Одичавшие послы

147 посольств, находящихся на территории Москвы, по сути, существуют вне юрисдикции российских властей. Люди, проживающие на их территории, могут нарушать правила дорожного движения и носить при себе оружие, не опасаясь ареста. При этом они не платят российских налогов, а их посылки не досматривает таможня. Представители дипломатического корпуса обладают правами и привилегиями, которые даже не снились простому гражданину. Между тем дипломаты нередко ведут себя точь-в-точь как простые граждане, то есть пьют, дерутся, воруют и устраивают дебоши.

КИРИЛЛ НОВИКОВ

Занесенные в протокол

Если в городе появляется район, на жителей которого не распространяются общие законы государства, да еще полицейские не рискуют в него заходить, жди беды. В таком районе обязательно будут процветать преступность и всевозможные пороки. Речь идет вовсе не о бразильских фавелах и не о средневековых трущобах. В любой современной столице хватит посольских особняков, чтобы выстроить из них целый квартал, вполне отвечающий приведенным выше критериям. Сотрудники посольств, как известно, пользуются дипломатическим иммунитетом. Они не могут быть арестованы и не могут предстать перед судом страны пребывания даже в качестве свидетелей. На территорию посольства без разрешения посла не имеют права ступить ни полицейский, ни судебный пристав, ни пожарный инспектор, а дипломатическая почта не подлежит таможенному контролю. Нет ничего удивительного в том, что дипломаты или лица, причисляемые к таковым, регулярно попадают в сводки криминальной хроники.

Дипломатических работников губит не только безнаказанность, но и ощущение собственной значимости и превосходства над простыми смертными. Еще в 1939 году британский дипломат и политик Гарольд Никольсон написал: "У дипломатов, в особенности тех, которые занимают незначительные посты и вряд ли пойдут выше, обыкновенно совершается постепенный переход от обычного человеческого тщеславия к непомерному самомнению. Весь уклад жизни дипломата — церемонии, придворные приемы, просторные особняки, лакеи и еда — стимулирует прогрессирующий склероз личности. С возрастом у таких людей замедляются речь, движения и восприятие, что придает им напыщенный вид". История дипломатии показывает, что дипломаты были подвержены этому недугу с древнейших времен.

В древности не существовало общепринятого дипломатического протокола и статус посла не регулировался никакими конвенциями. Существовал обычай, согласно которому послы пользовались неприкосновенностью, но время от времени этот обычай нарушался. Так, в Библии описан случай, когда царь аммонитян повелел выбрить послу царя Давида половину бороды, чем нанес народу Израиля оскорбление.

Сами послы тоже нередко нарушали правила этикета, особенно если их государства располагали значительными военными силами. Например, персидские послы, явившиеся в Грецию по приказу царя Дария, чтобы потребовать у эллинов "земли и воды", то есть полной и безоговорочной капитуляции, вели себя в высшей степени заносчиво. За что и поплатились.

Македонией в те годы правил царь Аминта, у которого был сын Александр — далекий предок Александра Македонского. Аминта, устрашенный мощью персидского войска, обещал отдать персам все, что они пожелают, и устроил в честь посланцев Дария великолепный пир. Согласно Геродоту, персы изрядно выпили и даже после пира продолжали "без удержу бражничать". Послы заявили, что по персидскому обычаю пировать надлежит в компании женщин. Аминта был вынужден привести к пьяным дипломатам знатных македонянок. Поначалу женщины сели напротив мужчин, но персы настояли, чтобы те сели поближе. Дальше, по словам Геродота, началось самое худшее: "Едва женщины успели пересесть, как персы стали хватать их за груди, так как напились сверх меры, и некоторые пытались даже целовать женщин". Возмущенный происходящим царевич Александр сказал персам, что женщины будут в их полном распоряжении, но сначала сходят совершить омовение. Женщины ушли, а вскоре вместо них появились македонские воины, укутанные женскими покрывалами. Когда персы поняли, что их обманули, было уже слишком поздно: македонцы бросились на послов и всех закололи. Все слуги, находившиеся при послах, тоже были убиты. Персидская делегация просто исчезла, что возбудило у Дария серьезные подозрения. И все же македоняне сумели выпутаться из неприятной истории. Царевич Александр подкупил персидского чиновника, явившегося расследовать исчезновение послов, и дело замяли. Войны, впрочем, избежать не удалось, потому что в других государствах Эллады с персидскими дипломатами поступили примерно так же. В Спарте, например, персов сбросили в колодец, сказав, что на дне его хватает и земли, и воды.

