Бюст героев

Ни об одном общественном движении Украины не пишут так часто, как о Femen. Несколько сотен молодых девушек, чей возраст редко превышает 20 лет, взбудоражили всю страну. Кто они, чьи они, сколько им платят и почему на свои акции они выходят топлес — "Огонек" решил выяснить то, что волнует всех

Наталья Радулова, Киев

"Хау мач?"

Саша Шевченко разливает чай из кастрюльки — чайника в квартире, которую она снимает еще вместе с двумя девушками, нет. Не хватает и чашек: "Я тебе в баночку чай налью, ладно? — предупреждает она свою подругу и соратницу Аню Гуцол.— Хорошо еще, что печенье имеется — родители привезли. До этого я неделю голодала. Но зато похудела, для съемок это хорошо".

Аня и Саша — лидеры украинского радикального женского движения Femen. Аня — непосредственный руководитель, организатор. Саша — его лицо, точнее тело. Именно ее чаще всего можно заметить на акциях, которые охотно и часто устраивают девушки, выступая практически против всего: то Саша ворвется на избирательный участок, где голосует Янукович, и, обнажившись до пояса, начнет скандировать перед толпой журналистов "Досить гвалтувати Україну!" ("Хватит насиловать Украину!"), то по Майдану (опять же топлес) пробежится — "Украина не бордель!", протестуя таким оригинальным способом против женской проституции в стране, то в фонтане искупается, возмущаясь графиком отключения горячей воды в студенческих общежитиях.

Сама Саша в общежитиях никогда не жила. Как уехала из родного городка Хмельницкого покорять столицу, так вот уже год и покоряет, перебиваясь с хлеба на воду. "Хочу расшевелить женщин Украины, сделать их социально активными. Мы провоцируем их, показываем: бабы могут. У меня вообще цель — организовать в 2017 году женскую революцию. Не матриархат, но около того. Хватит уже отсиживаться за мужскими спинами. А деньги... Плевать на деньги. Меня с работы — я была координатором в мобильном салоне — сразу уволили, когда увидели в прессе мои фотографии. Начальница так и сказала: "Раз тебе есть чем заняться помимо работы, то и дуй отсюда". И ладно. Я готова терпеть и не такие лишения, только бы быть в Femen. Общественная деятельность — это мое. Это адреналин, наркотик, почти оргазм".

Саша — ценный для Femen кадр, если других девочек часто надо уговаривать снять с себя верхнюю одежду, то Саша готова раздеваться, когда надо и когда не надо. Иногда ее даже приходится осаживать: "Грудь тут не нужна, Сашок". Но все равно за такой энтузиазм Сашу Шевченко очень ценят, и организация оплачивает ее комнату — первый этаж, отопления и горячей воды практически никогда нет, с потолка ванной свисают сталактиты загадочного происхождения, тысяча гривен в месяц. "На это все деньги наши почти и уходят,— объясняет Анна.— Я тоже снимаю квартиру и еще немного беру денег себе на пропитание".

Хотя ходят слухи, что девушкам кто-то щедро отстегивает за все их перфомансы, на самом деле бюджет Femen весьма скромен: 600-700 евро в месяц. Спасибо "попечительскому совету": некий диджей из Германии дает 400 евро ежемесячно, а также издатель Джед Санден, владелец холдинга KP Media, вносит свои 200 евро. И если с Джедом все понятно — фотографии с акций Femen регулярно украшают его издания, грех не поддержать таких рейтинговых девчонок, то, почему заморский диджей так проникся идеями радикальных украинок,— загадка. "Просто я сам такой же безбашенный" — вот и весь ответ.

Иногда девушкам перепадает кое-что и от сочувствующих "друзей-бизнесменов", но чаще всего те просто бесплатно поят их кофе и предоставляют иногда столик в кафе для проведения "летучек". Да и то это касается лишь лидеров, всего в Киеве насчитывается около 300 более или менее активных участниц движения — на всех кофе не напасешься.

"Люди удивляются, когда узнают, что у нас нет машин, нет квартир, что передвигаемся мы на метро,— говорит Саша.— Все думают, что мы тут зарабатываем будь здоров! Самые популярные вопросы в интернете, которые нам задают: "Почему такой размер груди маленький у всех?" и "Сколько вам за это платят, хау мач?" И если на первый вопрос мы обычно отшучиваемся, мол, возле Чернобыля выросли, или всерьез объясняем, что для хрупкого телосложения маленькая грудь — это норма, иначе бывает только если вставить имплантаты, то на второй вопрос даже не знаем, как отвечать. Что вообще можно доказать людям, которые не верят, что кто-то может гореть идеей, быть революционером, не зацикливаться на материальных благах?" "Есть такая старинная поговорка: "Гола, боса и у вiнку",— говорит Аня.— По-русски: "голая, босая и в венке". Иначе говоря, это определение девушки бедной, нищей, зато веселой и активной, которой любые бытовые проблемы нипочем. Это точно про нас. Ведь украинский веночек, как и обнаженная грудь, уже давно стал визитной карточкой Femen".

