Премьера опера
На сцене Концертного зала Мариинского театра режиссер Cirque du Soleil и худрук швейцарского Teatro Sunil Даниэле Финци Паска под музыкальным руководством Валерия Гергиева представил свою трактовку "Аиды" Джузеппе Верди. Комментирует ДМИТРИЙ РЕНАНСКИЙ.
Воздвигнутый в центре сцены художником Жаном Рабассом черный квадратный помост заставлен солдатиками: стоит стервозного вида принцессе-блондинке Амнерис легким движением руки толкнуть одного из них — и вот уже под музыку оркестрового вступления по цепочке падает, как подкошенная, вся миниатюрная армия. Если учесть, что и Амнерис, и все без исключения фигуранты спектакля облачены в тоги, больше пошедшие бы героям какого-нибудь "Кольца Нибелунгов", становится очевидно, что Даниэле Финци Паска намеревался ставить "Аиду" про жизнь богов, которые в промежутке между выяснением отношений вершат судьбы простых смертных.
Еще более метафорично милитаристская тема звучит под музыку главного хита "Аиды", военного марша триумфаторов — когда наголо бритый акробат сначала наверчивает круги в позаимствованном из Cirque du Soleil "колесе Сира", а потом кладет это колесо, словно свидетельствующий о доблести и ловкости трофей, к ногам военачальника Радамеса. Но лишь немногие фрагменты трехчасового действа имеют театральный объем и напоминают о свойственной большинству творений Даниэля Финци Паски сценической магии. В остальном присутствие режиссуры в последней мариинской премьере опознается разве что по скучающим лицам хора, миманса и солистов, принужденных на протяжении обоих актов наблюдать за развитием событий не покидая сцены, с расставленных по периметру подмостков "скамеек запасных". Когда партитура предписывает кому-то из артистов выйти на "арену", головные уборы, крылья и прочие элементы своего костюма они не без накладок надевают прямо на глазах у зрителей.
Зачем, собственно, понадобилось обнажать то ли божественную кухню, то ли кухню театральную, так и осталось загадкой. Смыслы постановок Даниэле Финци Паски всегда отличались повышенной хрупкостью и эфемерностью, и если они даже закладывались в фундамент "Аиды", то оказались погребены под весом грузной оперной вампуки. Предоставленные сами себе мариинские артисты тратят сценическое время на потрясание кулаками и всплескивание руками. У кого-то, как у Августа Амонова, это выглядит комически-нелепо, кого-то, как царственную Екатерину Семенчук, спасает актерская органика, но в любом случае воспринимать "Аиду" как художественно целое — проблематично. А ведь приглашая к сотрудничеству знаменитого режиссера и его постановочную бригаду, руководство Мариинки возлагало на премьеру особые надежды.
Интернациональная "Аида" в высшей степени отвечает представлениям отечественной публики об опере как о декоративном зрелище, лишенном смысла. Самым удовлетворенным его потребителем оказался, как и следовало ожидать, музыкальный руководитель постановки. Даниэле Финци Паска позволил солистам, не отводя взгляда от дирижера, застывать тетеревами на току у авансцены. Оказался ли этот фактор решающим — неясно, но музыкально агрессивная, напряженная и импульсивная "Аида" оказалась лучшей работой Валерия Гергиева за несколько последних сезонов.