Со временем дипломатический протокол совершенствовался. Послы все реже вели себя подобно персам, а значит, и до убийств дело доходило нечасто. И все же время от времени дипломаты удивляли современников своими выходками. Порой легкомыслие людей, связанных с посольским делом, просто поражало воображение. Так было, например, в конце XV века при дворе французского короля Людовика XII. Пока король воевал в Италии, Францией правила его супруга — Анна Бретонская. Королева лично принимала послов, причем приветствовала их на языке их страны. Сама Анна не была полиглотом, но при ней состоял дворянин по имени де Гриньо, знавший немецкий, английский, испанский, шведский и итальянский. Однажды де Гриньо то ли решил пошутить, то ли получил взятку от каких-то интриганов: накануне приезда испанских послов переводчик обучил королеву весьма грубым испанским выражениям, сказав, что это любезные комплименты. Анна Бретонская приветствовала испанскую делегацию "попросту мерзкими ругательствами". Де Гриньо поплатился за свою шутку опалой.

Несмотря на многовековую практику межгосударственных сношений, дипломатический протокол был крайне несовершенен, что приводило к бесконечным конфликтам между посланниками разных государств. Дипломаты вели между собой непримиримую войну за право сидеть на почетном месте, первыми являться на прием к королю и т. п. Порой дело доходило до кровопролития. Так случилось, например, 30 сентября 1661 года, когда в Лондоне встречали шведского посла. Навстречу шведам выехал сам король Англии, а вслед за ним потянулся и весь дипломатический корпус. Испанский посол граф Ваттевиль желал, чтобы его карета двигалась вслед за королевской, но почетное место уже занял экипаж французского посла графа д`Эстрада. Слуги Ваттевиля напали на французов и подрезали постромки у лошадей, запряженных в карету д`Эстрада. На улицах Лондона закипел самый настоящий бой, в котором были жертвы с обеих сторон. Инцидент вызвал громкий международный скандал, и Людовик XIV, пользуясь случаем, потребовал, чтобы французские послы везде и всегда занимали самое почетное место, угрожая войной тем, кто на это не согласится. Англия, которой в те годы было далеко до статуса великой державы, поспешно приняла требования "короля-солнца".

Споры по поводу старшинства послов и почетных мест отнимали у дипломатов немало времени и сил. В 1697 году, например, на конференции в голландском Рейсвейке, где европейские державы пытались положить конец девятилетней войне между Францией и коалицией ее противников, шли яростные дебаты о том, кому и как сидеть. В итоге пришли к компромиссу: все участники переговоров стояли.

Даже через сотню лет после печального инцидента с каретой графа д`Эстрада вопрос о старшинстве еще не был улажен. В 1768 году русский посол в Англии граф Чернышев был вынужден драться на дуэли с французским послом. На балу Чернышев занял место рядом с австрийским послом, которое опоздавший на праздник представитель Франции считал своим. Француз втиснулся между русским и австрийцем, что и послужило поводом к дуэли, в ходе которой Чернышев был ранен.

