В России продолжается кампания по сокращению числа часовых поясов. Судя по ее все расширяющимся масштабам, полностью перейти на новое, медведевское время страна должна уже к концу первого срока полномочий нынешнего президента.
Слово и дело
Все началось, как известно, в ноябре 2009 года, когда Дмитрий Медведев в своем послании парламенту выступил с революционной идеей сокращения количества часовых поясов. (Учитывая, что разделение России на 11 часовых зон ввели в 1919 году большевики, инициативу Медведева, наверное, правильнее было бы назвать контрреволюционной.) Президент предложил "задуматься по-серьезному, насколько столь дробное деление позволяет эффективно управлять нашей страной и не приводит ли оно к использованию слишком дорогих технологий".
Желающие задуматься нашлись сразу же. К тому моменту в правительстве уже лежало обращение Кемеровской области, попросившей приблизить ее на один час к Москве, однако проблему сокращения часовых зон оно не решало. Зато такие же инициативы властей Удмуртии, Самарской области, Камчатки и Чукотки произвели желаемый эффект: после их одобрения весной 2010 года с карты России исчезли сразу два часовых пояса — МСК+1 (самарское время) и МСК+9 (камчатское время).
В марте 2010 года Медведев провел совещание, на котором призвал продолжить перевод стрелок, но перед этим "все это дело еще раз внимательно просчитать". Считать поручили министру промышленности и торговли Виктору Христенко, пообещавшему провести в свежеперешедших на новое время регионах детальный мониторинг. Обобщить результаты исследований и выработать "возможные параметры дальнейшей оптимизации структуры часовых зон", как пояснил тогда помощник президента Аркадий Дворкович, планировалось к февралю 2011 года.
Тем неожиданнее оказалась волна новых инициатив о смене часовых поясов, прокатившаяся по Сибири и Дальнему Востоку в ноябре 2010 года: за какие-то две недели соответствующие решения приняли парламенты десяти субъектов РФ. Видимых причин для этого не было, кроме одной: 30 ноября президент собирался выступить с очередным посланием, и губернаторам к этой дате неплохо было бы отчитаться о выполнении хоть каких-то поручений из предыдущего послания. А перевод стрелок оказался из них самым легко выполнимым.
Первой решение о смене часового пояса приняла Бурятия, за ней последовали Хабаровский и Приморский края, Иркутская и Магаданская области, Сахалин и Еврейская автономная область. Опасаясь оказаться в этом соцсоревновании среди отстающих, о готовности приблизиться к Москве еще на час на всякий случай объявили Камчатка и Чукотка. А Якутия умудрилась провести реформу дважды: 10 ноября ее депутаты проголосовали за сохранение в республике двух часовых зон вместо нынешних трех, а 24 декабря, видимо, посчитав, что Кремлю этого будет мало, принесли в жертву президенту еще один часовой пояс.
Апофеозом ноябрьской кампании стало заявление омского губернатора Леонида Полежаева, который предложил не мелочиться и сразу перевести Омскую и Новосибирскую области (МСК+3) на московское время. Правда, местные депутаты на столь радикальные меры не отважились и, более того, отложили окончательное решение часового вопроса на несколько месяцев, чтобы сначала изучить мнение граждан и специалистов.
Впрочем, и без омского гиперскачка изменения в порядке исчисления времени будут весьма существенными (см. карту). Если правительство поддержит все ноябрьские обращения, то в России останется всего семь часовых поясов: вслед за самарским и камчатским временем исчезнет иркутское, а магаданское время займет место нынешнего владивостокского. Кроме того, на некогда сплошной карте часовых зон появятся два разлома, где разница во времени между соседними регионами составит два часа.
