Перспективы введения в школах тестов на наркотики стали обретать реальные черты. В Москве прошел эксперимент по традиционной методике — у учащихся брали кровь на анализ. И первый опыт психологического тестирования. Наркологи убеждены: важно не просто выявлять употребляющих, но и находить тех, кто предрасположен к "дури"
В стенах Люблинского центра образования N 2010 раздается звонок, но никто из учеников 10-го класса не спешит радоваться перемене — еще вчера их предупредили, что вместо положенного по расписанию урока экологии состоится экспериментальное тестирование школьников на склонность к употреблению наркотиков, поэтому в классе царит непривычная тишина, а лица ребят сосредоточенны. Все явно волнуются, несмотря даже на то, что тест проводит вроде бы "свой" человек — папа одноклассника Гоши Юрьева, который клятвенно заверил и учеников, и педагогов, что все результаты теста останутся анонимными. Но ученики все равно переживают: мало ли что покажет эта машина.
Тестирование проводится с помощью специальной компьютерной программы, алгоритм которой и написал психотерапевт Георгий Юрьев-старший. Оказывается, о том, живет ли в ребенке потенциальный наркоман, можно судить по цветографическим тестам. На непосвященный взгляд, они напоминают знаменитые тесты Люшера, с помощью которых врачи еще в начале прошлого века пытались определить людей, склонных к насилию. Юрьев-старший предлагает ученикам нарисовать на экране компьютера при помощи мышки себя и свой дом, затем своих родных, потом — свою самую главную проблему...
Рисовать компьютерной мышкой не очень-то удобно, поэтому многие ребята от усердия рисуют очень медленно, стараясь добиться идеальной прямизны линий, а ну, вдруг эти доктора подумают, что раз у школьника руки дрожат, то он непременно находится под действием "травки" или популярного "буратины"?! Детям и невдомек, что алгоритм, который Юрьев-старший назвал UllaDa, оценивает вовсе не качество рисунка, а куда более важные вещи: выбор цвета, композицию, соотношение размеров фигур, толщину используемой компьютерной кисти. И, разумеется, время, потраченное на каждый из полутора десятка тестов. Все полученные данные сопоставляются, и программа выносит вердикт.
— Наша технология исходит из того, что личность человека образуют три составляющие — интуитивная, рациональная и эмоциональная,— объясняет Георгий Юрьев.— Бывает, что на интуитивном уровне ребенок предрасположен к тому, чтобы попробовать наркотик, но его рациональное сознание отвергает употребление как нечто запретное. Эмоциональный фактор может либо подтолкнуть к порогу, либо, напротив, отодвинуть от него. Часто соотношение между тремя этими составляющими очень запутанное, поэтому за прохождением теста должен следовать теоретический курс из четырех занятий.
— Ведь как только тайное становится явным, как только дети понимают, по каким законам складывается их внутреннее отношение к наркотику, запретный плод перестает их интересовать.
Этот эксперимент пока ограничили компьютерной проверкой: "антинаркотические" уроки будут вписаны в учебный план с 1 сентября. Поводов торопиться нет: ни одного потенциального наркомана среди десятиклассников не обнаружено. Гоша не удивлен: "Класс у меня приличный". Здесь действительно, в отличие от многих окраинных школ, шприцы по туалетам не собирают. Тем не менее, по статистике, именно в возрасте 15-17 лет средний российский наркоман пополняет когорту зависимых.
Ничего личного
Споры о том, можно ли заранее вычислить будущего наркомана, ведутся давно.
— Еще в советское время и у нас, и за рубежом была очень популярна теория о так называемом типе донаркотической личности,— рассказывает заведующий отделением анализа и внедрения профилактических и реабилитационных программ Национального научного центра наркологии Владимир Ялтонский.— Несколько десятилетий проводились исследования, направленные на выявление особенностей характера, склонного к употреблению. Цельного типа подобной личности так и не было найдено. Но большинство ученых сходятся во мнении: личностные особенности могут повысить вероятность попадания в зависимость.