Проблема старшинства была улажена лишь в 1815 году на Венском конгрессе, установившем новый мировой порядок после падения наполеоновской Франции. Все дипломатические представители были поделены на четыре класса: послы и папские нунции, посланники, министры-резиденты и постоянные поверенные в делах. Право назначать представителей первого класса, послов, первоначально закреплялось лишь за великими державами — Англией, Австрией, Россией, Пруссией и Францией. Позднее это право получили и другие государства. Права и почетные привилегии дипломатов каждой категории были наконец четко прописаны. На международных конференциях участники теперь усаживались в алфавитном порядке, да и сидели обычно за круглым столом, так что ссоры из-за мест прекратились. Однако решение протокольных вопросов вовсе не означало, что все дипломаты будут вести себя в соответствии со своим высоким статусом.

"Они не нужны дома"

Неприкосновенность послов так давно вошла в международную практику, что считается чем-то само собой разумеющимся. Однако это не мешало некоторым дипломатам злоупотреблять своим иммунитетом. В 1708 году немало шуму наделал инцидент с послом Петра I при английском дворе Андреем Матвеевым. Проживая в Лондоне, представитель России задолжал местным коммерсантам около £300 и не хотел их отдавать. Потерявшие надежду кредиторы потребовали задержать Матвеева. Судебные приставы арестовали посла, применив силу, но вскоре были вынуждены его отпустить по требованию королевы Анны. Королева прислала Матвееву извинения, но тот их не принял и уехал в Амстердам, не вручив отзывных грамот. Дело кончилось тем, что чрезвычайный посол королевы Англии публично просил извинений у Петра I, а лица, ответственные за задержание Матвеева, были наказаны. Были у этой истории и другие последствия. Многие банкирские дома Европы просто перестали кредитовать иностранных дипломатов, дабы не оказаться в положении заимодавцев Андрея Матвеева.

Позднее в европейских столицах нашли еще один способ борьбы с послами-должниками. Во второй половине XVIII века послу германского княжества Гессен-Кассель просто запретили покидать пределы Франции до тех пор, пока он не выплатит свои долги.

Послы, на которых в первую очередь распространялся дипломатический иммунитет, по большей части были людьми вполне достойными и законы обычно не нарушали. Но среди сотрудников посольств рангом пониже встречались люди не столь высоких моральных качеств. Между тем иммунитет распространялся на всех, кто проживал в посольстве, и для того чтобы наказать преступника из посольской свиты, приходилось идти на юридические хитрости. Так, в 1827 году кучер американского посла в Лондоне Альберта Галлатина был арестован за рукоприкладство. Английские юристы мотивировали арест тем, что конюшня, где жил и работал кучер, была отделена от здания посольства, а потому закон об иммунитете на задержанного не распространяется.

Сами дипломаты, конечно, не дрались на конюшне, но иногда обходили законы страны пребывания, используя особенности своего служебного положения. Самым большим соблазном для сотрудников посольств была, разумеется, контрабанда, потому что вместе с дипломатической почтой можно было переслать практически все, что угодно. Так, например, шведский дипломат Густав Нордин, работавший в Петербурге и друживший с Пушкиным, поставлял великому поэту книги, запрещенные для ввоза в Россию. Сохранилось письмо, в котором Пушкин благодарит Нордина за "любезную контрабанду", да и в библиотеке поэта остались книги, которые могли попасть к нему только по дипломатическим каналам.

Дипломаты оказывались безнаказанными, даже если стреляли друг в друга на поражение. Например, в 1854 году в Мадриде посол США Пьер Суле вызвал на дуэль своего французского коллегу маркиза Тюрго. Американец был оскорблен приемом, оказанным его жене в доме Тюрго. Первоначально Суле требовал стреляться с 10 шагов, но секундант дипломатов — британский посол в Мадриде лорд Хоуден — настоял на том, чтобы дистанция была увеличена до 40 шагов. Суле попал маркизу в ногу, и француз остался хромым на всю жизнь. Испанские власти прекрасно знали о дуэли послов, но не приняли никаких санкций в отношении дуэлянтов.

