать "линией Гринуэя". Но в отличие от Гринуэя, который все расчленяет, добавляет к формальному приему несколько ироничный современный дискурс, его браузер гуляет по истории живописи с невероятной раскованностью, Маевски — более педантичен, он делает современный, чуть буквалистский миракль.
Петр Шепотинник — составитель программы "8 1/2 фильмов", член отборочной комиссии ММКФ