Аргументы и факты
Помимо осеннего обострения охоты к перемене поясов, которое и само по себе выглядело весьма любопытно, еще более занимательными оказались аргументы в пользу перевода стрелок. Автор реформы, как уже говорилось, сразу честно признался, что просто хочет повысить управляемость страной. Но губернаторам и депутатам, принимавшим свои решения на фоне нараставших протестов населения, нужно было придумать более весомые доводы. Поэтому президентскую идею о том, что смена поясов "повысит оперативность и эффективность взаимодействия органов государственной власти с федеральными органами", они, как правило, подкрепляли объяснениями попроще и подоходчивее.
В частности, выяснилось, что перевод стрелок создаст "комфортные условия для общения с родными и близкими, проживающими в центральных районах страны", поспособствует "служебным, деловым и личным взаимоотношениям с центральными территориями России" и "расширит возможности населения по телефонным переговорам и в получении информации федеральных телеканалов". Последняя мысль подкреплялась жалобами на то, что, например, в Иркутской области передача "Спокойной ночи, малыши!" идет "в десять вечера вместо девяти, из-за чего дети существенно недосыпают". А приморский губернатор Сергей Дарькин, дежурно помянув "оптимизацию взаимодействия с Москвой", нашел и совершенно уникальный аргумент: "Мы ближе к Москве, чем Япония. А разница по времени у нас больше — семь часов, а в Японии плюс пять. А средняя продолжительность жизни в Японии на 20 лет больше. Так может, нам на 20 лет дольше жить лучше?"
Были, впрочем, и менее удачные ссылки на заграницу. Скажем, сахалинскому губернатору Александру Хорошавину спасительная мысль о лишних 20 годах жизни в голову не пришла, а без нее заявление о том, что новый часовой пояс нужен острову не для приближения к Москве, а ради сокращения разницы во времени с Японией и Кореей, выглядело как-то непатриотично. А весьма неоднозначная фраза приморского вице-губернатора Александра Шемелева ("Переход до минимума сократит время с Китаем, что будет способствовать восстановлению биоритмов и оздоровлению населения") и вовсе не могла не навести на мысль, что оздоровиться посчастливится именно китайцам.
Не обошлось и без других нестыковок, вызванных, похоже, отступлением от известного правила: "прежде чем врать, надо сговариваться". В итоге нередко получалось, что представители разноудаленных от Москвы регионов использовали одни и те же аргументы (типа "у нас рабочий день уже заканчивается, а в Москве он еще и не начинался") и тем самым опровергали друг друга. Ведь если, например, Иркутская область, по заверениям ее чиновников, не может нормально взаимодействовать с Москвой при пятичасовой разнице во времени, то и переход Хабаровского края с МСК+7 на МСК+6 эту проблему явно не решит.
Неудивительно, что жители некоторых регионов, где световой день теперь заканчивается сразу после обеда, объяснениям своих властей не поверили, усмотрев в их действиях очевидное сходство с кознями крокодила, проглотившего солнце в стихотворении Корнея Чуковского. (Кстати, скептически настроено и большинство россиян, по мнению которых вопрос о сокращении числа часовых поясов сейчас неактуален — см. график.)
Так, в Петропавловске-Камчатском около трех тысяч человек вышли в декабре на акцию протеста с плакатами "Зубы прочь от нашего солнышка!", "Всем выйти из сумрака!" и "Мы не хотим жить в потемках!", а под требованием вернуть камчатское время подписались более 20 тыс. жителей региона. В Самаре сотни граждан не первый месяц проводят регулярные флешмобы, собираясь после наступления темноты на центральной площади и светя фонариками в окна обладминистрации. Власти же, в свою очередь, реагируют на эти акции довольно нервно: скажем, в том же Петропавловске администрация пыталась запретить спектакль по мотивам сказки Шарля Перро, усмотрев в сцене с переводом королем часов "нагнетание социальной напряженности" (см. статью "Золушка-подрывник" в предыдущем номере "Власти").
Вопросы и ответы
Зато сам перевод часов, разумеется, социальную напряженность не нагнетает, ведь если это кого и напрягает, то не начальников, а простых граждан. Особенно если живут они на границе регионов, получивших двухчасовую разницу во времени.