Американские дипломаты XIX века вообще выделялись на общем фоне не в лучшую сторону, поскольку сам принцип их назначения отличался от того, что был принят в Европе. Если европейский дипломат обычно бывал выходцем из аристократической семьи и до своего назначения проходил профессиональную подготовку, то в США дипломатические должности обычно раздавали тем, кто оказал финансовую помощь партии, выигравшей последние выборы. Пока эта партия оставалась у власти, дипломат мог не волноваться за свою карьеру.

Британец Гарольд Никольсон не без содрогания вспоминал свой опыт общения с американскими дипломатами, отмечая, что в XIX веке "европейские и латиноамериканские столицы гудели от развязных поступков дипломатов-любителей". Пьер Суле был как раз одним из таких любителей. Это был плантатор-рабовладелец с Юга, получивший свой пост за поддержку Демократической партии. До своего назначения в Мадрид он не имел никакого дипломатического опыта и после отзыва из Испании в 1857 году к международным делам больше не возвращался.

Репутация американцев оставалась довольно скверной на протяжении всего XIX века. В конце столетия в Европе ходили упорные слухи о некоем американском после, знакомство с которым привело берлинский двор к однозначному выводу: все американцы — запойные пьяницы. Политическая элита США смотрела на подобные вещи с философским спокойствием. По легенде, во времена Авраама Линкольна некий американец явился на прием к тогдашнему госсекретарю Уильяму Сьюарду и поинтересовался, почему некий посол, прославившийся аморальным поведением, все еще занимает свой пост, продолжая позорить за рубежом свое отечество. Сьюард со вздохом ответил: "Сэр, некоторых людей отправляют за границу, потому что они нужны за границей, а некоторых отправляют потому, что они не нужны дома". Таким образом, американские дипломаты пользовались не только безнаказанностью за рубежом, но и попустительством собственного правительства, и оттого вели себя хуже, чем их европейские коллеги. Впрочем, европейские дипломаты тоже не были невинными овечками и при случае прятались за своим иммунитетом. Так, в 1892 году в США по подозрению в краже был задержан атташе посольства Швейцарии, но после жалоб швейцарской стороны он был отпущен. В 1904 году американские власти задержали секретаря британского посольства и французского консула. Оба дипломата управляли автомобилями, оба превысили скорость, оба не понесли никакого наказания.

"Официальные деяния"

В ХХ веке преступлений, покрываемых дипломатическим паспортом, не стало меньше, а количество дорожных происшествий с участием автомобилей, защищенных дипломатическими номерами, только возрастало.

Появилось и кое-что новое. Дипломатами заинтересовались криминальные структуры, прежде всего контрабандисты. Так, например, в 1930 году чилийский посол в Вашингтоне дон Карлос Давила получил посылку из Индии, в которой оказался дорогой ковер. В сопроводительной записке дону Карлосу было предложено купить ковер за $10 тыс. и сообщалось, куда выслать деньги. Если же ковер послу был не нужен, записка просила его отослать дорогую вещь по указанному адресу. Дипломат обратился в полицию, и вскоре в руки правосудия попала банда контрабандистов во главе с чилийцем Рамоном Сильвой. Эти люди, как оказалось, слали из Индии контрабанду дипломатам разных стран, снабжая посылки двусмысленными записками. Если дипломат покупал контрабандный товар, то преступники сразу получали свою прибыль, если пересылал на нужный адрес, то фактически выполнял за контрабандистов их работу. Таким образом банда Сильвы успела обмануть американскую таможенную службу примерно на $350 тыс.

Дипломат, обремененный тайными пороками, имел все шансы попасть на крючок организованной преступности. Так случилось, например, с Морисом Росалем, который в 1950-е годы представлял интересы Гватемалы в Нидерландах. Господин Росаль был педофилом, и вскоре о его пагубной страсти к несовершеннолетним мальчикам узнал корсиканский мафиози Этьен Тардити, занимавшийся контрабандой наркотиков. Тардити собрал компромат на гватемальского посла и пригрозил разоблачением. В течение нескольких лет Росаль послушно развозил чемоданы с героином, пока не попался в октябре 1960 года.