— Скорее всего к наркотикам предрасположены люди с так называемой аддиктивной личностью,— говорит Виктор Ханыков, специалист отделения психических расстройств, осложненных патологическими формами зависимости, из Московского НИИ психиатрии Росздрава.— Для таких людей вообще характерна зависимость от каких-либо внешних факторов. Это прежде всего люди с изначально скудными или множественными, но быстро меняющимися интересами и увлечениями, у которых быстро развивается скука, потому что ничто их не удовлетворяет. Обычно аддиктивная личность и мотивирована на деятельность слабо, поэтому, как правило, приобщение к наркотикам навязывается извне, а не инициируется самим человеком. Излишнее удовлетворение всех потребностей ребенка по первому предъявлению таковых — еще один верный путь воспитать личность, не стремящуюся к преодолению, к активности.
Другой опасный формат: у ребенка есть отчетливая тяга и способности к определенной сфере деятельности, стремление к соответствующему образованию, но "всезнающие" родители давлением направляют его в другое русло, обрекая на разочарование и психологическую травму. Стремление выйти из подавленного состояния любыми доступными способами — вот мотив, который толкает подростка к наркотику.
Еще одна группа риска — подростки с низкой самооценкой, неспособные выражать свои чувства, чурающиеся стойких эмоциональных привязанностей, избегающие ответственности, не умеющие просить о помощи, безынициативные.
— Профилактика,— уверен Владимир Ялтонский,— должна быть направлена в первую очередь на эти группы, но не только на них. Неэффективность отечественной системы в том и состоит, что мишени профилактического воздействия слишком ограниченные, не точные. Занимаются у нас в основном детьми школьного возраста, и то только во время их нахождения в учебном заведении. Но ведь часы пребывания в школе — это только часть времяпрепровождения подростка. Остаток дня и вечер он проводит в семье, со сверстниками, общение с которыми влияет на начало употребления наркотиков. Подростки, может быть, даже и не имея желания приобщаться к наркотикам, подвергаются социальному давлению, навыков сопротивления которому у них нет. Они начинают употреблять "за компанию".
Отсчет истории болезни у большинства наркоманов действительно начинается с "дружеского совета". "Однажды ко мне зашел друг,— делится на форуме своим опытом один из завязавших.— Он был наркоманом и говорит: "Дай мне у тебя уколоться, а то на улице холодно". Я его пустил, и он мне предложил уколоться... Последнее время кололся по три раза на дню".
Другое признание: "Я начала употреблять наркотики почти с 14 лет. Первый раз попробовала наркотики в компании. Не захотелось пасть лицом в грязь".
Так сначала формируется групповая психологическая зависимость. И только потом — если потребление становится регулярным — возникает и физическая.
Все дело в среде
В СССР наркомании официально не существовало, потому что наркозависимость считалась бедой социальных низов, а в Стране Советов, как известно, разделение на низы и верхи было уничтожено. С открытием границ, правда, выяснилось, что советские идеологи ошибались. Психиатр Виктор Ханыков вспоминает:
— В 90-е годы под наркотический пресс попали представители всех сред бывшего советского общества. Просто употребляли разное зелье: кто кокаин нюхал, кто клей... Удручающая картина сохранилась и сегодня: всего по России за прошлый год Минздрав насчитал почти 550 тысяч наркоманов. Независимые оценки куда более удручающие — 2-2,5 млн человек. Причем налицо стремительный рост: за минувшие 10 лет количество наркозависимых выросло на 60 процентов. Эксперты уверены, что в подобных катастрофических цифрах отчасти виновато и пресловутое советское наследие, ведь в СССР наркомания рассматривалась скорее как преступление, а не болезнь. И сегодня постановка на учет в наркодиспансер чревата ограничением в правах. Не удивительно, что больные наркоманией вовсе не спешат обращаться к врачам.
Сегодня подавляющее большинство наркоманов в России, как говорит нарколог Виктор Ханыков,— это выходцы из люмпенизированных слоев, которым присущи все социальные "факторы риска": неполная или конфликтная семья, отягченные зависимостями родители, скудные материальные условия, проблемы с жильем.
