В Сухуми проститься с президентом республики Сергеем Багапшем прилетел премьер российского правительства Владимир Путин. Специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ — о том, как это было, и о последних днях жизни Сергея Багапша.
С Сергеем Багапшем прощались в сухумской филармонии. Гроб лежал посреди сцены, слева от нее стояли мужчины, справа сидели женщины. Снизу, вдоль партера, шли люди.
Прощание началось в десять утра. У входа в филармонию образовалось узкое горлышко среди турникетов и молчаливая пробка из людей с венками и корзинами цветов, которые они несли над головами.
Какая-то женщина громко разговаривала по телефону:
- Да, ждем!.. Мы же должны всем коллективом пройти... Да, людей много... Нет, не страшно... Да, ты зря не пошла... Да, успеешь... Да, дождик начинает крапать...
Он узнал о своей болезни полтора месяца назад, приехал в Москву и сказал, что лечиться хочет там. Он лежал в 83-й клинической больнице, здесь делают операции на легких. У него была третья стадия. Его убеждали уехать лечиться за границу, он отказывался и повторял, что ему сказали: здесь специализируются именно на таких операциях. Наверное, он не знал, что уже все бесполезно.
Потом в какой-то момент его все-таки убедили, что нужно поехать в Германию хотя бы для консультации. Но из посольства Германии очень быстро пришел неофициальный ответ: он не получит визы. Что бы ни было сказано о том, что это не политический визит, а поездка по медицинским показаниям и что это последняя надежда тяжелобольного человека,— ответ не изменился.
Впрочем, в Москве ему сделали операцию, и ему стало легче. За несколько дней до смерти он звонил друзьям и рассказывал, что ему даже разрешили сигарету.
Наверное, это был плохой знак для него. Понимал ли он это?
Многие из тех, кто шел мимо него теперь в партере сухумской филармонии, были одеты в военную форму. Среди этих людей было много гражданских, сохранивших эту форму с того времени, когда она была незаменима.
Венки уже не помещались на сцене. Через час казалось, что через филармонию прошла вся республика.
Появился в зале и поднялся к гробу глава Ингушетии Юнус-Бек Евкуров, глава Приднестровской республики Игорь Смирнов, глава Южной Осетии Эдуард Кокойты, глава Северной Осетии Таймураз Мамсуров...
— Говорят, в Сочи туман, аэропорт не принимает...— негромко разговаривали между собой две женщины.— А до войны в Сухуми очень хороший аэропорт был, любые самолеты принимал... Ну, в крайнем случае в Гудауте можно сесть на военный аэродром...
Все здесь знали, что на похороны должен приехать Владимир Путин.
Время от времени звуки траурной музыки заглушали звуки из раций в руках людей на балконе.
Между тем Адлер уже принимал. Владимир Путин приехал через три с половиной часа после начала прощания.
Зал сухумской филармонии никогда не был так пропитан запахом свежесорванных роз.
Потом очередь остановили, и через несколько минут в зал вошел Владимир Путин. Вместе с ним были глава администрации президента России Сергей Нарышкин, губернатор Краснодарского края Александр Ткачев. Но к Сергею Багапшу премьер поднялся один. Он минуты две стоял перед гробом, потом подошел к сыну Сергея Багапша и долго с ним о чем-то тихо говорил. Почему-то именно в этот момент несколько женщин в зале не смогли сдержаться и заплакали.
Премьер вышел из зала и поехал в администрацию президента Абхазии, где встретился с вице-президентом Абхазии Александром Анквабом и премьер-министром республики Сергеем Шамбой.
— Жизнь есть жизнь,— сказал Владимир Путин Сергею Шамбе.— Давайте поговорим о восстановлении инфраструктуры — дорог, авиатранспорта, железных дорог... Будем способствовать вашим международным контактам, в том числе и с ближайшими соседями (имел ли он в виду Грузию, ведь для этого сначала кто-нибудь должен поспособствовать восстановлению контактов России с Грузией? — А. К.).
Владимир Путин сказал, что в бюджете этого года предусмотрено 10 млрд руб. для развития Абхазии и что он готов "посмотреть и на возможность реализации других крупномасштабных проектов".
Разговор шел в кабинете премьер-министра Абхазии. На его рабочем столе я увидел телефон с бумажной табличкой "Багапш".
Сергей Шамба мог убрать ее еще несколько дней назад. Но так и не поднялась рука.