Между тем, пока Морис Росаль возил контрабанду, мировое дипломатическое сообщество готовило новое соглашение о правах дипломатов. В 1961 году была принята Венская конвенция о дипломатических сношениях, ратифицированная во всем мире. Конвенция вновь подтверждала старые принципы неприкосновенности личности дипломата. Было особо отмечено, что дипломатическая почта не может быть досмотрена, даже если ее содержимое вызывает подозрение. Неприкосновенность распространялась не только на работников посольства, но и на членов их семей.

Содержатся в конвенции и положения, которые должны были существенно ограничить неприкосновенность дипломатов: например, иммунитет распространяется лишь на "официальные деяния" дипломата и не касается его частной жизни. На деле же оказалось, что отделить официальное от частного в жизни дипломата практически невозможно. Если некий атташе садился пьяным за руль, то виноватым в этом был дипломатический протокол, заставлявший его пить на фуршетах и не опаздывать на встречи. Так что пьянство за рулем и превышение скорости вполне укладывались в понятие "официальное деяние".

Кроме того, конвенция устанавливала, что полный иммунитет должен распространяться лишь на одного-двух сотрудников посольства. Однако на деле иммунитет во избежание недоразумений стали распространять на всех сотрудников. Таким образом, дипломатическое сообщество быстро адаптировалось к новым правилам и чувствовало себя весьма спокойно и уверенно.

Никогда еще дипломатический протокол не был так детально проработан, как в 1961 году. Конвенция регламентировала все возможные нюансы международных отношений, так что профессиональные дипломаты могли вздохнуть спокойно. Однако вторая половина ХХ века оказалась весьма богатой на дипломатические скандалы.

Отчасти возникшие сложности объяснялись наплывом в профессию дипломатов-любителей. Трансформация колоний в независимый третий мир открыла перед дипломатами старой закалки совершенно новую вселенную, где правила европейского этикета работали несколько по-другому, если вообще работали. Советский дипломат Владимир Ерофеев с ужасом вспоминал работу в независимой Африке: "Случалось наблюдать такие впечатляющие картины! У некоторых вождей были автомобили, и поскольку воды там мало, то их подчиненные буквально вылизывали языками машину". Ерофееву еще повезло, поскольку он был лишь сторонним наблюдателем подобного действа. Угандийский диктатор Иди Амин, например, любил выезжать на носилках, которые несли дипломаты из разных стран, включая европейские. Послы мило улыбались, делая вид, что происходящее — просто шутка, и тащили куда велено "повелителя зверей и птиц", весившего не менее 100 кг.

В дипломатию пришли люди, для которых верность древним традициям была куда важнее любых протоколов. Так, в 1979 году бирманский посол в Шри-Ланке застрелил свою жену, заподозрив ее в супружеской измене. Наутро после убийства бирманец сложил во дворе посольства погребальный костер и сжег тело жертвы на глазах у изумленных обитателей дипломатического квартала. Ланкийская полиция была вынуждена наблюдать за действом из-за забора, поскольку разрешение войти на территорию посольства мог дать только сам посол.

В то же время в дипломатическую работу активно включились политики и общественные деятели, которых не учили хорошим манерам либо вовсе ничему не учили, что вело к огромному количеству конфузов и неприятностей. Так, например, президент Колумбии Гуильермо Леон Валенсия приветствовал своего французского коллегу Шарля де Голля возгласом "Да здравствует Испания!". Но верхом бестактности были слова президента США Ричарда Никсона, сказанные на похоронах того же де Голля: "Сегодня великий день для Франции!"

Однако всех переплюнул, разумеется, Джордж Буш-младший, называвший греков грецийцами и рассуждавший о ситуации на границе между Канадой и Мексикой. В 2000 году, когда Буш только баллотировался в президенты, к нему подошел канадский комик Рик Мерсер и, выдав себя за журналиста, передал наилучшие пожелания от премьера Канады Жана Путина (Jean Poutine). Буш пустился в рассуждения о том, как он ценит связи с Канадой, хотя канадского премьера звали Жан Кретьен, а Poutine — это не только российский руководитель, но и блюдо из картофеля фри и сырных шариков под соусом.