К примеру, поселок Новый находится в Удмуртии, где время теперь московское, но около 70% его жителей работают или учатся в соседнем городе Чайковский, в Пермском крае (МСК+2). И если родители выходят из дома в 8.30 по пермскому времени, то девать детей им некуда: в Удмуртии еще только 6.30, и ни один детсад или школа не работают. Жители поселка даже хотели ввести у себя пермское время, но районная администрация всплеск часового сепаратизма погасила, предложив компромисс: официально Новый живет по московскому времени, однако предприятиям разрешено самим устанавливать режим работы. Большинство, разумеется, предпочло пермский график.
Не везде, правда, проблемы решаются так легко. Скажем, в поселке Лесной Самарской области нет своей школы, и местные дети в основном учатся в Оренбургской области (МСК+2), ежедневно отправляясь на занятия к шести утра по самарскому времени. Аналогичные трудности приходится преодолевать и молодым жителям самарского райцентра Похвистнево, многие из которых учатся в техникумах оренбургского Бугуруслана.
У тех, кто живет вдали от линии перемены поясов, свои беды. На Камчатке, как говорится в обращении ряда местных общественных организаций к руководству РФ, смещение светового дня уже вызывает "ухудшение психологического состояния жителей, повышение заболеваемости и снижение работоспособности", а необходимость включать освещение в дневное время привела к значительному увеличению платы за электричество. Кроме того, по итогам зимы ожидается рост числа дорожно-транспортных происшествий и травматизма пешеходов, а также ухудшение криминогенной обстановки. А у детей по вечерам стало меньше возможностей для прогулок и занятий спортом.
Однако в то, что подобные оценки войдут в итоговый отчет Минпромторга, верится почему-то с большим трудом. Правда, пыл самых ретивых борцов за темное будущее Кремль, похоже, решил несколько остудить: на декабрьском совещании у главы президентской администрации Сергея Нарышкина Камчатке и Чукотке было предложено не спешить с повторной сменой часовых зон. Подождать с переводом стрелок пока рекомендовано и Магаданской области. Но такая формулировка, видимо, означает, что все эти переходы рано или поздно все равно состоятся, иначе вместо "подождать", наверное, было бы сказано "забыть".
Так что, возможно, уже к концу первого президентского срока Медведева формирование новой системы часовых поясов будет полностью завершено. А нынешний глава государства, даже если потомки будут считать его правление лишь продолжением путинской эпохи, отметится в истории хотя бы как инициатор перехода России на "медведевское время". Тем более что других целей у этой реформы, судя по всему, и нет. Ведь к повышению управляемости сокращение часовых поясов имеет ровно такое же отношение, как отмена губернаторских выборов к борьбе с терроризмом. А решить поставленные задачи власть вполне могла бы куда менее грандиозными способами.
Хотите радикально улучшить взаимодействие регионов с центром и сделать так, чтобы любой местный чиновник мог в любой момент дозвониться до федерального министерства? Нет ничего проще: переведите правительство РФ на круглосуточный режим работы или хотя бы посадите в каждый департамент компетентного ночного дежурного. Федералам это, конечно, вряд ли понравится, но, наверное, лучше уж обречь на ночную работу несколько десятков или сотен хорошо оплачиваемых сотрудников, чем загонять в ночь миллионы ни в чем не повинных россиян.
Хотите, чтобы российские дети повсеместно смотрели "Спокойной ночи, малыши!" ровно в 20.50, а их родители программу "Время" — строго в 21.00? Да пожалуйста: модернизируйте систему "Орбита", чтобы она вещала не на четыре зоны, как сейчас, а хотя бы на шесть-семь. А менять для этого часовые пояса — это все равно что, как в давнем анекдоте, покупать новый "Мерседес", потому что в старом переполнилась пепельница. Впрочем, с точки зрения российских властей, в такой логике, наверное, ничего странного нет. Ведь у нас, как известно, не власть должна помогать жить народу, а народ должен жить так, чтобы власти было удобнее им управлять.