Между тем именно на решающую роль семьи делают ставку самые популярные программы предупреждения наркотизации, американские в первую очередь. Всплеск увлечения молодежи психоактивными веществами пришелся на Западе на свободолюбивые 60-е, и уже в 1971 году президент США Ричард Никсон впервые заговорил о "войне против наркотиков". Сегодня в США действует несколько десятков программ, призванных вырастить поколение свободных от наркотиков американцев. Caring School Community Program рассчитана на школьников младших классов. Приглашенные тренеры развивают в детях чувство товарищества, привязанности к школе: это, по мнению разработчиков из Государственного института по употреблению наркотиков (National Institute on Drug Abuse), должно оградить их от тех психологических сложностей, которые впоследствии приводят к зависимостям. Родителям же рассказывают о том, как создать в доме такую атмосферу, чтобы у ребенка не появилось мысли о наркотиках. А проект Guiding Good Choices (GGC) обращен к родственникам подростков: на специальных занятиях тех учат наблюдать за поведением своих подопечных и направлять их энергию в нужное русло.
Бессистемный подход
Таких "позитивных" программ в России до последнего времени не было. Одним из пионеров стала "ЛадьЯ", разработанная группой авторов при участии и специалистов Центра наркологии. По мнению Ялтонского, это очень важный шаг, потому что примитивный перенос зарубежного опыта на отечественную почву — не выход. Те же американские программы пишутся исключительно под местную культуру. Скажем, на юге, где пролегает довольно "дырявая" граница США с Мексикой, администрации штатов создают специальные курсы с учетом эмигрантского менталитета. Поэтому перенос некоторых "культурально чувствительных" методов может если не навредить, то, в лучшем случае, остаться без результата. Владимир Ялтонский приводит в пример тесты из программы профилактики алкоголизма:
— На вопрос, сколько рюмок крепких спиртных напитков вы потребляете в неделю, предлагаются варианты: одна рюмка, две рюмки, три рюмки. В условиях российских реалий это, по крайней мере, смешно — дозы измеряются стаканами.
У российской антинаркотической деятельности тоже есть свои национальные черты, например, отсутствие системы. Нет единых профилактических программ, которые были бы общепринятыми и обязательными. Нет программы подготовки квалифицированных специалистов. Профилактика наркомании зависит от отношения к проблеме руководства школы. Да и при благоприятных обстоятельствах в программах чаще всего участвуют не все школьники, а отдельные классы. Так что ответственность ложится на плечи классных руководителей.
Виктор Ханыков из Московского НИИ психиатрии Росздрава уверен, что в наших условиях такое попустительство преступно:
— Уровни алкогольной, наркотической, игровой зависимостей на пиках "эпидемий" в России превосходили все европейские показатели. Видимо, одной из основных наших проблем является стремление к быстрому получению результата малыми, а лучше — никакими усилиями. Мы предпочитаем акцию — процессу, удачу — успеху, счастливые обстоятельства — упорному труду. Счастье в русских сказках достается Емелям, Иванам-дуракам и прочим героям, особенно мужского пола, за доброту, но без труда. Причем эта особенность сказывается не только на развитии зависимостей, которые все без исключения построены на эффекте быстрого удовлетворения, но и, скажем, на нашем бизнесе. Над делом, дающим прибыль 4-5 процентов, наш бизнесмен любого уровня просто посмеется. Стало быть, чтобы эффективно бороться с наркотической бедой, мало развивать медицину — надо стараться с малых лет менять поведенческий модуль.
Разработка позитивных программ профилактики занимает не один год, и мы только в начале этого пути. Не удивительно, что армия борцов с наркоманией состоит сейчас в основном из энтузиастов и добровольцев.
— Несколько лет назад я был на конференции в Тюмени,— рассказывает Владимир Ялтонский,— где познакомился с психологом из дальней северной деревни. Там не менее остро, чем в мегаполисах, стоит проблема наркомании. Она рассказала, что сама нашла в библиотеке книжку с нашей программой и активно по ней работает. Такие случаи, когда человек добровольно берется за профилактическую деятельность среди трудных подростков и потенциальных наркоманов, в наше время большая редкость. Но пока такие люди — единственная наша надежда.