Инциденты и прецеденты

Пока дипломаты-любители смешат публику недипломатичными высказываниями, карьерные дипломаты все так же время от времени попадают в неприятные истории, порой с привкусом уголовщины. Так, в 2004 году в Британии был опубликован список преступлений, совершенных на территории страны лицами, защищенными дипломатическим иммунитетом. С 1999 по 2004 год сотрудники посольств совершили в Соединенном Королевстве 122 преступления. В списке значились убийство, совершенное гражданином Колумбии, ограбление, совершенное ангольцем, изнасилование ребенка, совершенное марокканцем, и т. п. Дипломаты из развитых стран тоже попали в список. Сотрудники посольств Франции и Германии устраивали драки, а немцы вдобавок содействовали нелегальной иммиграции на Британские острова, продавая фальшивые документы.

Пожалуй, самым распространенным видом дипломатической преступности остаются вождение в нетрезвом состоянии и нарушение правил дорожного движения, что нередко приводит к трагедии. Так, в 1997 году заместитель грузинского посла в США Георгий Махарадзе в пьяном виде сбил пятерых прохожих, причем одна девушка скончалась. В 1998 году генеральный консул США во Владивостоке Дуглас Кент устроил аварию, в результате которой молодой россиянин остался инвалидом. В 2001 году российский дипломат Андрей Князев сбил двоих прохожих в Оттаве, одного из них насмерть. В 2009 году пьяный румынский дипломат Сильвиу Ионеску сбил троих в Сингапуре и попытался скрыться...

Иногда дипломатов ловят на банальном воровстве. В 2008 году мексиканский пресс-атташе Рафаэль Квинтеро Куриель украл телефон BlackBerry на пресс-конференции в Новом Орлеане. Камеры слежения зафиксировали факт кражи, и добычу пришлось вернуть. В ноябре 2010 года в Гонконге французский дипломат Марк Фонбостье украл из закрытого клуба две бутылки дорогого вина и тоже был заснят камерой.

Нередко сотрудники посольств попадаются на "аморалке". В июле 2010 года консул Зимбабве Брайтон Мугурисанва в Тегеране напоролся на клофелинщиц. Зимбабвиец зазвал к себе двух женщин, а они подсыпали ему в алкоголь опасный препарат и обокрали. Господин Мугурисанва был вынужден покинуть страну, где подобное поведение карается по закону. Многим памятна недавняя история на саммите НАТО в Лиссабоне — о ней рассказала одна из португальских газет. Речь шла о грузинской делегации, которая провела на прием в отель под видом своих сотрудниц 80 местных проституток и устроила шумный дебош. Все это весьма напоминало историю с послами царя Дария, которым после пира захотелось женского общества, причем роль царевича Александра исполнил президент Франции Никола Саркози. Именно он возмутился шумом, производимым грузинскими соседями, и пожаловался администрации отеля. Вместо воинов, переодетых женщинами, явились обыкновенные португальские полицейские, был составлен протокол. Финал лиссабонской и македонской историй был примерно одинаковым. Если подкупленные чиновники Дария сказали, что в Македонии с персидской делегацией не произошло ничего страшного, то МИД Грузии заявил, что не располагает информацией об инциденте с проститутками и ничего комментировать не будет.

Перечисление проступков и преступлений, совершаемых дипломатами, говорит о том, что мудрый Гарольд Никольсон был прав, когда написал в 1939 году: "Хотя профессиональный дипломат редко бывает повинен в том, что я называю интеллектуальной неточностью, склонность к тому, что я именую нравственной неточностью, постоянна и велика". Действительно, когда своя полиция далеко, а чужая не имеет права к тебе прикоснуться, приходит чувство собственной исключительности, а вместе с ним и желание воспользоваться своей безнаказанностью.