"Чьи они?"

Femen сама Аня и придумала. Она тоже из Хмельницкого, вместе с Сашей они пытались и там участвовать в женской организации — устраивали женские брейн-ринги, клубы любительниц литературы. Но развернуться девчонкам было негде, драйва тоже не хватало. Аня уехала в Киев первой, и на свои деньги (она работала менеджером) создала новое движение. Оно, наверное, так бы и затерялось в бесчисленной массе подобных: в Киеве митингуют каждый день, то тут, то там кто-то кричит в мегафон, размахивает флагами, устанавливает палатки и устраивает потасовки местного масштаба. Помог случай: во время очередного протеста против отключений горячей воды с плеча Ани сползла лямка топика, оголив ее грудь. И если до этого фотографы, вяло щелкавшие на митингах граждан, мало интересовались Аней и ее соратницами, то тут снимки Femen появились чуть ли не во всех СМИ. Эврика! Девушки поняли, как привлечь к себе и своим акциям внимание.

Сейчас о них пишут чаще, чем о какой-либо другой общественной или политической организации. И уже два года, с самого основания движения Femen, на Украине пытаются выяснить, чьи они, такие заметные, яркие, всегда на обложках, всегда в центре внимания. "Это девочки Тимошенко",— заявляют одни, видимо считая, что в политике, как и в бане, женщины отдельно. Другие и вовсе предполагают, что это агенты Путина, их задача — дискредитировать, высмеять всю украинскую политику: мол, посмотрите, что с этих дуралеев взять, они ж только и могут сиськи показывать.

"Мы независимая организация,— в тысячный раз объясняет Анна Гуцол.— Вне политики и вне религии. Может быть, поэтому у нас так туго с деньгами, ведь все держится на голом энтузиазме. Да и скажу вам по секрету — тут очень быстро выясняется, кто кому платит. Если бы нам платила какая-то политическая партия, то мы бы отстаивали ее интересы и "мочили бы других", правильно? А мы мочим всех. Наша задача — заставить государство работать".

Настя Магонова, которая прославилась после акции протеста "Изыди",— выступая против любых форм патриархата как бытового, так и церковного, она в украинском венке и набедренной повязке "распяла" себя на кресте из живых тел возле национального заповедника "София Киевская", где накануне состоялся торжественный молебен Патриарха Кирилла,— настроена еще более радикально. "Мы — женщины Украины! — заявляет она, будто не чай мирно за столом пьет, а на митинге выступает.— Мы — голос страны. Мы говорим то, о чем другие молчат. Да, мы привлекаем к себе внимание чем можем. Но не кирпичи бросаем, не витрины бьем. Просто задираем майки — на, получи! Мы даем им всем, чиновникам и политикам, проср...ться".

Почти вся семья от Насти отвернулась. Как и многие девушки, однажды она услышала от родителей: "Ты дурочка? Что ты творишь!" А ее дедушка и вовсе решил, что внучка попала в какую-то секту и теперь начнет отписывать Femen свое имущество. Он уже сменил замки в квартире на случай, если барышни придут отбирать недвижимость.

"Что скажет твоя мама?"

Инна тоже носит фамилию Шевченко и учится в Университете имени Шевченко. Приехала из Херсона, когда-то она даже работала в Киевской администрации, в пресс-центре. Ее уволили после акции "Дай портфель!" — у здания кабинета министров Украины она в мужском костюме выражала несогласие с кадровой политикой Виктора Януковича: новый состав кабмина является самым многочисленным в Европе, однако в нем нет ни одной женщины. "Была у нас задумка раздеться и показать, что под мужскими пиджаками у нас женское белье,— говорит Инна.— Но не успели, нас сразу арестовали. Когда я сидела в "воронке" и наши девочки начали скандировать "Свободу Шевченко!", я расплакалась. Вот оно, то, чем я хочу заниматься. Меня распирает от желания идти на прорыв".

"Идти на прорыв" — это сленг и изобретение Femen. "По-бабски пытаемся прорваться туда, куда других не пускают, а там уже скидываем одежду и достаем плакаты". Есть еще понятие "водить хороводы", то есть митинговать в карнавальных костюмах, но не топлес. Чаще всего в районный отдел их забирают после "прорывов". Милиционеры, охраняющие официальный митинг, сразу предупреждают: "Дивчата, только щоб без глупостей". Девчата усмехаются: "Без каких?" Милиционеры краснеют: "Ну... шоб без цього. Щоб нэ оголялыся". Но они все равно оголяются, их забирают и штрафуют по 173-й статье Административного кодекса — на это, кстати, тоже заранее выделяется часть бюджета. И хотя в 173-й статье написано про "демонстрацию гениталий", а женская грудь — это уж никак не гениталии, штрафуют все равно. Приписывают хулиганство — находят "свидетелей", которые подтверждают, что девушка материлась. А в конце протокола все равно обязательно, на всякий случай добавляют "Ще i оголялась", то есть еще и оголялась.

Вот такая жизнь у Инны, сплошная борьба. Поэтому, наверное, у нее, как и у многих ее соратниц, нет постоянного парня: "Редкий парень может такое выдержать. Нам тут уже звонил один после того, как его девушка участвовала в акции нашей, угрожал. Да и не до любви мне сейчас. Я хочу понять, чего я сама стою, без мужчины. А то у нас на Украине национальная женская идея — выйти замуж до 20-ти, и все. Знаете, как нас мамы, бабушки прессингуют? Почти каждую девочку заставляют выйти замуж, а то "вiд сусiдiв стидно". Но я маме так говорю: "Вот у тебя есть одна нормальная дочь, моя сестра, вот она замуж вышла, ребенка родила, ею и гордись"". Впрочем, теперь с мамой Инна не общается: после очередной акции Femen, где Инна оголила грудь, та заявила: "Больше не звони мне!"

После каждой подобной акции девушки выслушивают оскорбления от родственников: "Боже, в кого ты превратилась. У тебя что, в голове совсем ничего нет?" Инна вздыхает: "Сначала мама верила, что я просто оступилась, что я больше не буду так. Но что я могла ей обещать, если знала, что все равно буду? Это моя жизнь".

Есть претензии к Femen и у феминистических организаций. Главная — называйте себя как хотите, только не феминистками. И то верно. Ведь девушки делают именно то, против чего выступают феминистки — эксплуатируют женскую сексуальность в рекламных, политических или каких-либо других целях. "Мое отношение к Femen двойственное,— говорит известная украинская феминистка и национальный гендерный эксперт Мария Дмитриева.— Их заявления о недопустимости легализации проституции в Украине актуальны. Но выбранный ими метод — использование одежды такой же, как у проституток, и демонстрация обнаженных бюстов по поводу и без — определенно не идет на пользу общественной дискуссии на эту тему. Они играют по правилам патриархата. Их демонстративное "Украина не бордель" в сочетании с подчеркнуто сексуализированной одеждой подозрительно сильно напоминает классическое ""нет" значит "да"", предписываемое патриархатом женщине. Именно несоответствие между формой и содержанием их месседжа вызывает сомнение в искренности декларируемых ими лозунгов, какими бы протестными они ни были". Активистки Femen пока не определились, что на это отвечать, кроме: "Да, я вот такая. Считайте, что я новая феминистка".

Сначала Инна и сама была против "сисечных" акций, предлагала менее радикальные сценарии митингов, но потом поняла, что только "сиськи" и действенны. Иначе никто не заметит. "У нас полно акций, где мы не раздеваемся. Но о них почему-то не пишут. Поэтому я буду делать то, что наверняка заметят. Моя красота, моя грудь — это мое оружие. Я мирным путем пытаюсь отвоевать свои права. Да, мы дразним публику, это наш стиль. Но наша задача не только выйти топлес, но и поднять проблему — только тогда эту проблему услышат и о ней напишут. Знаете, как много стало в нашей прессе в последнее время статей против легализации проституции, о секс-туристах, которые едут на Украину, о сексуальном рабстве? Это все благодаря нам, ведь раньше об этом писали так редко. Раньше нас считали за дурочек, а сейчас относятся более серьезно. Мы меняем что-то в стране, и я получаю кайф от этого. Хочу стать политиком, который заменит всех этих стариков, хочу пойти на парламентские выборы в 2012 году".

Инне нравится внимание, по улице она идет с веночком в руках и в куртке нараспашку: так видна майка Femen. Прохожие оглядываются, перешептываются. Мужчины подходят: "Так давно мечтал познакомиться хоть с одной представительницей этого прекрасного движения". Инна смеется: "А в интернете они нас постоянно обзывают и грозятся побить. Вот все не можем дождаться... Почему такая агрессия в интернете? Думаю, мужчинам нравится женская грудь, но не нравится, если женщина при этом еще что-то говорит. Поэтому так много насмешек и оскорблений мы получаем в блогах. Зато в реальной жизни — видите, что происходит? Все хотят познакомиться с девушками из Femen".

И она стучит своими каблучками дальше, пламенная революционерка. Что будет с ней, со всеми ими, этими активными украинками, через пять, двадцать лет? Чем тогда они будут привлекать внимание к проблемам страны? Выйдут ли они замуж и тихо разъедутся по своим маленьким городкам рожать детей? Или все так же будут рваться на площади, чтобы что-то кому-то доказать, кого-то поразить, шокировать? Будут ли пытаться управлять жизнью своих дочерей? Будут ли стараться изменить свою страну?.. Кто знает. Главное, что пока им нравится бежать на шпильках куда-то вперед, нравится кокетничать с бойцами "Беркута", задирать майки, купаться в фонтанах, поднимать транспаранты, кричать что-то громко-громко, чтобы услышали, увидели их молодость, их красоту, независимость. Заметили, что они есть.